"Курсом правды и единения" и завоевание Кавказа.

[Беслан]

Во многих семинарах КПЕ докладчики повторяют разными словами мысль о том, что в истории России не было преступлений против народов входящих в её состав, что присоединение к России происходило на добровольной основе. В чём смысл подобных оглашений в контексте КОБы мне не понятно, не понятно что делать с умолчаниями:

"Рапорт об отставке генерала Н.Н. Раевского «С присоединением сего края местное начальство предложило меры, состоящие в запрещении с нашей стороны всяких мирных и торговых сношений... Таким образом полагали держать в тесной блокаде восемьсот тысяч жителей, обессиливая их голодом и недостатком и, наконец, покоряя их вторжениями в горы. Хотя мы не успели ни в одном, ни в другом, и хотя наше положение на Кавказе не улучшилось, система сия находит еще защитников...

...Я здесь первый и один по сие время восстал против пагубных военных действий на Кавказе и от этого вынужден покинуть край. Наши действия на Кавказе напоминают все бедствия первоначального завоевания Америки испанцами, но я не вижу здесь ни подвигов: геройства, ни успехов завоеваний Пицара и Кортеца. Дай бог, чтобы завоевание Кавказа не оставило в русской истории кровавого следа, подобного тому, который оставили эти завоеватели, в. истории Испанской». (АКАК,т IX Док. 434.c.504)

Начиная с 1768 г., когда началась первая русско-турецкая война второй половины XVIII века и вплоть до 1829 года, когда был заключен Адрианопольский договор по итогам русско-турецкой войны 1828-1829 гг., территория Черкесии подверглась целому ряду разорительных нашествий со стороны Российской империи. В этот период были подвергнуты тотальному разграблению и последующему сожжению очень многие населенные пункты на территории равнинного Правобережья Кубани и Кабарде. Кабарда или Восточная Черкесия в этот период потеряла 9/10 своего населения, а также огромные площади своих исконных земель. Это стремительное угасание Кабарды происходило в условиях тотального военного контроля, установленного царским командованием в Центральном Предкавказье.

В апреле 1804 года генерал Г. И. Глазенап самым жестоким образом карает Кабарду прямо по инструкции Цицианова, генерал-лейтенанта и главнокомандующего на Кавказе. В июне Глазенап вновь входит в Кабарду. Кабарда переживает свои самые страшные времена в своей истории сопоставимые лишь с эпохой средневековых войн. В марте 1805 года Глазенап сжигает в Кабарде 80 селений. Упорное нежелание покориться вызывает еще большую ненависть кавказского начальства в отношении кабардинцев. Приставом Кабарды П. Д. Цицианов назначает престарелого Дельпоццо, одного из самых больших ненавистников кабардинского народа. Его воспоминания не оставляют нам сомнений в такой оценке его личности.
(Дельпоццо И. П. Записка о Большой и Малой Кабарде // Русские авторы XIX века о народах Центрального и Северо-Западного Кавказа. Т. I. Нальчик: «Эль-фа», 2001. С. 16).

В апреле 1810 года в Кабарду вступает во главе значительного отряда генерал С. А. Булгаков. Ожесточенные сражения происходят в верховьях рек Баксана, Шалушки, Чегема и Нальчика. Дельпоццо спешит на соединение с Булгаковым во главе другого отряда, но не поспевает к военным действиям. Зато принимает самое деятельное участие в кровавой расправе над многократно разоренной страной. Совместно они уничтожают около 200 селений. Булгаков хвалился сим подвигом перед начальством: «кабардинский народ доселе никогда такой чувствительной не имел потери, и никогда еще войска не доходили туда, где ныне чинили поиски, и что они потеряли много имущества, которое сожжено с двумястами селений». (Цит. по: Дзамихов К. Ф. Адыги: борьба и изгнание. Нальчик, 2005. С. 26).

Император Александр I с отвращением воспринял это известие о трагедии в Кабарде и указал командующему войсками генералу А. П. Тормасову, что генерал Булгаков «употреблением непомерных жестокостей и бесчеловечия превзошел границы своей обязанности». Военный министр Барклай де Толли так же негативно отозвался о деятельности Булгакова: «Если верить известиям, то экспедиции против кабардинцев и закубанцев состояли в совершенном разграблении и сожжении их жилищ: жестокие сии действия, доводя тех народов до отчаяния, возбуждали только к нам ненависти их, и вообще обращение его со соседственными сими народами более служит к отвращению их от нас, нежели к установлению в том краю спокойствия». (Там же. С. 26).

Сразу после Адрианопольского договора в 1830 г. Николай I поставил перед своей армией на Кавказе задачу изгнания черкесов и всех остальных горцев, не желающих примириться с установлением российского господства. В рескрипте на имя графа И. Ф. Паскевича, командующего армией на Кавказе, Николай I писал: «Кончив, таким образом, одно славное дело (победа над Турцией – А. С.) предстоит вам другое, в моих глазах столь же славное, а в рассуждении прямых польз гораздо важнейшее – усмирение навсегда горских народов или истребление непокорных… воспользоваться сиими обстоятельствами, чтобы произвесть одновременный поиск противу всех горских народов, завладеть важнейшими пунктами их земель, а в особенности низменностями оных, и таким образом, лишив горцев средств пропитания, принудить их к покорности». (Цит. по: Потто В. А. Кавказская война. Т. 1. Вып. 1. СПб., 1897. С. 54).

Вслед за рескриптом, в приказе командиру Отдельного Кавказского корпуса Николай I требует: «Нанести как можно более чувствительное наказание абадзехам, шапсугам и натухайцам и, не ограничиваясь довершением устройства возведенных на Лабе укреплений, поселений четырех станиц, предпринимая бы в видах будущего занятия линии на Белой, сильное наступательное движение к этой речке и далее за оную, вдаваясь сколь можно далее в горы». (РГВИА. Ф. ВУА. Д. 6380. Л. 117-118 об.).

В том же 1830 г., воодушевленный позицией императора, соратник Ермолова генерал А. А. Вельяминов представил план завоевания Черкесии, согласно которому предлагалось «занять все плоскости земли горцев, особенно изобилующие пастбищными местами, и заселить их казачьими станицами, очистив военной силою пространство между верхней частью Кубани и Урупа, селить там первоначально казачьи станицы, а также и на Лабе, а потом занимать земли горцев по р.Белой и другим рекам, заселяя их тоже станицами казаков». (Генерал Вельяминов и его значение для истории Кавказской войны // Кавказский сборник. Т. 7. Тифлис, 1883. С. 19.).

Весьма характерно, что автор проекта не рассуждает о том, куда должно деться многочисленное население равниной Черкесии.

Одним из эффективных инструментов воздействия на непокорных адыгов Вельяминов считает создание голода: «Истребление полей их в продолжение пяти лет сряду дает возможность обезоружить их и тем облегчить все дальнейшие действия». (Цит. по: Романовский Д. И. Кавказ и Кавказская война. СПб., 1860. С. 43.).

Метод поэтапной аннексии звучит во всех отчетах и проектах начала 30-х гг. Фельдмаршал Паскевич уже в 1830 г. предлагал расширить так называемый «операционный базис», то есть не ограничиваться вторжениями с правобережья Кубани, а устроить себе плацдарм на северо-западе Черкесии – в области Натухай. Паскевич предлагал проложить линию фортов от укрепления Ольгинское на нижней Кубани к Геленджику, расстояние между которыми составляло 75 верст. Таким образом, почти весь Натухай оказался бы отрезанным от остальной Черкесии. После занятия Натухая планировалось изгнать из него все население. По замыслу Паскевича, Геленджикская кордонная линия стала бы удобным плацдармом для вторжений в Шапсугию «для дальнейшего очищения земель на юго-восток по обеим сторонам хребта». (Сакович П. М. Новицкий Г. В.: биографический очерк (1800-1877 гг.) // Русская старина. Т.22. СПб., 1877. С. 297.).

Таким образом, наиболее авторитетный российский военный аналитик и самый влиятельный сановник – граф Паскевич – с самого начала сформулировал задачу «очищения» Черкесии от черкесов. План действий, предложенный Паскевичем и Вельяминовым, и высочайше заверенный Николаем I, стал основой российской концепции аннексии Черкесии.

9 апреля 1834 г. военный министр А. И. Чернышев сообщал командиру Отдельного Кавказского корпуса А. А. Вельяминову, что Императору угодно, чтобы с непокорными горцами поступали с жестокостью генерала Ермолова. (Цвижба Л. И. Источники взаимоотношений России и народов Северо-Западного Кавказа в XIX веке. // Россия и Кавказ сквозь два столетия. СПб.: Журнал «Звезда», 2001. С. 248.). Получив столь недвусмысленные инструкции, А. А. Вельяминов на протяжении трех масштабных экспедиций 1834-1836 гг. уничтожает в Западной Черкесии (в областях Натухай и Шапсуг) порядка 200 аулов. (РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 6732. Л. 2: Карта следования войск действующего отряда за рекой Кубанью в 1834, 1835 и 1836 годах рисовал Тенгинского пехотного полка юнкер Романовский. Черными кружочками обозначены уничтоженные аулы. Незаштрихованные кружочки показывают порядка еще 70 аулов, которые временно избегли расправы.).

Окончательное уничтожение адыгских аулов в Западной Черкесии и тотальное изгнание населения происходит в 1860-1862 гг. Истинные масштабы разыгравшейся трагедии пока не ясны, но мы знаем, что порядка 350 шапсугских аулов были уничтожены летом-осенью 1860 г. (Пояснительная карточка военных действий в земле шапсугов в 1860 году // РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 6779). Процесс их уничтожения детально отображен у Л. Богуславского, а у В. А. Потто содержится весьма красноречивая цитата: «Долина Хабля была одна из самых населенных частей этого края; поля ее были засеяны фруктовыми садами, а в покинутых саклях замечались следы не только довольства, но даже богатства и прихотей. Кроме огромных запасов хлеба, который жители не успели вывезти, в соседних рощах хранились целые склады воска, меда и тысячи улей, свидетельствовавших, что пчеловодство было одним из любимейших промыслов края. И все это цветущее пространство предано было огню и истреблению». (Потто В. А. История 44-го драгунского… Т. VIII. С. 55).

В период с марта 1862 г. по февраль 1864 г. на пространстве от реки Белой до реки Псекупс войска Даховского и Пшехского отрядов уничтожили более 160 селений. (Введенский А. Действия и занятия войск Средне-Фарского отряда до сформирования Пшехского и этого последнего до ноября 1862 года // Военный сборник. 1866. № 7. С. 3-29; № 8. С. 145-184. Гейнс К. Пшехский отряд с октября 1862 г. по ноябрь 1864 г. // Военный сборник. 1866. № 1. С. 3-58; № 2. С. 207-261; № 3. С. 3-50; № 4. С. 213-264; № 5. С. 3-40. Богуславский Л. История Апшеронского полка. 1700-1892. Т. II. СПб., 1892. 552 с.).

B]Тактика выжженной земли и создание условий, несовместимых с жизнью. Организация голода [/b]

Отдельный большой аспект проблемы геноцида адыгов (черкесов) составляет осмысленное и целенаправленное создание условий, несовместимых с жизнью. В летнее время отряжались специальные команды для сжигания хлебных полей, угона или уничтожения скота. В отряде в 12.000 штыков могло насчитываться до 1.000 вьючных лошадей, специально предназначенных для транспортировки награбленного в аулах имущества и продуктов. Царское командование устраивало карательные экспедиции в зимнее время, в ходе которых уничтожались все постройки и запасы зерна. Сотни и даже тысячи беженцев, оставшись без всяких средств к существованию, скапливались в еще не затронутых экспедициями районах. Голод стал орудием уничтожения адыгского народа.

Сведения об использовании тактики выжженной земли содержатся в огромном числе военных отчетов.

Депортация

На протяжении 1829-1864 гг. адыги (черкесы) потеряли 97-98 % своих земель, которые были аннексированы Российской империей. На исторической родине в силу различных обстоятельств удалось остаться менее 5 % населения, если исходить из данных российского генерального штаба. Население Западной Черкесии в 1831 году оценивалось в 1.080.000 человек, а в 1865 году в Кубанской области осталось менее 53.000 адыгов (черкесов).

Не впервые, но в развернутом виде идея изгнания адыгов (черкесов) и заселения их страны казачьими, русскими, армянскими, греческими и прочими поселениями прозвучала в докладе начальника главного штаба Кавказской армии генерала Д. А. Милютина в 1857 г.: «Необходимо переселять их на Дон, потому что в Ставропольской губернии нет свободных земель, что водворение их в тылу казачьего населения было бы неудобно и отклонило бы нас от главной цели, т.е. развития русского населения на северной плоскости Кавказского хребта до решительного перевеса его над живущими там племенами азиатского происхождения. Не обращая там горцев в казаки, нужно устроить из них на Дону особенные поселения вроде колоний. Мы должны тщательно скрывать эту мысль правительства от горцев, пока не наступит пора для исполнения ее». (РГВИА. Ф.38. Оп.30/286. Д. 2. Л. 117.).

Д. А. Милютина поддерживал и главнокомандующий Кавказской армией князь А. И. Барятинский, обладавший значительным влиянием на Александра II: «Единственным средством прочного утверждения нашего в Закубанском крае признано водворение казаков на передовых линиях, чтобы постепенно стеснять горцев и лишать из средств к жизни. Нет причины щадить те племена, которые упорно остаются враждебными, государственная необходимость требует отнятия у них земель». (Там же. Л. 117.).

Как видим, царский сановник совершенно откровенно формулирует задачи Российской империи в Черкесии, обосновывая жестокость и истребление государственной необходимостью.

В отношении каждого из западноадыгских этнотерриториальных объединений, планировалась и осуществлялась акция по депортации. Так, полное выселение натухайцев, осуществленное в 1861 г., было спланировано еще в первой половине 1857 г. «По значительности означенных работ, - писал генерал-адъютант князь Барятинский, - только в 1860 году может быть приступлено к окончательному изгнанию натухайцев и к заселению их края в обширных размерах. Это последнее предприятие должно занимать одно из важнейших мест в общем плане будущих наших действий на Кавказе, ибо в случае новой войны внешней, морской берег между устьями Кубани и Геленджикскою бухтою доставит неприятелю выгоднейшее против нас основание действий, если мы оставим этот край в обладании внутренних наших врагов». (РГВИА. Ф. 846. Д. 6669: Предположение о действиях и занятиях войск Отдельного Кавказского корпуса с осени 1857 по осень 1858 г. Л. 15.).

Наряду с Д. А. Милютиным и А. И. Барятинским, одним из главных вдохновителей изгнания непокорных черкесов был командующий войсками правого фланга Кавказской линии и Черномории генерал Н. И. Евдокимов. Его план состоял в том, чтобы «решительно вытеснить из гор туземное население и заставить его или переселиться на открытые равнины, позади казачьих станиц, или уходить в Турцию». (Цит. по: Касумов А. Х., Касумов Х. А. Геноцид адыгов. Нальчик, 1992. С. 146.). В 1863 году Евдокимов докладывал Александру II: «Можно с уверенностью сказать, что в течение зимы (с 1863 по 1864 г. – А. С.) все непокорное нам население, остающееся на северном склоне хребта, будет изгнано оттуда и весь этот край будет очищен». (ГАКК. Ф.347. Оп. 1. Д.52. Л.6-7.).

Великий князь Михаил Николаевич, командующий Кавказской армией, в письме военному министру подчеркивал: «Непремен¬ным условием окончания этой войны должно быть совершенное очищение восточного Чер¬номорского прибрежья и переселение горцев в Турцию». (Отзыв командующего Кавказской армией великого князя Михаила Николаевича военному министру. // Проблемы Кавказской войны и выселение черкесов в пределы Османской империи. Сб. архивных материалов. Нальчик, 2001. С. 264.).

В ноябре 1863 г. последовало особое распоряжение Александра II командующе¬му войсками Евдокимову: «Совершенно необходимо довести границу русских поселений по берегу до реки Бзыбь, ибо в противном случае и небольшая часть горцев, оставшихся на берегу, на каких бы то ни было условиях будет в случае внешней войны составлять приманку для наших неприятелей». (Отношение начальника Главного штаба Кавказской армии Карцова командующему войсками Кубанской области Евдокимову. // Проблемы Кавказской войны и выселение черкесов в пределы Османской империи. Сб. архивных материалов. Нальчик, 2001. С. 233.). Этот документ со всей очевидностью показывает нам, что на изгнании адыгов настаивал лично император Александр II . Симптоматична и реакция Императора на завершение этого варварства.

В марте 1864 г. великий князь Михаил Николаевич доносил военному министру: «Все пространство северного склона к западу от р. Лабы и южный склон от устья Кубани до Туапсе очищены от враждебного нам населения». На документе рукой императора Александра II начертано: «Слава богу». (Отношение генерал-фельдцейхмейстера великого князя Михаила Николаевича военному министру о завершении заселения предгорной зоны и об успешных действиях Даховского и Джубгского отрядов. // Проблемы Кавказской войны и выселение черкесов в пределы Османской империи. Сб. архивных материалов. Нальчик, 2001. С. 260.).

Более того, проводились специальные поиски тех, кто прятался в горах и пытался остаться на родине. Их окружали и сгоняли в концентрационные лагеря на берегу Черного моря, а уж оттуда была одна дорога — в Турцию. Так, начальных штаба войск Кубанской области в своем приказе №1040 от 8 августа 1864 г., адресованном начальнику Шапсугского округа, писал: «Командующий войсками усмотрев из рапорта Вашего Высокобл. Нач. Шапсуг. округа, от 24 июля №499, что шапсуги, жившие в верховьях р. Туапсе удалились с своих мест жительства и в настоящее время в большом количестве скитаются в ущельях, между Ту и Папаем, поручил мне просить Ваше Высокоблагородие, совместно с командиром Абинского Конного полка Кубанского казачьего войска, с которым вместе с сим сделано сношение, произвести поиск в окрестностях названной местности для открытия скрывающихся там горцев и передачи их в распоряжение Нач. Натухайского округа для переселения в Турцию». (РГВИА. Ф. 14257. Оп. 3. Д. 210. Л. 3.).


Наиболее важным источником, характеризующим российскую концепцию аннексии Черкесии, является отчет гр. Евдокимова о военных действиях с 1-го июля 1863 г. по 1-е июля 1864 г. Задачи на этот период ставились следующим образом: «удалить туземцев, оставшихся в горном пространстве между Пшехою и Пшишем, занять весь вообще край между сею последнею и Шебшем, и таким образом, очистив совершенно всю северную покатость от неприятельского нам населения, водворить на ней русских переселенцев…». (Отчет гр. Евдокимова о военных действиях, исполненных в Кубанской области в период времени с 1-го июля 1863 г. по 1-е июля 1864 года // Кумыков Т. Х. Выселение адыгов в Турцию – последствие Кавказской войны. Нальчик, 1994. С. 49.).

Самые распространенные действия в рассматриваемом документе: «уничтожить», «изгнать», «очистить», «удалить».

Анализ одновременных источников, в том числе и отчета Евдокимова, не оставляет сомнения в том, что адыги (черкесы) всеми силами пытались остаться на родине и покидали ее лишь под тотальным военным натиском. Приведем характерный в этом отношении отрывок: «С 15-го по 19-е сентября (1863 г. – А. С.) отдельные колонны исходили все местности по обе стороны главного хребта, от Адагумской линии до Абина и Геленджика, куда в течение весны и лета возвратилось значительное число туземцев, уничтожили все найденные запасы и постройку, и в видах окончательного изгнания последних горцев произвели движение по разным направлениям» (Там же. С. 55). Еще раз о повторных этнических чистках: «…последние рекогносцировки показали также, что остатки туземцев укрывались еще в лесных ущельях, между Пшехою и Пшишем, почему с половины сентября как Пшехский, так и Даховский отряды открыли совокупные действия для изгнания этих туземцев». (Там же. С. 57.).

В другом месте говорится: «Джубгский отряд, прошел несколькими колоннами, уничтожая население, после чего, поднявшись вверх по Шапсуго и перевалившись в бассейн Псекупса, очистил от туземцев левый берег этой реки,…». (Там же. С. 62-63.). Текст отчета изобилует примерами того, что однажды изгнанные и испытавшие все ужасы погрома, адыгские горцы возвращались на свои пепелища либо пережидали, а, точнее, пытались переждать глобальное наступление во временных жилищах в труднодоступных районах: «…а силы Пшехского и Даховского отрядов обратить к изгнанию туземцев, водворившихся во временных жилищах по вершинам Пшехи и Пшиша и между этими реками».

Во второй части отчета, в которой сообщается о военных действиях в первой половине 1864 г., вновь многократно поднимается тема необходимости повторного изгнания. Войска расходились по разным направлениям и по секторам прочесывали все пространство Западного Кавказа — не осталось ли где-нибудь в трущобах горских жилищ».

Верхним абадзехам на оставление своих поселений и уход на побережье, где им суждено было ждать прихода судов под открытым небом, было предоставлено 7 дней. По истечении срока Пшехский, Джубгский и Даховский отряды выступили «чтобы осмотреть каждому отряду свои районы, действительно ли все выселились, а если бы нашлись некоторые аулы еще занятые абадзехами, то такие аулы немедленно выселить». (Там же. С. 65-67.).

Согласно докладу переселенческой комиссии от 18 февраля 1865 г. из пределов Черкесии на протяжении 1861-1864 годов в Османскую империю было депортировано 470.703 человека. (Доклад комиссии по делу о переселении горцев в Турцию 18 февраля 1865 года г. Тифлис // Кумыков Т. Х. Указ. соч. С. 46.). Официальные прави¬тель¬ствен¬ные данные не просто занижены, но занижены умышленно, дабы в глазах русской и европейской общественности преуменьшить масштабы разыгравшейся трагедии.

«Поразительное зрелище представилось глазам нашим по пути, - писал очевидец адыгского изгнания И. Дроздов, - разбросанные трупы детей, женщин, стариков, растерзанные, полуобъеденные собаками; изможденные голодом и болезнями переселенцы, едва поднимавшие ноги от слабости, падавшие от измождения и еще заживо делавшиеся добычею голодных собак… Живым и здоровым некогда было думать об умирающих: им и самим перспектива была неутешительнее: турецкие шкиперы, из жадности, наваливали, как груз, черкесов, нанимавших их кочермы до берегов Малой Азии, и, как груз выбрасывали лишних за борт при малейшем признаке болезни. Волны выбрасывали трупы этих несчастных на берега Анатолии... едва ли половина отправившихся в Турцию прибыла в месту. Такое бедствие и в таких размерах редко постигало человечество. (Дроздов И. Последняя борьба с горцами на Западном Кавказе // Кавказский сборник. Тифлис, 1877. Т. 2. С. 457.).

Весь адыгский берег Черного моря царские колонизаторы превратили в единый концентрационный лагерь. «Все это время черкесы оставались на берегу моря, под открытым небом, - писал Яков Абрамов, - без всяких средств к жизни. Страдания, которые приходилось выносить в это время горцам, нет возможности описать. Они буквально тысячами умирали с голоду. Зимою к этому присоединился холод. Весь северо-восточный берег Черного моря был усыпан трупами и умирающими, между которыми лежала остальная масса живых, но до крайности ослабевших и тщетно ждавших, когда их отправят в Турцию. Очевидцы передают ужасные сцены, виденные ими в это время. Один рассказывает о трупе матери же, носившей на руках замерзших детей и никак не хотевшей расстаться с ними; третий – о целой груде человеческих тел, прижавшихся друг к другу, в надежде сохранить внутреннюю теплоту и в этом положении застывших и т.п.». (Абрамов Я. Кавказские горцы. Краснодар, 1927. С. 7.).

«Тесно скученные в тысячных массах на небольшой равнине, возле Вельяминовского форта под открытым небом, пронизываемые постоянно холодным ветром, обливаемые частыми дождями, терпя недостаток в продовольствии и оставаясь без горячей пищи, дети, женщины и старики начали сильно болеть и умирать, в особенности от тифа и дизентерии. Большие и частые могилы свидетельствовали о множестве жертв, погибших на родном берегу». (Ольшевский М. Кавказ с 1841 по 1866 год. СПб.: Журнал «Звезда», 2003. С. 550.).

Главный палач адыгского народа, гр. Евдокимов, сам признавался в масштабах совершенного преступления: «В настоящем 1864 году совершился факт, почти не имевший примера в истории, огромное горское население, обладавшее некогда большим богатством, вооруженное и способное к военному ремеслу, занимавшее обширный Закубанский край от верховьев Кубани до Анапы и южный склон Кавказского хребта от Суджукской бухты до р. Бзыба, владея самыми неприступными местностями в крае, вдруг исчезает с этой земли;…». (Отчет гр. Евдокимова. С. 88.)"

Аскер Сохт, историк, Республика Адыгея. (Статья приведена с сокращениями.)