Спасение ТЕБЯ.

[SPASIN]

Я сидел и машинально рисовал чертиков в своем ежегоднике. Уж битый час шла летучка у начальника департамента поставок Семена Иосифича по прозвищу «Кащей» - он был длин и худ, и к тому же лыс. Собрал он народ на этот раз в переговорной – у себя в кабинете он в очередной раз делал хай-тековские преобразования. Наконец его писклявый голосок заверещал:
Ну, на сегодня, пожалуй, хорош. В выходные прошу не расслабляться шибко, а в понедельник жду всех как обычно в 10-30 у меня в кабинете. Все свободны, а вас Емельян Дмитриевич попрошу задержаться на минуточку.
Народ мгновенно вылетел, оставив меня на рандеву, обещавшие токмо одни неприятности – награждать этот хитрый лысый черт любил при больших скоплениях народа, показывая свою «щедрость». После такой липы, обычно хотелось бросить бабки в ненавистную харю начальничка.
- Ближе садитесь – пригласил «Кащей», намеренно закуривая. Знает ведь ****, что я не переношу табачный дым.
- А что вы мне расскажете о менеджере Подушкине, Гавриле Игоревиче? – далее спросил он меня противно-елейным голоском.
Я пересел, переместившись по своему правому краю к столу начальника по-возможности отстраняя свою носоглотку от густых струек никотинового дурмана.
Секунду подумав, дал краткую, но исчерпывающую характеристику своему работнику:
- Из семи менеджеров моего бюро Подушкин наиболее толков и расторопен. Обладает скрытным характером – себе на уме, знаете ли. Часто выезжает в командировки, но кпд поездок не высок.
- Вот- вот, невысок кпд у Гаврилы нашего – вмешался в мой монолог Семен Иосифович, и продолжил – он уже семь раз выезжал на «Рыбинские моторы» - я навел подробные справки. А теперь почитайте справочку отдела безопасности. Да, сегодня Подушкина, конечно же, нет на рабочем месте? – закончил вопросом-утверждением наш хитрый лис.
- Да, он взял отгул на сегодня.
- Отгул в пятницу, а в понедельник ищи-свищи вашего прохиндея. Я пойду и отолью с вашего разрешения, а вы ознакомьтесь пока с документиком весьма любопытным.
И «Кащей» выскочил из переговорной, как будто его кипятком ошпарили.
Я внимательно стал изучать бумажку СБ:
« 13.09.2007. Президенту Кокуре О.Б.
От Зам. Начальника СБ Иванова С.Р.
Докладная.
Наружная слежка и электронная выемка, а также другие оперативные мероприятия неумолимо показывают, что менеджер Подушкин Г.И., работающий непосредственно в бюро поставок (рук. Спасов Е.Д.), ведет двойную, или, даже, быть может тройную игру. Все самое выгодное сливается нашим прямым конкурентам.
Контракт на поставку трансформаторов и прочего энергетического оборудования, он успешно запродал нашим конкурентам фирме »ПРОМЦЕНТРАЛЬ». А речь идет не много, ни мало, как о 47 миллионах рублей.
В данный момент устанавливается характер сделки на ММК. Там фигурирует сумма в 97 миллионов рублей.
Данные достоверные.
Подпись.»
Я сидел, кривовато усмехаясь:
- Ну и мягко подстелил этот стервец нам всем, да жестко сидеть. Но основные шишки упадут на меня.
Уж будьте уверены, господа хорошие. И какие черти занесли меня в эту шараш-монтаж контору с диким названием « Заря Встает»?



Далее идет повесть в повести, от имени следака, Степы и Безвинного товарища Х.
Уж ты прости читатель, но попотеть тебе придется, ибо смешались в кучу стили все и даже направленья. Скажи спасибо, что не гружу тебя стихами!

Следователь Петров в своем кабинете.
Держу я два дела на столе: в обоих жестокие убийства.
Но как они различны – как небо и земля.
На первое попал я так.

Я мирно дрыхнул на своем любимом кожаном диванчике, когда затарахтел мой убогий сотовый телефончик. Минуту я терпел, надеясь, что дело несрочное, но не тут-то было. Пришлось вставать и брать трубу – мигало на ней 05-37:
- Да? Говорите!
- Глеб, это Семеныч. У нас «первая категория». Выезжай немедля. Адрес – Бутлерова, 10. Ждем.
Я, ребята-акробаты, служу в Генпрокуратуре «важняком» и 1-я категория значит убийство какой-либо шишки на ровном месте. Торопливо приведя себя в порядок, и выпив кружечку растворимого кофе – гадость, но на джезву нет времени – я выскочил во двор. Машина была на месте.
Живу я в Ясенево, так что в Коньково мне пилить минут семь-десять, несмотря на ходовые качества моего рыдвана – ржавой семерки жигулевского разлива.
Труп лежал рядом с входной дверью третьего подъезда.
- Что известно? – спросил я старшего группы, Семеныча.
- Депутат Верховного Совета Кружилин, Марк Соломонович.
У меня отвисла челюсть – депутатов у нас сроду не мочили, ибо на хрен они кому нужны. Но я продолжил:
- Свидетели, очевидцы?
- Нет никого, но выяснили, что шел он примерно в раойне трех ночи к полюбовнице своей. Некто Эьмира, из сорок седьмой квартиры. Счас с ней Мишка Заболотный беседует.
В злодея- полюбовника я не шибко поверил.
В девяноста из ста убийств мотив – деньги.
Но как я не люблю эти «подъездные» заказные мочилова – кто бы знал! Ни свидетилей, даже оружия не оставили – выбросят в Москва-реку и ищи-свищи.
- Машину нашли? – внезапно спросил я. Семеныч, быстро набрав Мишку, через минуту уверенно заявил :
- Вон его тачка – Ауди шестерка, черная.
Взяв ключи, найденные в штанах мертвого депутата, я прошел к машине. Обошел по периметру, заглядывая в боковые стекла.
Ничего интересного. Разобравшись с пультом, отключил сигнализацию и открыв дверцу, сел на водительское место.
В бардачке была всякая ерунда – диски, карты, сигареты.
Отвернув солнезащитный козырек, на обратной его стороне увидел листок бумаги в клетку, по ходу похожего на тетрадный.
Развернув, я прочитал:
17 м. 21 в обычном о. п. кастанеда о. рая с майя.
- Что за *****? – подумал я.


Степан.
- Степушка! Лети на крыльях любви в мои объятья. Я трепещу и вся покрылась негой - раздался вдруг звонок одной моей знакомой Люси.
Я вмиг собрался - от халявы этой не смог бы и евнух отказаться!
Долетел за полчаса и даже меньше на форде красном, купленном недавно.
Был третий час ночной и в подъезде я накнулся на пьянь какую-то, что нагло разлеглась. Гулким звуком упала нечто на кафель пола, а уж темно здесь было, как у негра в жопе: на лампочках здесь экономили все пидоры, живущие в домине. Ступив вперед, я мысом ботинка поддел предмет некрупный - он улетел к лестнице, вернее прошелестел крутясь-вертясь и елозя по шероховатой поверхности убитой плитки.
Я подошел, поднял предмет сей - бумажник весь в коже оказался. Раскрыв его, глаза мои расширились наполовину,
а душа наполнилась благодатью - халява к халяве, во поперло. Там евро, баксов и деревянных оказалось до хрена, еще купить машинку я смогу.
Засунув сей судьбы подарок, я влетел, как демон страсти и Люсечку мою отфигарил так, что она в блаженстве неземном, лишь мне шептала, покусывая мочки левого уха моего:
- Ну ты, прям буйвол, чего вкурил насильник бедных девок?
Когда пошел я уже на третий круг, пройдясь по всем щелям уж неоднократно, раздался трель звонка входной двери.
И тут, конечно, все упало.
- Как скверно все, а вдруг за мною - мысленно затрепетался я , и стал рыскать по квартире, ища куда забросил пиджак, в котором лежала убийственная улика.
- Не открывай, вдруг грабители - припугнул жутким шепотом подругу безмозглую свою.
На та, накинув лишь халатик, подбежала к двери и услышав грозное:
- Откройте, милиция! - бездарно погубителей моих впустила. В бессилье я опустился на софу и трусы найдя, их натянул поспешно.

[SPASIN]

Глава, в которой улыбнулось счастье.
Я бродил уже неделю по столице и окрестностям ее.
Все знакомые мои мялись, тушевались, но будучи крепки здоровьем не верили в мои таланты. И никто не решался мне помочь.
Но тот, кто ищет, тот всегда находит и счастье улыбнулось мне, когда я повстречал Алтухова Мишку – он харкал кровью и выглядел мертвецки.
Присев на стульчик рядом с его кроваткой – а он лежал дома, не понимая, что час последний возможно наступает – и мягко положил левую ладонь на лоб, который брызгал лучи горячечного бреда.
- Мы подождем наступления темноты и должен ты увидеть звездочку свою. Тогда спасу тебя от гибели напрасной.
Мишка головой лишь кивал, проникшись верой безоглядной. Он жил в коммуналке на Красной Пресне, ютясь в комнатке девять метров – жил бедно, лаясь непрерывно со злобными соседями тупыми.
На наше счастье ночь безоблачна была, а месяц стоял весь на ущербе. Ставни распахнув, мы в небо устремили свои взгляды. И обратился я к рубину, тянувшему лучи свои в глубины колодца моей души:
- Ты помоги товарищу и другу моему, как помогла мне избежать тленья тела. Иль подскажи, что делать в данную минуту.
Я ждал ответа, глядя на Мишку, который непрерывно вращал глазенками узкими своими из-за отека всего его лица. Вдруг вскрикнул он и показал мне звездочку простую – она светила голубоватым светом.
- Она, она мне светит прямо в душу – прошептал он из последних сил.
- Ты попроси ее здоровья и таланта, который скрыт в тебе, но просится наружу – увещевал я друга прямо в ухо, шепча и повторяя эту фразу семикратно.
Мы с ним в обнимку бормотали все бессвязно до утренней зари, которая аленьким светом очистила весь небосвод и стал он синим. Ни пятнышка на нем, все было чисто. И друг заснул крепчайшим в мире сном.
Почил и я в божественной позе, раскинув руки, сидя на табурете и голову склонив, как наш Христос распятый.
А вечером, сварив бульон куриный – смотря внимательно, чтобы не подкинули отравы соседи слева буйные с рожденья – я накормил товарища и сам хлебнул немного. Он возродился и рад тому безмерно.
На утро следующее держали мы совет. Пусть денег нет больших, но есть жилплощадь. Здесь мы порешили дать бой за право раскрытия своих талантов.
- Миш! А ты о чем звезду свою в порыве попросил? В чем твой талант и чувствовал ли ты его с рожденья?
Смутился друг и голову склонив, он прошептал нескромные слова:
- Хочу я помогать лишь тем беднягам, что чувствуют себя не этим телом. В хирурги я пойду, и клинику открою, где смогу реально превращать мужчину в женщину и наоборот. Вот в чем мое призванье.

Глава, где Я понимаю, что опять оказался в эпохе застоя, но на этот раз капиталистического.
Когда Мишка совсем оклемался, я расспросил его подробно – а какой год нынче на дворе и кто Русью правит? Спал с лица спаситель мой вздрогнув, отвествовал тоном похоронным:
- Как загребла тебя кручина под желудком, так и в стране зажали всех, кто дрыгался в напрасной вере, что мы попали прямиком в демократию: а все мы влипли в жидкое ****о, коричневого цвета.
Мы все за полную и окончательную справедливость, за суверенитет,– нервно дышал Мишка, повторяя лозунги отпетых негодяев, что возглавляли СПС– Мы – против определенных сил, узурпировавших нашу власть. Мы хотим, чтоб отчизна пошла другим историко эволюционным маршрутом.
Но им сказали, что страна так устала от переворотов, скачков, что о них не может быть речи. И все посты в иерархии России достались достойным сыновьям Лубянки. С тем и живем, восьмой уж год не просыпаясь.
- Постой, постой. Так что же, мы опять уперлись рогом в однопартийную систему, а как же нам двигаться вперед и развивать производительные силы?
- Да нам народ бы к труду систематическому приспособить, да деньги воровать хоть по уму, оставив часть на дороги и дурдомы, где с дураками поговорят на языке аминазина – заметил скорбно Михаил и этой фразой итог подвел беседе удручающего цвета белены.

Мы начинаем шуршать в обоих направленьях.
- Пора нам гвозди вбить, чтобы мы таланты не теряли – заметил я, когда окончили беседу.
- И что ты предлагаешь вколашматить в худые стены нашего мирка? – спросил меня Мишутка тоном буриданова осла. Н оя его поправил:
- Мой бизнес прост, как два пальца обоссать. С него начнем и нам нужна реклама. Да лучше запустить ее по семафору – затраты мизерны, а отдача охренительна.
Да нет ли у тебя знакомого, что вот-вот загнеться, а сам не знает по какой причине? Я вылечу его, а он нам нового сосватает клиента. И так пойдет процесс, как с одного нейтрона можно вызвать реакцию цепную.
Недолго вспоминал дружище и, хлопнув себя по лбу, запричитал:
- Тут есть одна девица. Зовут ее Варвара. Гнетет ее болезнь ужасная, невмоготу – седьмой уж год не может выйти замуж!