Сказка почти по Оруэллу(продолжение).

[В0,0...1К]

Предлагаю продолжение работы « Сказка для взрослых (почти по Оруэллу)».
Прошу выразить отношение к предлагаемому варианту продолжения «Сказки»
В0,0…1К (Воронежская область)


Оставалось совсем мало времени до отправления рейса. Я стоял в Большом зале аэровокзала и внимательно всматривался в озабоченные физиономии разношерстной толпы Животных, суетившихся в ожидании отправки за Забор к м-ру Джонсону.
В толпе ожидающих преобладали упитанные Свиньи (то есть Хряки и Хрюшки, как они предпочитают называть себя сами). Лис было несколько меньше. Изредка попадались на глаза Лошадиные морды. Кони доставили сюда своих хозяев и теперь покорно ждали распоряжений. У меня не было сочувствия к этим Скотам.
Я вновь вспомнил недавние события, свидетелем которых невольно оказался. Пожалуй, м-р Джонсон IV Младший был прав,- Животные и в самом деле не способны распоряжаться своей судьбой без Людского Ига. Впрочем, для небольшой части обитателей прежней фермы Животных Иго Людей М-ра Джонсона пришлось по вкусу. Таких было не так уж и много. Но именно они оказались тем агрессивным и злобным меньшинством, которое, кто когтями и клыками, а кто своим Свиным рылом, вытеснили изо всех мест добычи и потребления сытного корма более пассивных и смирных сограждан.
Особенно успешными в этой «священной» войне за сытую жизнь оказались Свиньи и Шакалы, ставшие правящим классом. (Вообще-то, Джордж, роль Шакалов в этой истории мне самому не вполне ясна. Они всегда маскировались под Хряков или интеллигентных Лис. И не всякая Свинья знает об их существовании на Ферме и участии в произошедших метаморфозах.) Успешные, вполне состоявшиеся правящие Свиньи гордо называли себя элитой Фермы.
И действительно, эти отборные, уважающие себя Скоты потребляли всё самое лучшее и в количествах, в десятки, сотни раз больше, чем рабочие Лошади или Коровы, которых они беспощадно доили.
Своё господствующее положение новые хозяева жизни на Ферме свирепо защищали, используя для этого эффективные законы Свободного Мира Людей, которые великодушно помог им установить на Ферме м-р Джеймисон Джонсон III. После победы Борова Тафа и его Собак любая Овца знала, на что способна новая элита и преданные ей Псы. Знали и боялись, поэтому выглядели всегда обречённо и уныло.
За время правления элитных Скотов по законам м-ра Джонсона катастрофически снизилась численность поголовья молодняка на Ферме. Животные стали редко давать приплод,- не было настроения. Да и силы все уходили на добычу сена. Каждый выживал, как умел. Лучше других умели правящие Хряки и прислуживающие им Лисы. После свержения старого Роттена, а особенно после исторической победы Борова Тафа, эти элитные твари были охвачены азартом не выживания, а наживы.
Все обитатели Фермы ненавидели правящих Свиней, но все мечтали о настоящей, успешной Свинской жизни, то есть – чтобы, как Хряки, ничего не делать, а всё иметь.Старые Кони, Коровы, Овцы и другие Животные конечно понимали, что им самим уже никогда не доведётся досыта пожевать сена. Мало кто из них заблуждался на этот счёт. Но ради своих детей они были готовы на любые жертвы. Животные рассуждали просто: «Пусть нам и не довелось пожить в свое удовольствие, как живёт правящая элита Фермы, но мы всё отдадим, чтобы дети наши могли состояться в качестве порядочных Скотов, - Свиней или Лис, или, на худой конец, Собак».
Многие искренне надеялись осуществить свою мечту в детёнышах. ”Красиво жить не запретишь” - думали бедолаги, надрываясь из последних сил в поисках каждого клочка сена, чтобы их дети могли научиться жить успешно, как всем известные из телепрограмм элитные Свиньи и их подрастающие Поросята. О том, где взять столько корма, если все станут успешными, то есть жрать много, как правящие Скоты, Животные не задумывались. Им так хотелось, чтобы их дети пожили по–настоящему.
Эту мечту активно поддерживала элита Фермы и Люди от м-ра Джонсона. Из-за Забора было доставлено огромное количество учебников на тему: ”Как стать успешной Свиньёй”. Повсеместно, даже у самых отдаленных хлевов, были открыты пункты по обучению молодых Баранов и Телят. От желающих не было отбоя. Многие отдавали последние клочки сена за обучение своих детей. (Самое интересное, Джордж, что сами правящие Свиньи учили свой молодняк этой же науке и по тем же инструкциям.)
Очень скоро многие обитатели Фермы поняли, что в этих заведениях мало чему полезному можно было научиться. Местные Лисы сами толком ничего не знали, а самые интеллигентные учили исключительно элитных Свиней. Далеко не все Хряки доверяли своё будущее Лисам, даже самым интеллигентным, многие отправляли детей на Ранчо м-ра Джонсона набираться ума у самих Людей.
Но, несмотря ни на что, Бараны и Тёлки считали очень важным обучение в академиях рядом с родным хлевом. Тем более, что главное знание, как им казалось, Лисы им всё же давали. Это знание, считали они, заключается в умении крутиться. Да, Джордж, Лисы в академиях им так и говорили: « Хочешь жить – умей вертеться» Это казалось им гениальным! Всё ведь так просто, а как эффективно!! Как именно эффективно,- они оценивали по делам уже состоявшихся Скотов. Один вид их свинарников чего стоил!
Так рассуждала молодёжь Фермы, направляясь на учёбу к интеллигентным Лисам.
Незаметно пролетали годы учёбы, проходили многие годы жизни, а успешными Свиньями наивные Животные так и не стали. Сколько они ни крутились вокруг собственного хвоста, всё оставалось по-прежнему: Поросята становились успешными Хряками и Хрюшками, молодые Телята и Жеребята быстро превращались в стареющих Коров и Лошадей. Всё сено, как всегда, отнимали теперь уже новые поколения успешных Скотов, ещё более прожорливых, чем их предки.
Но у грамотных, академически образованных (т. е. по инструкциям м-ра Джонсона) Животных не было претензий, ни к учёным Лисам, ни к Свиньям. О существовании Шакалов, как я уже написал тебе, Джордж, они даже не догадываются. «Мы сами виноваты, что не стали эффективными Скотами. Мы просто не умеем крутиться», - думали они и продолжали тихо завидовать успешным Хрякам и Хрюшкам.
Ты уже знаешь, Джордж, что правящие Свиньи, интеллигентные Лисы и преданные им Собаки своё потомство стремились отправить за Забор, в наши общеЧеловеческие университеты. Конечно, сделать это удавалось далеко не всем, а только успешным Скотам, у которых было много сена.
Остальное Свинопоголовье обучалось здесь же, на Ферме, в специальных заведениях для элитной молодёжи. Они очень гордились этим. Ведь главной наукой, которую им предстояло освоить, был всё тот же курс” Как стать успешной Свиньёй”. А они ими уже были, - и Свиньями, и успешными! – просто по факту своего рождения. Это очень поднимало их в собственных глазах. Да и в глазах Баранов и Телят тоже. Даже необходимость в будущем «крутиться» воспринималась не как обязанность, а как приятное дополнение к их успешности. Тем более, что «крутиться» им уже было вокруг чего, в отличие от «этих тупых беспородных Баранов». Так рассуждали элитные Поросята.
Старые правящие Хряки и зажиточные Свиньи самодовольно наблюдали за взрослением своих элитных выводков. Они терпеливо ждали того момента, когда подрастающий молодняк будет готов для освоения главных знаний, которым не учат ни в каких университетах и без которых, сколько ни крутись, кроме стёртых копыт ничего не добьёшься. Эти знания передавались молодой элите напрямую, без посредников. Даже самые интеллигентные Лисы не допускались к этим знаниям.
Вот так, Джордж, и проходила жизнь населения Фермы, пока м-р Джонсон не навёл здесь порядок.
Большинство Животных с трудом сводили концы с концами, изо всех сил стремясь выжить. Некоторые, стирая в кровь копыта, ожесточённо гнались за успешностью. А элита господствовала, наслаждаясь жизнью.
Для этих Скотов жизнь удалась вполне. Правда, каким-то краем своего плоского сознания они понимали, что для Людей м-ра Джонсона они остаются таким же быдлом, как Кони или Коровы для них самих. И сытную кормёжку им позволяют иметь, пока они обеспечивают поставки стратегического сырья, то есть сена, в Большой Мир Людей. Но думать об этом как-то не хотелось. А так хотелось жить красиво, совсем по-Людски.
«Мистер Джонсон знает толк в жизни!»- думали Свиньи и то и дело мотались за Забор перенимать Человеческий опыт. За все эти деловые поездки и за обучение искусству сытой жизни в общеЧеловеческих университетах приходилось отдавать уйму сена.
«Так ведь для нужного дела ничего не жалко. А где бы ещё мы могли набраться безценных знаний и опыта элитной жизни, если бы не дружеская, а главное, безкорыстная помощь учёных Людей из-за Забора м-ра Джонсона. Благодаря их удивительной науке о свободном образе жизни на основе общеЧеловеческих ценностей, наши высокообразованные Хряки и Хрюшки теперь смогут не хуже Людей разрешить проблему: Сколько этих тупых рабочих Скотов надо оставить на Ферме и как их кормить по-минимуму, чтобы нам, настоящим Животным,- успешным Свиньям, всего доставалось по-максимуму. Такие знания дорого-го стоят. А эти безмозглые и завистливые Кони, и неповоротливые Коровы обойдутся как-нибудь и тем, что имеют. И так ведь непрерывно что-то жуют и жуют. Работать не хотят, а сена требуют. Тоже, небось, мечтают о красивой жизни, как у нас, успешных Свиней. Совсем достали своим нытьём. Вечно недовольны всем. Жить не умеют, лохи! «Каждому – своё» - правильно Люди говорят. Этому быдлу ничем не угодишь: Иго Людское им не нравится, свобода Скотов - тоже не по нутру. Сами не знают, чего хотят. Таф, великий Таф!!! – им, видите ли, не такой оказался. А Роттен – лучше? Жрать вволю не давал, Лошадиная морда! Да все молиться на Тафа должны, твари! За то, что дал возможность пожить по-Человечески, свобо…одно!»
Так рассуждала правящая элита Фермы в не столь уж отдалённом прошлом. Как ты уже знаешь, Джордж. Скотское счастье было недолгим. Запасы сена быстро заканчивались. Поголовье Коней и Коров неумолимо уменьшалось. Предпринимательская деятельность «великого Тафа» приближало зловещую развязку. Сначала разорение прошло по окраинам, потом настала очередь центральных участков. Успешные совсем недавно Свиньи спешно покидали свои элитные свинарники и бежали за Забор к м-ру Джонсону. Но это не меняло существа дела. Мы ведь знаем с тобой, Джордж, что качество колбасы, производимой на комбинатах м-ра Джонсона, не зависит от места заготовки сырья. Ветчина – она и в Африке ветчина… .
Всё это я вспоминал, стоя в зале ожидания. Встреча в аэропорту свидетельствовала о том, что Лис Макс и Боров Таф всё ещё на что-то надеялись. Интересно, долго ли им осталось «крутиться»? Насколько мне известно, ни Джонсон IV Младший, ни м-р Джеймисон Джонсон III к сентиментальным Людям не относятся.

[В0,0...1К]

…Я так увлёкся своими размышлениями, что не сразу почувствовал сзади шумное, влажное дыхание. Оглянувшись, я увидел знакомого по прошлым встречам старого Коня Сандера. Раньше он служил у молодой Свинки Линды. Сандер тогда был доволен своей работой. Линда, родом из знатной семьи, и в старорежимные времена председателя Роттена пользовалась привилегиями. После прихода к власти босса Стинки она сразу стала считаться успешной Свиньёй. Большая часть её рабочих Коней жили впроголодь. Но Сандера, своего личного Коня, Линда кормила лучше других. Поэтому он считал свою жизнь удавшейся. На голодных Коней смотрел свысока.
Если мне не изменяет память, у Сандера было два жеребёнка. Они тогда были ещё совсем маленькие, но Сандер сразу начал собирать сено для их учёбы в только что открывшейся академии рядом с его конюшней. Сам он «университетов» не заканчивал, «крутиться» не умел. Но он очень хотел стать Свиньёй, в смысле – жить достойно, по-Свински. В период правления Стинки и Борова Тафа жизнь подавала ему надежды.
И вот Сандер стоял передо мной, вяло вздрагивая тощими ушами, и грустно уставившись мне в глаза.
Меня поразили произошедшие в нём перемены. Расспросив, я узнал от него следующее.
Первенец Сандера, Жеребёнок Лакки, окончил местный филиал Современной Академии. Сначала пробовал устроиться Свиньёй, но не смог – все места оказались заняты. Начал было работать простым Конём, не понравилось – не для того учился. Вспомнил академическую науку, вздумал «крутиться» сам. Это занятие было ему по нраву – «крутился» много, с усердием. Но чем больше «крутился» Жеребёнок Лакки, тем меньше сена становилось у Коня Сандера. Покрутился он так, покрутился… и ускакал за Забор на луга м-ра Джонсона. С тех пор Сандер его больше не видел. Соседская Тёлка, каким-то чудом сбежавшая из-за Забора в родной коровник, рассказывала, будто арестовали Лакки за потраву и отправили на колбасу…
Из обречённых глаз замолчавшего старого Коня тихо стекали слёзы. Не находя слов, я молча стоял рядом.
…Слегка успокоившись, он продолжил рассказ.
Как оказалось, младший сын Сандера, его звали Труэль, тоже не стал успешным Скотом. Что, впрочем, как ты прекрасно понимаешь, Джордж, вовсе не удивительно. Меня в этой истории заинтересовало другое. Как утверждает Сандер, Труэль сам ушёл из академии после того, как заразился опасной и загадочной болезнью. Правда и до этого были случаи заражения. Заболевали обычно взрослые Животные. Молодняк прежде не был подвержен этой напасти.
Как потом стало известно, первыми заболели взрослые, отборные Собаки, охранявшие в прежние времена границу Фермы от Людей м-ра Джонсона. Это были самые преданные Собаки. Но их преданность не была результатом многолетней дрессировки, как это случалось у других сторожевых Псов. Они просто на дух не переносили Иго. Любое Иго, а не только Людское.
А после победы борова Тафа, целая стая этих Собак оказалась больна. Вместо того, чтобы перейти на службу к Тафу, как это сделала каждая порядочная и здоровая Псина, они стали подолгу задумываться и, подняв свои морды кверху, часами выли на чистое небо, не замечая никого вокруг. Но это были только первые симптомы. Выйдя из первой фазы болезни, эти Собаки, вместо того, чтобы, как нормальные Псы, азартно лаять на всех Животных подряд и хватать их за что придётся, стали нести полный бред. Они подбегали к прохожим и начинали убеждать их, что они вовсе не Собаки, а почти Люди. И что Кони, Коровы и все прочие жители Фермы тоже могут стать Людьми. И что любая Свинья может стать Человеком, если очень этого захочет.
Но мало кто считал нужным слушать этот бред чокнутых Собак. А ещё меньше было тех, кто отнёсся к этой болтовне больных на голову Псов серьёзно. Кони, Коровы и другие работяги с сочувствием смотрели на несчастных Животных, но ни кто из них не верил в этот бред Собачий о Человеческом преображении. “Тут Свиньями стать бы, и то - не получается ”, - тоскливо думали все. А Свиньи, слушая умалишенных Собак, снисходительно похрюкивали:,, Мы и так давно уже живем по - Человечески. И копыта для этого нам не пришлось отбрасывать”.
Бедные Собаки продолжали болеть и нести свой Собачий бред…
Позднее обнаружился еще один характерный симптом этой страшной болезни. Чем дольше продолжался загадочный недуг, тем меньше Собакам хотелось гавкать не по делу. Они быстро теряли свою Собачью злость. Их нравы становились другими.
Такое вот бедствие постигло эту и без того злосчастную Ферму. Это произошло сразу после победы Борова Тафа ….
С тех пор многое изменилось. От собак зараза стала переходить на других Животных. В первую очередь заразились не очень интеллигентные Лисы, за ними стали бредить некоторые взрослые Лошади. Самыми устойчивыми оказались правящие Свиньи да законопослушные Овцы.
Теперь мне стало ясно, Джордж, почему до последнего времени я ничего не знал об этой опасной болезни. Дело в том, что я практически ни с кем из Животных не общался, кроме правящих Свиней и самых интеллигентных Лис. Эти Скоты отличались отменным здоровьем.
Хотя случаи заболевания были весьма редки, но постепенно больных становилось всё больше. И вот в число жертв стали попадать молодые Животные. Жеребёнок Труэль был одним из первых. Никто сейчас точно не знает, сколько уже больных на Ферме. Заражаются молодые Жеребята и Телята, как правило, от своих сверстников или не очень интеллигентных Лис.
Основные проявления у них те же самые, что и у Собак, хотя есть и некоторые особенности. Уже в самом начале болезни у молодняка рабочих Животных резко снижается стремление быть успешными Свиньями и правящими Скотами. Вместо этого появляется навязчивое, бредовое желание стать Человеками.
А в последнее время психическое состояние заметно ухудшилось. Теперь они утверждают, что Люди с Ранчо м-ра Джонсона вовсе не Люди, а Человекообразные Шакалы. И будто бы настоящие Люди всегда успешны, и им не надо этому учиться в академиях. А истинная Человеческая успешность заключается не в том, чтобы жрать много, а работать мало, а в искреннем стремлении помочь любому желающему стать настоящим Человеком. Что это такое, настоящий Человек, - они сами толком ничего сказать не могут, но в безумстве настаивают, что Человеком может стать каждый. А ещё болтают, что Человеку не нужно много сена, потому что он знает и любит мЕру.

[В0,0...1К]

Старый Сандер закончил свой рассказ и теперь молча стоял передо мной, устало переминаясь с ноги на ногу. Я узнал много нового и неожиданного для себя, и мне требовалось время, чтобы спокойно во всём разобраться.
Прежде всего, совершенно непонятно, каким путём происходит заражение. Сандер пояснил, что этого никто не знает. Известно только, что заражаются те, кто был в контакте с больными, то есть слушал их бредовую болтовню о Человечности. Вовсе не болели пока только успешные Свиньи. После контакта с больными Животными им ещё больше хочется быть правящими Скотами. Впрочем, и молодые Кони и Телята далеко не все заболевают. Большинство продолжают мечтать об успешном Скотстве.
«Какая там ещё человечность?! Мы всего лишь хотим нормально, по-Свински жить. Что в этом плохого? Надо только научиться «крутиться». Вот и всё» - так считала большая часть молодёжи Фермы. Этот устойчивый, здоровый молодняк зараза не брала. Их забрали немного позже Люди м-ра Джонсона. Забрали
и отправили на колбасу… Тут Сандер видимо вспомнил о своём первенце Лакки и слёзы снова тихо потекли из его грустных глаз.
В этот момент объявили посадку на самолёт, и я был вынужден покинуть старого Коня.
И вот я сижу в кресле у иллюминатора и заканчиваю своё письмо. Я давно уже не был дома и очень соскучился по Человеческому обществу. Ведь мы-то знаем с тобой, Джордж, что мы и есть настоящие Люди. И мы никогда не усомнимся в своих правах – правах Человека, и в своих ценностях – общеЧеловеческих ценностях. А главное Человеческое право – священное право свободно управлять этими тупыми, ленивыми Животными. Для этого нас избрал наш Бог – управлять так, чтобы у нас было всё, а у этих Скотов – только то, что мы посчитаем нужным им оставить. Не мы – для них, а они - для нас!
Ты знаешь, Джордж, я только теперь понял всю гениальность замысла нашего шефа, профессора Рэскэлла.
Это ведь он предложил ещё во времена правления председателя Роттена, внушить Животным идею, что главное в жизни – стать личностью, яркой индивидуальностью, противопоставить себя серому, безликому Стаду всей старорежимной Фермы. Со временем эта идея обрела свою современную и законченную форму:
Главная цель жизни Животного – стать успешной Свиньёй. Поразительно быстро тяга к успешности овладела всем поголовьем Фермы. Даже Кони стали жить надеждой обскакать друг друга…
Теперь всё это уже в прошлом. Ферма вновь управляется нашими Людьми. Но и сейчас, после полной катастрофы, постигшей Животных, они так и не поняли, почему это произошло. Ещё со времён Отцов – основателей Фермы каждая Собака знала, - пока у Животных одна, общая для всех цель, над ними невозможно установить Иго Людское. И, когда м-р Рэскэлл «подарил» им эту идею – стать успешной личностью, ни одна Свинья не заметила подвоха, не говоря уже о Конях и прочих Баранах. Каждое Животное с той поры стало мечтать стать успешным Скотом. Получалось так, что у всех – одинаковые цели.
А разве не этому же самому учили Отцы – основатели? Так размышляли жители Фермы, приобщаясь потихоньку, как им казалось, к общеЧеловеческим ценностям.
И не понимали бедолаги, что цель то у них хоть и одинаковая, но не одна и та же для всех. И всякий Скот, захотевший стать успешным, сразу же начинал относиться к другим как к конкурентам, то есть с ненавистью и завистью одновременно. Вот это и лишило их способности управлять собственной судьбой. Каждый стал жить сам по себе. А потом началась война всех против всех. Конец тебе известен, Джордж. Когда я покидал злосчастную Ферму, уцелевшие ещё старые Кони с тоской вспоминали о давних временах, когда успех каждого вызывал радость всех. Но это было другое время и другие нравы.
Ты, Джордж, когда прочитаешь это письмо, не выбрасывай его, а лучше сожги. Мне кажется, о его содержании не должна узнать ни одна Собака. После рассказа Сандера об этой странной болезни меня не покидает какое-то тревожное чувство. Что-то здесь не так. Когда вернусь домой, надо обязательно поставить в известность нашего шефа, да и м-ра Джонсона тоже. Если опасная зараза проникнет на наши угодья, могут быть большие проблемы. Ты только представь,- если все эти Скоты сойдут с ума и перестанут считать нас Людьми, да захотят сами стать Человеками, то, что тогда?! Не окажется ли странный бред той самой общей целью, которая объединит всех Животных и сделает их сильнее нас, истинных Людей?
Кстати, надо обязательно проверить, не опасна ли эта болезнь для нас самих. Насколько мне известно, заражались только те, кто не просто слушал бредовые идеи, но и пытался их анализировать, то есть хотя бы на мгновение допускал их разумность... О, чёрт!!! Кажется, теперь я понял, в чём тут дело! Эта зараза распространяется не как обычная инфекция, а как информационный вирус. Он внедряется в психику жертвы в тот момент, когда выключена защита, то есть в момент проявления интереса и доверия к информации. Решающим фактором, который ослабил защиту, возможно, оказался дефицит сена, столь характерный для большинства Животных, или, проще говоря, хроническое недоедание. Оно стало постоянным после установления либеральных порядков Борова Тафа на Ферме. На этом фоне Собачий бред о Человечности и возможности обходиться минимумом сена вызвал искренний интерес и … последующее заболевание.
Вот почему сытые, откормленные Скоты оказались не восприимчивы к вирусу. Та же самая причина, то есть информационный характер распространения заболевания, позволила и Баранам сохранить своё психическое здоровье. Они просто не понимали, о чём болтают взбесившиеся Собаки и Кони.
Давно ведь известно, что Бараны и овцы – самые законопослушные и религиозные Животные. Они глубоко веруют в своё предназначение – быть Баранами, и не забивают себе голову всякой ерундой. Проживая день за днём в поисках скудного пропитания, они непрерывно молятся и надеются на своих Пастырей, то бишь Пастухов.
Ты ведь слышал о знаменитой молитве для верующих Животных?

Мы – Стадо, миллионы нас голов,
Пасёмся дружно мы и дружно блеем,
И ни о чём на свете не жалеем.
Баранье Стадо – наш удел таков!

В загон нас гонят – мы спешим в загон,
На выпас гонят – мы спешим на выпас.
Быть в Стаде – основной закон,
И страшно лишь одно – из Стада выпасть.

Когда приходит время – нас стригут;
Зачем стригут – нам это не понятно.
Но всех стригут, куда ж податься тут,
Хоть процедура эта крайне неприятна.

А Пастухам над нами власть дана…
И это – ложь, что Люди волей колдуна
Превращены в Баранов…
……………………………………………
Ну, и так далее. Я думаю, достаточно, чтобы ты вспомнил весь текст.
Эта гениальная молитва позволяла им сохранять свою религию несмотря ни на что. Даже теряя поголовье более чем по миллиону в год, Стадо в целом сохранило веру в добропорядочность Пастухов. Такая вот замечательная религия…
Она то и помогла Овцам избежать заражения. С такими верованиями им никакой информационный вирус не страшен. Овцы спокойны – Пастухи довольны. Доволен и м-р Джонсон, особенно Пастухами. Когда для дела нужно, он умеет быть щедрым.
Но как бы там ни было, болезнь всё же продолжает распространяться. Пока процесс идёт весьма медленно, но никто не знает, что будет дальше. Не исключено, что Бараны и Свиньи тоже заболеют. Вирус может изменить код взаимодействия. Это вопрос времени, точнее - частоты контактов Животных. Но…
Чёрт возьми, Джордж! Кажется, я недооценил реальность опасности. Как же я сразу не подумал об этом? Ведь для проникновения вируса совсем не обязательно иметь живой контакт. Опасна информация в любой форме, - достаточно прочитать заражённый текст или посмотреть видео. Слава Богу, пока у Животных нет доступа к копировальной технике. Мистер Рэскэлл в своё время смог убедить Джонсона Старшего не поставлять эти устройства на Ферму. Телевидение и раньше контролировалось нашими Людьми, а теперь, к счастью, полностью отключено.
И всё-таки, Джордж, надо принимать срочные меры. Если вдруг (е д и н е н и е) заболевание оставшихся жителей Фермы примет массовый характер, то нашему Игу, Игу успешных Людей, наступит конец.
Кстати, знаешь, как эти тупые Кони называют новую заразу на своём жаргоне? Они называют её с-о-в-е-с-т-ь-ю. Слово какое-то неЧеловеческое. Пока выговоришь, язык сломаешь. Ну, да что с них взять? Известное дело – неЛюди.
Твой друг Билл.

P.S. Ещё раз прошу тебя, письмо это, когда прочитаешь, сожги. Не дай Бог, наши Скоты узнают.

[В0,0...1К]

Со времени размещения на сайте КПЕ статьи "СКАЗКА ПОЧТИ ПО ОРУЭЛЛУ" прошло достаточно много времени. Появились новые участники форума. Поэтому для тех, кто не знаком с оригинальной статьёй(собственно говоря - с изначальной "Сказкой ...") я предлагаю разместить её вновь. В противном случае чтение продолжения, помещённого в начале этой темы, без знания начала (т.е. самой статьи) может вызвать непонимание.

СКАЗКА ПОЧТИ ПО ОРУЭЛЛУ (начало)

Дорогой Джордж!
Работа над диссертацией привела меня на известную тебе Ферму Животных в ***шире. Точнее, Фонд Рокфеллера предоставил мне стипендию для изучения единственной фермы в мире, где Животные не были подвластны Людям, но сами распоряжались своими судьбами. Я знал по твоему рассказу, что, освободившись от Людского ига, Животные попали под новое, не менее жестокое иго Свиней и их свирепых Псов. Поэтому я с немалым страхом приближался к прочной ограде из колючей проволоки, отделявшей Царство Людей от Царства Животных. На ум шли страшные истории о Людях и Зверях, сгинувших в казематах Фермы.
У ворот меня встретили старый Пёс в форме и симпатичная Свинка. Пёс облаял меня и проверил документы (приглашение местного университета), а Свинка предложила послужить мне гидом и показать «подлинную, нетуристскую Ферму». Я принял её услуги, и вскоре мы помчались на тройке гнедых Коней по широким проспектам Фермы. Тем временем Свинка — её звали Линда — болтала и рассказывала мне о новых и не столь уж новых событиях в Республике Животных.
Она рассмеялась, когда я шёпотом спросил о свирепых Псах и их несчётных жертвах. Оказывается, ужасы революционной эпохи давно канули в Лету вслед за Робеспьеровым террором или казнями Ивана Грозного, и на Ферму пришли либеральные, но патриархальные порядки. Это был тихий сельский уголок, буколический край, так непохожий на шумные, Многолюдные и оснащенные современной техникой фермы, села и веси Страны Людей. Время тут остановилось — ни рекламы кока-колы, ни призывов любить машинное масло «Шелл» на стенах, ни финансовых экспресс-новостей о курсе акций на бирже. Всё у них было своё, непривычное — свои напитки, свои машины, свои лозунги, призывавшие не покупать, а работать лучше. Посетители извне редко бывали здесь, видимо, многие опасались, что тут их подкараулят описанные тобой, Джордж, страшные Псы.
Несмотря на лозунги, производительность труда на Ферме была одной из самых низких в округе, но Животные хорошо и сытно ели и жили в аккуратных, хоть и не роскошных постройках. Мечта о полном равенстве рухнула после революции когда был провозглашён лозунг «Все животные равны, но некоторые равнее других». Все же подавляющее большинство Животных жило в состоянии относительного равенства. Небольшая группа специально выращенных Свиней именовала себя Номенклатурой и правила Фермой, но даже их «улучшенные условия жизни» не так уж резко отличались от средних — побольше жратвы, пошире хлев и доступ к принадлежащей Ферме упряжке Коней были максимумом льгот.
Но Животные были не рады своему благополучию, и правители ворчали громче подданных. Чем ближе был Скот к вершине власти, тем острее точило его недовольство.
Мой маленький гид Линда мечтала оказаться в Мире Людей. Она не сомневалась, что её ожидает карьера звезды Маппет Шоу, популярной телепрограммы. И она была не одинока в этой тяге к Людям. В первый же вечер Линда привела ко мне в Человеческий Отель своих друзей, Лис и Свиней.
Замечу, что иностранец вроде меня обычно встречался только с двумя видами Животных: с правящими Свиньями и с интеллигентными Лисами. Рабочие Лошади и крестьянские Коровы не умели говорить по-человечески и не приобрели, в отличие от Лис и Свиней, человеческих цивилизованных привычек. Друзья Линды вели себя совсем как люди: они навалились на виски, расхватали сигареты и стали наперебой рассказывать о своих поездках в Мир Людей. Своей жизнью на Ферме они были недовольны, да и саму Ферму презирали. Свиньи сравнивали свои свинарники с виллами техасских нефтяных королей, известными по телесериалам, и приходили в отчаяние от своей нищеты.
Среди друзей Линды был влиятельный Боров по прозвищу Стинки, которому было суждено сыграть роковую роль в судьбе Фермы. Стинки был директором Спецбань для особо влиятельных Свиней, а значит, принадлежал к элите местного общества. В его распоряжении было всё что только могла дать ферма неограниченная жратва, послушные самки, отменный индивидуальный хлев, дача и возможность часто посещать Париж и Лондон по делам Фермы. «Уж Вы-то должны быть довольны», — сказал я ему. «Нет, я несчастен, — захрюкал он — в Париже и Нью-Йорке я вынужден на всём экономить и жить в служебных квартирах. Не для меня развлечения Лазурного Берега, не для меня трудятся ювелиры Картье, не для меня маленькие изысканные магазины Фобур Сен Оноре».
«Но у вас есть свои курорты, свои ювелиры» — спорил я. «С вашими им не равняться, — твердо ответил он. — Директор моего ранга в мире Людей получает, может быть, пять миллионов долларов в год, как Якокка. А мне дают на семечки!»
Лисы были недовольны своим уделом. «Мы вынуждены жить рядом с Лошадьми, — сказал мне Лис, — мы, с нашим образованием, и эти грубые твари — мы живём в одинаковых квартирах, и наши дети учатся вместе». Еноты гордились тем, что они высоко ценятся на Западе. Один Енот вытащил из кармана и показал мне рекламный проспект шведской меховой компании с текстом: «Нет лучше енота!» «Вот видите, — сказал он, — мы могли бы жить в Беверли Хиллз, а не в несчастных трущобах Фермы, где все нам так чуждо, так немило! — Он перешёл на полушопот: — Знаете, моя тетушка уехала в Америку и попала в гардероб самой Нэнси Рейган!»
Как я узнал потом, Еноты занимали высокое положение в закрытом мире Фермы, где они считались — на основание шведской рекламы — почти что иностранцами и вообще «тонкими штучками». Поэтому Лисы и Свиньи, желая блеснуть нездешним лоском, имитировали Енотов.
«Семьдесят лет назад Отцы-Основатели Фермы порвали все связи с Миром Людей, — сказала Линда, — и с тех пор мы влачим жалкое существование. А как прекрасна жизнь в Большом Мире! Однажды меня послали на Выставку Свиней в Монреале. Ведь, знаете, мой отец — знатный Боров! Как это было не похоже на нашу серую унылую жизнь! Мы жили в позолоченных хлевах, нас купали в огромных ваннах, как актрис Голливуда, и давали настоящую жареную картошку от МакДоналдса. Люди нас фотографировали, давали нам сласти, медали, подарки», — и Линда показала мне номер «Лайфа», где под заголовком «Свиньи из-за колючей проволоки» можно было увидеть её фотографию.
«Когда я вернулась на Ферму, у меня всё отобрали и запретили рассказывать о моей поездке в Канаду. Наши боссы не хотят, чтобы Животные поняли, КАК на самом деле можно жить. Они талдычат с утра до ночи, что Люди нас съедят, пошлют на бойню, рассказывают страшные сказки, которыми впору детей пугать. Конечно, люди ездят верхом на Конях и доят Коров, но и мы это делаем. Никто из нас не верит страшным россказням. Да что там — посмотрите вокруг! Разве можно так жить, без кока-колы, без пиццы, без Диора, без всего того, что прекрасно в жизни?»
«Так жить нельзя! — хором воскликнули Животные и навалились на мой виски. — Научите нас, о Человек, как освободиться от Правящих Свиней и присоединиться к Человечеству, зажить одним Человеческим общежитием!»
Я оказался в трудном положении. Их энтузиазм и стремление к людям заражали и восхищали, но и удивляли безудержным оптимизмом. Я пробурчал что-то о свиных отбивных. Линда глянула на меня с презреньем: «Я могла бы догадаться и раньше — если вас пригласили на Ферму, значит, вы обещали поддерживать пропаганду председателя Роттена! Вы не похожи на мистера Джонсона!»
«Кто такой м-р Джонсон?» — спросил я.
«М-р Джонсон — это я», — ответил высокий, светловолосый человек в элегантном сером костюме, который вошёл в мой номер, не постучавшись. Линда и другие представительницы женского пола бросились обнимать его.
«Милый м-р Джонсон! — захрюкали они, — вы вернулись! Вы не забыли обещанные подарки?»
«Нет, не забыл! Вот тебе Мальборо, Линда, Вот Кристиан Диор для вас, Стинки, Ив Сен Лоран для тебя, Макс, джинсы для тебя, Роза…»
Так я впервые увидел м-ра Джонсона IV Младшего, наследника огромного Ранчо Джонсонов, которое находилось к западу от Фермы, В то время хозяином Ранчо был отец моего незваного гостя, м-р Джеймисон Джонсон III. Молодой м-р Джонсон регулярно наезжал на Ферму, где он покупал излишки их сельскохозяйственной продукции и привозил взамен предметы роскоши из Мира Людей. Хотя Ферма обеспечивала себя всём необходимым, она не производила предметы роскоши, которые ценят привилегированные классы. Доходы Фермы от торговли были невелики. Со времён Основателей повелось, что Животные могут есть сколько хотят (т.е. много) и работать сколько хотят (т.е. мало). Поэтому Ферма производила мало излишков, и их с трудом хватало на приличный уровень жизни для председателя Роттена и его помощников. Энергичной молодёжи — Линде и её друзьям — приходилось рассчитывать только на подарки м-ра Джонсона, чтобы удовлетворить свою тягу к иноземному товару.

[В0,0...1К]

На другой день м-р Джонсон рассказал мне за обедом, что его отец всегда мечтал прибрать себе земли Фермы. Ферма могла бы приносить хороший доход, если её модернизировать и отказаться от благоглупостей, учреждённых Отцами-Основателями. Требовалось, отделить телят от коров, продавать больше молока, заставить Животных работать, как надо, продавать мясо и шкуры, короче, превратить сонное и отсталое Царство Зверей в передовую Ферму.
Но не только желание заработать двигало Джонсоном-старшим. «На Ферме Животные не подвластны людям, а это кощунство и богохульство, — говорил он, — и дурной пример моим коровам и лошадям». Его беспокоило, что на многих фермах графства среди Лошадей, и Коров распространялся Культ Фермы Животных. Поэтому м-р Джонсон не считал деньги в своей борьбе за умы и сердца обитателей Фермы. Он напечатал за свой счёт и распространил твой, Джордж, рассказ о революции на Ферме. Он помогал потравщикам и браконьерам делать набеги на Ферму, а в последние годы он оборудовал маленькую телестанцию. Она показывала роскошную жизнь призовых лошадей и коров у Джонсона и рассказывала о лишениях и бедствиях на Ферме Животных. Любое Животное, которому удалось удрать из-за колючей проволоки Фермы, удостаивалось замечательного приёма и отборного овса у Джонсона.
Животные Фермы плохо знали Мир Людей. Отцы-Основатели были учениками Платона и моделировали свою Республику Животных по греческому идеалу Утопии: никто из жителей Утопии не мог выехать, разве что на Олимпиаду. А попросту, на счету Фермы было мало денег, и выезжать за её пределы могли только «более равные животные» вроде Стинки.
Окрестные фермеры охотно прибирали к рукам бесплатных отборных Животных с Фермы, а поэтому многие Животные, посланные на ярмарки и выставки, оставались «на племя» у Джонсона или на другой человеческой ферме. ТВ Джонсона славило счастливую жизнь за высоким забором Фермы, счастливую жизнь для всех Животных и Людей. Итак, забор, который построили Основатели, чтобы защитить Животных от Людей, стал их погибелью. Животные не знали Мира Людей, кроме как по фильмам, коротким туристским поездкам и подаркам издалека, они перестали верить рассказам о наших методах обращения с Животными и поверили, что они смогут жить, как актёры Голливуда или нефтяные шейхи.
Своими худшими врагами они считали правящих Свиней, а Людей — благодетелями. А поскольку и Людям, и Животным свойственно верить, что они живут в юдоли слёз, а рай находится в другом месте, привилегированные Животные Фермы верили, что они живут в Аду, а Рай находится рядом, за забором, и в этом Раю — всё наоборот, как в зеркале.
Своеобразным подтверждением зеркальности мира была религия. С нашей, людской стороны забора обездоленные Животные в лабораториях и загонах верили в избавление, грядущее с Фермы. А на Ферме привилегированные Скоты приняли веру в посылки из-за границы. Они были не глупее Людей. Этот культ возник в отдаленных районах Новой Гвинеи и Борнео в годы Второй мировой войны, среди туземцев, находивших сброшенные с парашютом грузы с едой и питьём. Грузы предназначались английским и американским солдатам, но неискушённые местные жители верили, что это дар богов, и молились парашютам и банкам с тушёнкой. Так и Лисы и Свиньи Фермы, не знавшие о планах м-ра Джонсона, молились на посылки, попадавшие из-за забора. Стинки был верховным Жрецом этого странного культа: его приверженцы собирались украдкой, надевали джинсы, курили «Мальборо» и молились большому ящику с яркими этикетками.
Вечером я наткнулся на Стинки и Джонсона в лобби отеля. «Мы пытались уговорить председателя Роттена продать нам луга, что граничат с нашими, — говорил Джонсон Борову, — но старик не соглашается. Поэтому нам придётся урезать поставки жевательной резинки, дорогой Стинки».
«Как это возмутительно! — воскликнул Стинки, — жадный старик! Он не верит, что Ферма Животных — для Животных! Всё только для него и для его жирных дружков! Зачем нам нужны эти луга? У нас лугов предостаточно. Вот жевательной резинки нам не хватает. На будущей неделе я приеду к вам на Ранчо и мы обсудим наши планы».
Стинки и Джонсон ушли, а я остался в обществе друзей Линды: самки спорили, как лучше всего найти себе жениха с Фермы Джонсона, а самцы уговаривали меня продать им свои часы или брюки.
Я не понимал, что на моих глазах творится история Фермы: так началась революция, изменившая не только Ферму, но и все отношения Животных и Людей. Через несколько дней, когда я включил телевизор в своем номере, я увидел, вместо обычной программы о Лошадях — передовиках производства, фильм о поездке Стинки на Ранчо Джонсона. Великий Жрец удостоился воистину королевского приёма: красные ковровые дорожки, несчётные журналисты и охрана, торжественные речи. Ни один представитель Фермы не был так принят за Забором. В одночасье Стинки стал самым знаменитым Боровом в мире, и даже Животные, знавшие его много лет, увидели его в новом свете. Боров, которого так ценят Люди, наверное, и впрямь замечательное существо.
После возвращения с Ранчо Стинки был избран председателем вместо старого Роттена. Он был единственным Животным допенсионного возраста в правящей Номенклатуре. Членом Внутреннего Правления он стал, несмотря на крайнюю юность, в честь особых услуг, оказанных старому Роттену в Спецбанях.
«Отныне мы будем жить так же замечательно, как у Джонсона», — сказал Стинки в своей первой речи после прихода к власти. Он отказался от традиционного титула Председателя и стал называться просто «Боссом». На стенах появился новый лозунг: «Ферма Животных — на благо Животных, во имя единства Людей и Животных». Луга были проданы Джонсону, и моя знакомая свинка Линда и её друзья купались в импортных сластях.
До этого времени жизнь на Ферме была довольно скучной, но легкой. Каждому животному была гарантирована кормежка — не первого сорта, но сносная, простая и сытная. Надобности тяжело трудиться у них не было. Миновали дни Отцов-Основателей, когда животные надрывались, чтобы приблизить светлое будущее. Пайки раздавались в соответствии с положением. Талоны на корм — местный эквивалент денег не играли большой роли. Все равно Конь не мог получить паёк Свиньи, сколько бы у него не было талонов. Но с победой Стинки этому было суждено измениться.
Лис Макс, хороший друг влиятельных Свиней и самого Стинки, получил от Джонсонов в подарок видеомагнитофон, блестящий, японский, замечательный видеомагнитофон, позволяющий скоротать время за фильмами Джонсона. Друзья Макса смогли смотреть порно и экшн вместо скучных реалистических изображений своей скучной жизни. Вскоре Боров, выдававший талоны на сено, выменял видео на несчетное количество талонов. Свиньи смеялись над Максом — они могли напечатать сколько угодно талонов. Но Макс знал, что делал. На свои бесполезные талоны он взял огромное количество сена с помощью Стинки и отвез его к Джонсону. Там он получил взамен сена двадцать новеньких видеомагнитофонов. Сейчас даже Лошади смогли скинуться и собрать все свои резервы совершенно ненужных талонов на приобретение желанного видео. Макс увёз с собой полугодовой запас сена на Ранчо Джонсона и вернулся с подарками для Свиней и Лис.
Его успех произвёл огромное впечатление на Животных. Сейчас всем стало ясно, как надо жить: не пахать и не ткать, но продавать видео и
экспортировать сено. Стинки, поклонник человеческого образа жизни, лично приветствовал инициативу Макса. Тихая жизнь на Ферме пришла к концу. Лисы и Свиньи бросились экспортировать сено и привозить человеческие продукты — японские телевизоры, французские духи и тряпки. Сено стало редким продуктом, и Лошади и Коровы проводили все свои дни в очередях за сеном со своими несчастными талонами в зубах. Они перестали работать, потому что очереди отнимали всё время, да и презрение к работающим Животным стало новой модой.
Когда сена стало мало, Лисы заметили, что можно прекрасно зарабатывать продажей сена за большее число талонов. Все были довольны: большая часть сена уходила «за бугор», принося предметы роскоши Лисам и Свиньям, а остатки приносили ещё больше власти и талонов Свиньям и Лисам. Лошади и Коровы довольны не были, но их язык все равно никто не понимал, и они не могли так красноречиво выразить свою печаль, как представители правящих классов.
Стинки и его друзьям противостояла слабая оппозиция старомодных Свиней. Они считали, что Животных нужно кормить, даже за счёт видео и духов для Лис (им было наплевать на Лис, этим старорежимным Свиньям). Их поддерживал эзотерический Союз Коней — небольшая группа интеллигентных Лошадей, которые пытались напомнить своим собратьям, что за пределами Фермы есть не только выставки, но и бойни. Но они не могли остановить Стинки: он становился сильнее и сильнее. Ведь за ним стояла финансовая мощь Джеймисона Джонсона III и энтузиазм Лис и Свиней.
Вскоре Стинки представился случай отделаться от Псов. Хоть эти Звери зажирели от бездействия, их острые зубы могли в решающий момент изменить течение конфликта. На отдаленном участке Фермы взбесился Бык и успел ранить несколько Коров и Лошадей, пока с ним не совладали Псы. ТВ Джонсона сообщило, об этом инциденте: «Кровожадные Псы набросились на Быков, Коров и Телят и затравили и растерзали десятки Животных». Тело мертвого Быка не сходило с экранов, лучшие Лисы-поэты взывали к возмездию за убиенных телят. Голова Быка была доставлена на главную усадьбу Фермы и стала объектом массового поклонения.

[В0,0...1К]

В творчестве Животных произошли большие перемены. Раньше они описывали трудовые подвиги Лошадей, но сейчас наступило время бороться пером и кистью за собственное дело. Енот Генри поставил пьесу «Сердце Пса»: её герой Пёс был кровожаден (грыз Котов) и требовал у Лис поделиться с ним жильём и жратвой. Спектакль имел бешеный успех у Лис и Свиней, которые и раньше недолюбливали сторонников делёжки и равенства. С тех пор, на все разговоры о неравенстве, Свиньи и Лисы отвечали говорившему: «У тебя сердце Пса!» — и тот смолкал.
Лис Станислав снял фильм о бесконечных очередях за сеном и о горькой судьбе простых Скотов под названием «Должна ли Корова править Фермой?». Коровы и Лошади традиционно входили в Правление Фермы, но их роль сводилась к одобрению решений Совета Свиней. Сейчас на них возложили вину на неурядицы и нехватку сена. «Мы плохо живём потому, что семьдесят лет нами правят Коровы, — объяснил Станислав. — Дело Коров — давать молоко, а не управлять фермой. Фермой могут управлять только специально подготовленные Люди или, на худой конец, Лисы».
Фильм Станислава повлиял на умы Скотов, и Коровы и Лошади были выведены из Правления. Псы были удалены оттуда ещё после истории с бешеным Быком, или «страшной резни телят», как её называли Лисы. Старый Джонсон объявил Конкурс Гласности на лучшее произведение, разоблачающее прошлое и настоящее Фермы и утверждающее божественное право Людей распоряжаться Животными. Среди призов были десятки видеомагнитофонов и импортное сено в элегантной упаковке. Станки лично благословил Конкурс. За пару недель все белые и черные пятна в истории Фермы были вскрыты и описаны подробнейшим образом.
Разоблачения следовали одно за другим: народ узнал, что Ферма продавала шкуры павших животных «за бугор», узнал об экспорте Енотов и Норок — и был возмущен. Ещё более популярными были разоблачения и описания роскошной жизни правящих Свиней, их жратвы, свинарников, карет и домов отдыха и наслаждений. Правда, к этому времени тесная когорта друзей Стинки — Лис и Свиней — жила в сто раз лучше, чем старая Номенклатура, но глупые Скоты не видели этого. У Лис было, впрочем, готовое объяснение: они сами добились своего благосостояния в конкурентной борьбе за экспорт, а «этого может добиться всякий». Разоблачения не касались происходящего в Стране Людей: оттуда шли бесконечные картины выставок, праздников, породистых Лошадей, тучных Коров, Быков-производителей, дрессированных Псов, красивых и умных Лис и откормленных Свиней.
Стинки дал Животным возможность свободно покидать Ферму. Ежедневно к воротам фермы подъезжали покупатели, окрестные фермеры, и отбирали самых лучших Животных. Так, Ферма Животных лишилась колонии Енотов. Скупщик пушнины из американской компании «Манто» услыхал о мечтах Енотов и открыл бюро по трудоустройству Енотов в Беверли Хиллз. Стены бюро украшали постеры из январского номера «Плэйбоя» (Мисс Январь в енотовой шубке) и портрет Нэнси Рейган, где её украшал Енот с Фермы Животных (совсем как живой). Вдобавок скупщик нанял несколько безработных Псов, и те организовали Фронт Освобождения Фермы от Енотов. Еноты кинулись к скупщику пушнины и были переправлены специальным чартером прямо на завод компании.
Ферма стала унылым и жалким местом. От запасов сена остались только талоны. Животные не работали, но перепродавали остатки сена друг другу. Один и тот же клочок сена переходил от Скота к Скоту, множась в цене, но не в объёме. Стинки возненавидели. Его хорошо принимал его главный деловой партнер м-р Джемисон Джонсон, он считался надежным поставщиком сена, а его кампания за гласность сделала его доктором honoris causa Саламанки и Оксфорда. Но на Ферме он не смел показаться.
«Стинки обречён — его наверняка свергнут. Старорежимные Свиньи вернутся к власти и отберут наши заработанные в поте лица миллионы и виллы, — сказал Лис Макс своим друзьям. — Нам нужен Таф».
Боров Таф когда-то заведовал филиалом Фермы, но лишился поста в споре о съеденных трюфелях. Таф был поклонником Человеческого образа жизни и обожал виски. Макс нашёл Тафа в хлеву, тоскующим над пустой бутылкой, и предложил ему шанс, который выпадает раз в жизни.
Затем Макс предупредил Стинки об опасности, «Защищайся, тебя свергнут! Призови Псов на помощь!» — сказал он. «О ужас! Я, доктор философии Саламанки и Оксфорда, должен опираться на Псов, как кровавый Основатель!» — верещал Стинки, но затем согласился на ввод Псов.
Макс выбрал старых беззубых Псов и расставил их вокруг Дворца Зверей, официальной резиденции Стинки. Давненько Животные не видали Сторожевых Псов посреди главной усадьбы, и этот вид их не обрадовал. Тут явился Боров Таф со своими отборными Лисами. «Рвите меня, грызите, если посмеете, — воскликнул он, — но вы не сможете остановить стремление Животных к Человеческому образу жизни». Эти благородные слова немедленно были подхвачены и переданы повсеместно Телевидением Джонсона и вызвали немало прочувствованных слёз и аплодисментов среди зрителей.
«Долой Псов и Правящих Свиней!» — воскликнул мужественный Таф. Лисы бросились ко дворцу, а старые Псы не могли понять, что от них требуется. Стинки попытался утверждать, что Псы держали его в заключении во дворце, но это не произвело впечатления на боевиков Тафа: он был с позором изгнан. Лошади и Коровы терпеть не могли Стинки и не заступились за него. День Великой Победы над Псами был провозглашен всеобщим праздником, а на главной площади Фермы воздвигли статую Тафа, душащего огромную Собаку Баскервиллей.
«Правление Свиней окончилось», — провозгласил Боров Таф. Свиньи — сторонники Тафа были переименованы в Хряков и Хрюшек, а Дворец Зверей — в Белый Дом. Лисы ликовали. Остатки сена увезли к Джонсону, а оттуда привезли много отменного виски для Тафа. Сена больше не было. Но м-р Джонсон не забыл старых друзей: товары продолжали поступать, и даже немного сена было привезено обратно на Ферму. Культ Карго стал официальной религией, а верховным жрецом и распределителем Человеческих даров стал Макс.
Всё больше и больше лугов и полян переходило от Фермы к хозяину Ранчо и к другим фермерам округи — в уплату за Безвозмездную Помощь. Торговля была объявлена главным делом и освобождена от налогов. Любое другое занятие облагалось по полной программе. Таф снёс Забор вокруг Фермы и предоставил Животным возможность свободно ехать куда угодно. Голодные Кони и Коровы попытались воспользоваться новой свободой и попастись на полях м-ра Джонсона. Они быстро были задержаны за потраву, а м-р Джонсон соорудил высокий Забор вокруг Фермы, на этот раз — со своей стороны. Только Лисы и Хряки-экспортеры могли выезжать за новый Забор.
Что они экспортировали? На Ферме не оставалось ни сена, ни молока, но экспорт шёл, а Таф и его дружки толстели изо дня в день. Однажды, гуляя по берегу реки, я увидел большие черные фуры с надписью на борту — «Мясник Смит и К0». Макс, король экспортеров, лично следил за погрузкой довольно тощих Коров. Он лучезарно улыбнулся мне.
«Мы нашли новый замечательный экспортный товар, — сказал он, — глупо быть единственной Фермой в мире, не конкурирующей на рынках говядины. Сейчас, с новообретённой свободой торговли, без старых барьеров мы, наконец, на пути к процветанию. Меньше Коров — меньше голодных ртов!»
Я не был единственным свидетелем этой сцены. Несколько Коней наблюдали за погрузкой и разнесли весть по Ферме. Вскоре на главной площади собралась большая толпа: Лошади и Коровы, Свиньи, не ставшие Хряками, интеллектуалы из Союза Коней и Лисы, разочаровавшиеся в «Человеческом образе жизни». «Ферма Животных — для Животных», — скандировали они. — «Не хотим на бойню!»
Ворота Белого Дома распахнулись, и оттуда выступила свора полицейских Догов. Животные свистели и мычали: со времени Великой победы Тафа над Псами они не боялись Собак. Это было ошибкой: не старые беззубые твари, но сильные и злобные Звери бросились на толпу.
Таф победил, но недовольство росло. Даже моя старая знакомая Линда усомнилась в правильности выбора, когда её друзья исчезли в чёрных фурах, а ей самой пришлось стоять в очереди за Безвозмездной Помощью. Но Макс нашёл выход: он поехал к старому Джеймисону Джонсону III и вернулся с договором:
«Отныне Ферма Животных переходит в собственность м-ра Джонсона. Она будет именоваться «Новая Ферма». М-р Джонсон обеспечит Животных кормом и распорядится их судьбой. М-р Таф назначается управляющим Фермы».
Договор был подписан, и бурная история Фермы Животных подошла к концу. Новые Человеческие хозяева послали многих Животных на бойню: работать они не умели, а торговцев сеном Ферме не требовалось. Другие Животные были переведены на Центральную Усадьбу Ранчо и удостоились завидной участи племенных производителей. Отборные Псы были брошены на подавление восстаний Животных в разных местах графства. М-р Джонсон сделал ферму продуктивной: он закрыл дальние филиалы и пустил грамотных Свиней на отбивные. Компания «Манто» скупила Лис оптом, а Телевидение Джонсона закрылось за ненадобностью.
Моим исследованиям пришёл конец, и я покинул злосчастную Ферму. В аэропорту я встретил Лиса Макса и Борова Тафа: они уезжали во Флориду.

[В0,0...1К]

Сообщение от В0,0...1К

... И всё-таки, Джордж, надо принимать срочные меры. Если вдруг (е д и н е н и е) заболевание оставшихся жителей Фермы примет массовый характер, то нашему Игу, Игу успешных Людей, наступит конец.
...................................................................... ...................................................................... .................
P.S. Ещё раз прошу тебя, письмо это, когда прочитаешь, сожги. Не дай Бог, наши Скоты узнают.

Недавно, в дискуссии на христианском форуме, я задал вопрос жителю США:

"Христофор, демократия в СшА - это власть больших денег, ничего общего не имеющая с народовластием. Впрочем, такая же "демократия" - и в других западных странах, а сейчас и в России. Скажите, насколько такая точка зрения распространена среди американцев? Насколько жители США готовы отказаться от толпо-элитарного общественного устройства и принять объемлюще-альтернативную концепцию жизнеустройства - Богодержавие?"

И получил ответ:

"Сразу объясню вам,что американское общество делится на две непропорциональные части.Эти первые живущие по правилам иудо-масонства (крупные монополисты,политики,звезды голливуда и прочие ) создали себе комфортные условия при помощи поправок конституции и законов подстроенных под свои нужды.Вторая большая часть народа грубо говоря плaтит двойные налоги и обслуживает первых в той или иной степени .Водораздел между иудействующими и остальными камуфлируется под так называемую "демократию"и охраняется карательными органами.Перемещение из низших в высшие теоритически возможен(например выиграть в лотерею 200 милл.$ )но ненадолго ,если у вас другие ценности.Теперь насчет того,чтобы американцы отказались от своего образа жизни и приняли - Богодержавие? ,хотя я плохо понимаю,что вы имеете ввиду под этим термином.Большую часть американского общества очень трудно увлечь новой сомнительной идеей ввиду практичности и консервативности,но они верят и ищут Христа. Скажу больше ,душа среднего американца по природе православная христианка.Вот один из примеров:Ехал по freeway ,мое авто заглохло,(по нашим законам нарушение ехать по такой дороге на неисправном транспорте).Патрульный полицейский под проливным дождем полчаса исправлял и в конец пожeлал счастливого пути и больше не выходить на неисправном авто на многополосную дорогу,а ведь в праве был штрафануть на сотню долларов.В православной России много таких гаишников?"

Судя по ответу, Игу "успешных людей" действительно скоро наступит конец.

[В0,0...1К]

...................................................................... ............................................