Размышления о ведизме и псевдоведизме

[ПОГОЖ]

Сообщение от Светлаяръ

1. Мяч - шарообразный или сферический.
2. К покойникам Иисус не ходил. В его понятии "погибшие овцы дома Израилева" - испорчены идеологией наживы и противостояния всему миру.
3. Макс как представитель определенной категории идеологов "загонял" в рамки библейских догматов весь мир.

Хорошо:
1. Мяч шарообразный или сферический
2. Христос дал четкие наставления своим последователям и ученикам: «идите в дома наипаче народа Израиля, в города других народов не входите» (Библия, Мат. 10, 6)
3. К.Маркс: «Надеюсь, однако, что достаточно будет нескольких строк, чтобы у Вас не осталось никакого сомнения относительно недоразумения по поводу моей мнимой теории. Таким образом, я точно ограничил "историческую неизбежность" этого процесса странами Западной Европы".

"Христианство" и "марксизм", распространяемые на весь мир, - это нечто иное и совершенно иное, чем учение Христа и теория Маркса. Если учение Христа и теория Маркса не предназначены для России, то:
1) Кому выгодно и с какой целью лечить русский народ этими психотропными средствами?
2) Что должно быть у русского народа вместо них?

[Алекс Ти]

Я не обольщаюсь,но-"мудрая пчела со всякого цветка пользу имеет"(кажется Серафим Саровский).
Кроме Петрова и Трехлебова использую О.Гадецкого / http://www.psihologiya3000.ru/ У него очень хорошо сказано про три драгоценных знания о структуре личности,которые нам оставили ведические мудрецы("Законы судьбы или три шага к успеху и счастью"-стр.21):
1) человек является целостным существом,которому присущи различные потребности (концепция"я-душа ",а не "я-тело".У Петрова это хорошо озвучено, как работать на тело и душу пропорционально );
2) человек является частью вселенной и связан с ней тонкими невидимыми законами (это постоянно утверждают и Петров и Трехлебов);
3) центр личности - Душа, природа которой Бескорыстная любовь.
(тут посложнее хотя Трехлебов ясно учит что даже врагов нужно любить,когда их убиваешь.Но и суть христианствоа невыхолощенного в любви, а не в системе "ад-рай").
Так что нужно изучать непараллельно, а много...аллельно, хотя рискуешь "впасть в прелесть" ибо во-истину-"Преумножая знания -преумножаешь скорбь"
И Вот тут вступает ОПЫТ,которым является ничто иное как общение с Вами в таких встречах.
Благодарю за содружество.

[ПОГОЖ]

Сообщение от Алекс Ти

Кроме Петрова и Трехлебова использую О.Гадецкого / http://www.psihologiya3000.ru/ У него очень хорошо сказано про три драгоценных знания о структуре личности,которые нам оставили ведические мудрецы("Законы судьбы или три шага к успеху и счастью"-стр.21):
...................................................................... ......................................
Так что нужно изучать непараллельно, а много...аллельно, хотя рискуешь "впасть в прелесть" ибо во-истину-"Преумножая знания -преумножаешь скорбь"
И Вот тут вступает ОПЫТ,которым является ничто иное как общение с Вами в таких встречах.
Благодарю за содружество.

С этим полностью согласен. Некоторые лекции Гадецкого смотрел по видео. Зашел на сайт и столкнулся с одной притчей, с которой согласен, но отчасти:

Три типа слушателей
Однажды к Будде пришёл человек, очень культурный, очень образованный и очень учёный. И он задал Будде вопрос. Будда сказал:
- Извините, но прямо сейчас я не могу ответить на ваш вопрос.
Человек удивился:
- Почему вы не можете ответить? Вы заняты, или что-то другое?
Это был очень важный человек, хорошо известный во всей стране, и, конечно, он почувствовал себя обиженным тем, что Будда так занят, что не может уделить ему немного времени.
Будда сказал:
- Нет, дело не в этом. У меня достаточно времени, но прямо сейчас вы будете не в состоянии воспринять ответ.
- Что вы имеете в виду?
- Есть три типа слушателей, - сказал Будда. - Первый тип, как горшок, повёрнутый вверх дном. Можно отвечать, но ничего не войдёт в него. Он недоступен. Второй тип слушателей подобен горшку с дыркой в дне. Он не повёрнут вверх дном, он находится в правильном положении, всё, как должно быть, но в его дне дырка. Поэтому кажется, что он наполняется, но это лишь на мгновение. Рано или поздно вода вытечет, и он снова станет пустым. Очевидно, лишь на поверхности кажется, что в горшок что-то входит, на самом деле ничего не входит, поскольку ничего не может удержаться. И наконец, есть третий тип слушателя, у которого нет дырки и который не стоит вверх дном, но который полон отбросов. Вода может входить в него, но как только она входит, она тут же отравляется. И вы принадлежите к третьему типу. Поэтому-то мне и трудно ответить прямо сейчас. Вы полны отбросов, поскольку вы такой знающий. То, что не осознано вами, не познано, - это отбросы

Есть еще четвертый тип слушателей, о котором не сказал Будда - это "четвертый горшок", который стоит прямо,открыт и не имеет дырок. Называется он "волшебный котелок", который всё, чем его пытаются наполнить, переваривает, систематизирует и поэтому никогда не бывает полным. Из этого котелка всегда можно получить пищу для ума и из котелка ничего не убудет.

Таких людей очень мало, чаще "котелок или горшок" не варит и соответствует первым трем видам, описанным Буддой.

[rekarm]

Здравствуйте! Меня интересует всего один вопрос. Староверы-инглинги выступают против смешения людей с разным цветом кожи, а КОБ выступает ЗА. Допускает ли КОБа наличие в России в качестве БОЛЬШИНСТВА населения русских по духу... негров!??

[vladzzz]

Сообщение от rekarm

Здравствуйте! Меня интересует всего один вопрос. Староверы-инглинги выступают против смешения людей с разным цветом кожи, а КОБ выступает ЗА. Допускает ли КОБа наличие в России в качестве БОЛЬШИНСТВА населения русских по духу... негров!??

rekam, я попробую вам ответить. Хотя я всего лишь сторонник КПЕ, но я надеюсь, вы помните про 3-4 образа-горшка
Итак, будем исходить из 2 догматов: Бог-есть; в Мире все закономерно.
Ответ прост. Чтобы негров в России было больше чем русских, нужно, чтобы это кому-то было нужно. Есть 2 очевидных варианта, либо людям, либо Богу. Если Богу, то все в порядке, этого не будет. Если людям, здесь так же в порядке, потому как это можно сделать только насильственно/обманом, а так, как все в мире закономерно и этим управляет Бог, значит у человека ничего в результате не получится, только силы зря потратит.

Итог, вот и получается по КОБ, нельзя выступать против Бога. То есть, допускать можно что угодно, насколько мысль извращена, но будет так, как должно быть по цели Бога. Пусть на это уйдет больше нашего времени, для Бога это не имеет значения. Да и еще, чуть не забыл, для Бога - китаец, русский, негр и еврей, и т.д. ничем не отличаются Если 2 организма работают на одной частоте и между ними возникает именно вселенская любовь - все в порядке.

[zlatosvet]

Шатилова НН О русском ведизме в редакции отца Александра

Я знаю, что в современном ведизме есть много течений, которые расходятся по разным вопросам.
Сам Хиневич называет своё учение «ведическим», но я думаю, что это псевдо-ведизм.

Hо какая польза от Ваших "ведических знаний", если что теперь делать – этого Вы не знаете?!

Вопросы к "русским ведистам":
1) достаточно ли быть "чистокровным арийцем", чтобы иметь человечный тип психики? (если Вы считаете, что да, то поясните суть гитлеровского фашизма);
2) достаточно ли иметь человечный тип психики, чтобы быть человеком?
3) что есть "стяжание Духа Святого", о котором говорили русские религиозные подвижники, если, согласно Вашим воззрениям, Дух Святой дается (либо не дается) человеку чисто генетически, при рождении?
4) как долго, молясь "своим богам", своим предкам (т.е., по сути, своему эгрегору), Вы будете игнорировать Бога - Творца и Вседержителя?
5) как Вы думаете, Ваша деятельность: в русле Божьего Промысла или в пределах Божеского Попущения?

Надеюсь тема еще актуальна и я не буду некропостером.
В общем почитал я тут вопросы и ответы. Выскажусь от себя. Извиняюсь, если буду повторять за кем то уже сказанное 12 листов темы читать лень. На первом увидел спор о рассовой принадлежности и для чего нужна чистка крови. Вопрос кстати очевидный и ответ такой же пример ниже приведу.
Добавлю от себя что Хиневичу я полностью не верю. Но вот доли правды я у него увидел и кое что понял для себя. Спасибо ему за это.Особенно за РА !
1. Во первых делать выводы о самом Хиневиче не пообщавшись с ним самой, не правильно. Вы общались в редакции с его представителем. Это ни о чем не говорит. Лучше посмотрите лекции Хиневича. Он дает множество ответов на ваши вопросы.
2.Hо какая польза от Ваших "ведических знаний", если что теперь делать – этого Вы не знаете?!
Мусульманство вам о чем нибудь говорит ? Их не могут пробить по всем приоритетам. Работают на 6-ом. Коран запрещает знаете ли пить курить и разврат. Вот и мочат их на 6-ом приоритете о том же и Петров говорит в своих лекциях. ВЕ-РА и Культура мощнейшее оружие сплочения и растления народов. Вот вам и польза первого приоритета.
3. достаточно ли быть "чистокровным арийцем", чтобы иметь человечный тип психики? (если Вы считаете, что да, то поясните суть гитлеровского фашизма);
Вы не считаете что вы сами опускаетесь сейчас до иудоизма ? Всех мерить нельзя одной мерой. Да и вообще вопрос очень хитро задан с намеком, что мол чистокровные арийцы - фашисты. Если хотите узнать суть гитлеровского фашизма - почитайте Майн Кампф. Древний символ Свастики, вера и Арийский род был опозорен и оболган Гитлером вам просто не хватает знаний.А то что Арийцы-фашисты били свой народ, так ложь когда в обвертке правды суют и не такое натворишь.
4.достаточно ли иметь человечный тип психики, чтобы быть человеком?
Отвечу вопросом на вопрос. Достаточно ли иметь животный тип психики чтобы быть животным ? Вопрос звучит очевидно.У разных народов свои моральныи устои идеалы и своя мера поведения.
5.что есть "стяжание Духа Святого", о котором говорили русские религиозные подвижники, если, согласно Вашим воззрениям, Дух Святой дается (либо не дается) человеку чисто генетически, при рождении?
А при чем тут русские религиозные подвижники и наши мировозрения ?
Но все же отвечу дух или образ закладывается первым мужчиной у женщины. Эффект телегонии. Почитайте на досуге. А чем чище кровь представителя расы или породы (что одно и то же) тем лучше дух проявляет себя.
6.как долго, молясь "своим богам", своим предкам (т.е., по сути, своему эгрегору), Вы будете игнорировать Бога - Творца и Вседержителя?
Опять же обобщаете. РОД не игнорируется.Мы славим своих предков,богов и РОД! Потому что РОД и есть наши предки и боги. Тут нету разделения, это части единого целого.
7.как Вы думаете, Ваша деятельность: в русле Божьего Промысла или в пределах Божеского Попущения?
Наша деятельность.Восстановить КУЛЬТ-У-РА. Любая деятельность идет в божьем промысле. Так же как день сменяется ночью,а ночь днем. Так же лик РОДа меняется.То что большинство сейчас не довольны своим положением не говорит о том что это все не по божьему промыслу. Это одна из граней бытия.

По поводу чистой крови. Быть или не Быть. Скажите какой нации ваша собака или кошка ? Или не нации а может быть поРОДы ?
Кровь не должна смешиваться. Вымрет порода.

[Александр_Игоревич_1974]

Коекаком. Ответы не ахти, половину заезженно, половину не досказано!

[faiwer]

Угу, но вопросы то ещё хуже

[rekarm]

для Бога - китаец, русский, негр и еврей, и т.д. ничем не отличаются. Если так, то зачем Бог создал людей такими разными? И что же тогда делать с самобытностью народов? Исходя из КОБы предполагается, что люди станут на единое понимание Бога, следовательно сотрутся все национальные различия. Допустим, все будут русскими по духу, т. е. будут осознавать себя представителями русской цивилизации. Но в России есть такой народ - манси, представители которого будут говорить и гордиться, что они манси по национальности. При этом мера понимания у них высокая, они знают КОБ. А представитель КОБы будет говорить - "Одумайтесь - Бог един для всех, а национальная самоидентификация - это предрассудки прошлого, как и расовые предрассудки, откажитесь от своей национальности, ведь все мы один народ". Так о какой же многонациональности России говорил Ефимов в своей лекции в УФСБ? Может она не нужна? Тогда, получается, Ефимов противречит КОБе? И ещё - кто такой русский человек, я понял. Приверженец русской цивилизации. А кто такой мансийский человек? Если негр попадёт в народ манси, нарожает мулатов, их станет большинство в этом этносе то будет ли это уже народ манси? А ведь это малый вымирающий народ! Как быть?

[Генн]

Сообщение от rekarm:

А представитель КОБы будет говорить - "Одумайтесь - Бог един для всех, а национальная самоидентификация - это предрассудки прошлого, как и расовые предрассудки, откажитесь от своей национальности, ведь все мы один народ".

Где-то здесь ошибка. Представитель КОБы так не скажет.

[Древ]

Как быть?

наверное дальше продолжать думать

[Силовик]

Вот, Ведизм, он, в своё время, не выжил в борьбе с иудейской религиозной экспансией.
Отчего же, теперь, когда о Ведизме остались только легенды, сомнительной достоверности, а библейская цивилизация окончательно спеленала планету, следует рассчитывать на его возрождение??

[rekarm]

Сообщение от Генн

Сообщение от rekarm: Где-то здесь ошибка. Представитель КОБы так не скажет.

А разве мы к этому в итоге не придём? С общим-то мировоззрением? С единой для всего мира Концепцией общественной безопасности? Не сразу, конечно, но в далёкой перспективе! Разве не в этом заключается справедливое общество с позиции КОБ, когда мы будем понимать друг друга без слов, когда будем жить на планете Земля единой семьёй, единой страной? Если НЕ в этом, то какой смысл каждого из народов? Для чего Бог создал РАЗНЫЕ народы, в чём предназначение КАЖДОГО из народов или, хотя бы (т. к. многие народы созданы искусственно, например "австрийцы" или "черногорцы") каждой расы?

[doctorr]

Сообщение от НАНОТЕХНИК

На счёт спасителей в виде отдельных личностей:
Цитата:
6. Я много раз говорил о том, что в Новом времени нет смысла ожидать Второго пришествия, ибо, кем бы ни был явлен Сын Бога и какие бы задачи для человечества Он ни нёс собой, при таком огромном, а теперь и многоуровневом населении Планеты со своими искажёнными морально-нравственными устоями, а лучше сказать, со своими Духовными заблуждениями, Его появление будет не замечено и, более того, будет способствовать дополнительному разобщению народов мира по своим собственным религиозным заблуждениям.
7. Поэтому Я уже говорил, что на сцену Истории человечества в качестве СПАСИТЕЛЯ выходит не отдельная Сущность, пусть даже самого высокого Духовного уровня, а целый Народ, а точнее, целый ЭТНОС Славян-Ариев, продемонстрировавший 26 ноября 2012 года, что Единение в Духе может стать Началом Начал формирования людей-Богов, или основы Шестой расы, способной увидеть четырёхмерное Пространство!

http://www.otkroveniya.ru/tolk3/t3-12.01.13.html

Теперь я понимаю, откуда у Вас, Нанотехник, столько винегрета. Скажи мне, что ты читаешь, а я скажу, кто ты.
Откровения «Высшего Космического Разума» по поводу национальной идеи – народа-спасителя вовсе не новы. О народе-спасителе и народе –богоносце ещё полтора века назад говорил Фёдор Достоевский.
Прошу Вас очень внимательно прочитать три диалога из романа Достоевского «Бесы». Ещё 150 лет назад говорили про богочеловеков о человекобогов, о богоизбранности русского народа (масоны типа Ставрогина и Шатова) и о ничтожности русского народа (либералы-бездельники типа Верховенского-старшего). Прошу особо обратить внимание, откуда происходили все эти крайности (Бог любит меру, а дьявол – крайности)?
Да оттуда, откуда и сегодня: Запад (Америка+Европа). Боже мой, за 150 лет ничего не изменилось!
Итак, диалоги из «Бесов»

Диалог Кириллова и Ставрогина:
— Всё. Человек несчастлив потому, что не знает, что он счастлив; только потому. Это всё, всё! Кто узнает, тотчас сейчас станет счастлив, сию минуту. Эта свекровь умрет, а девочка останется — всё хорошо. Я вдруг открыл.
— А кто с голоду умрет, а кто обидит и обесчестит девочку — это хорошо?
— Хорошо. И кто размозжит голову за ребенка, и то хорошо; и кто не размозжит, и то хорошо. Всё хорошо, всё. Всем тем хорошо, кто знает, что всё хорошо. Если б они знали, что им хорошо, то им было бы хорошо, но пока они не знают, что им хорошо, то им будет нехорошо. Вот вся мысль, вся, больше нет никакой!
— Когда же вы узнали, что вы так счастливы?
— На прошлой неделе во вторник, нет, в среду, потому что уже была среда, ночью.
— По какому же поводу?
— Не помню, так; ходил по комнате… всё равно. Я часы остановил, было тридцать семь минут третьего.
— В эмблему того, что время должно остановиться?
Кириллов промолчал.
— Они нехороши, — начал он вдруг опять, — потому что не знают, что они хороши. Когда узнают, то не будут насиловать девочку. Надо им узнать, что они хороши, и все тотчас же станут хороши, все до единого.
— Вот вы узнали же, стало быть, вы хороши?
— Я хорош.
— С этим я, впрочем, согласен, — нахмуренно пробормотал Ставрогин.
— Кто научит, что все хороши, тот мир закончит.
— Кто учил, того распяли.
— Он придет, и имя ему человекобог.
— Богочеловек?
— Человекобог, в этом разница.

[doctorr]

Диалог Шатова и Ставрогина:

— Знаете ли вы, — начал он почти грозно, принагнувшись вперед на стуле, сверкая взглядом и подняв перст правой руки вверх пред собою (очевидно, не примечая этого сам), – знаете ли вы, кто теперь на всей земле единственный народ-«богоносец», грядущий обновить и спасти мир именем нового бога и кому единому даны ключи жизни и нового слова… Знаете ли вы, кто этот народ и как ему имя?
— По вашему приему я необходимо должен заключить, и, кажется, как можно скорее, что это народ русский…
— И вы уже смеетесь, о племя! — рванулся было Шатов.
— Успокойтесь, прошу вас; напротив, я именно ждал чего-нибудь в этом роде.
— Ждали в этом роде? А самому вам незнакомы эти слова?
— Очень знакомы; я слишком предвижу, к чему вы клоните. Вся ваша фраза и даже выражение народ-«богоносец» есть только заключение нашего с вами разговора, происходившего с лишком два года назад, за границей, незадолго пред вашим отъездом в Америку… По крайней мере сколько я могу теперь припомнить.
— Это ваша фраза целиком, а не моя. Ваша собственная, а не одно только заключение нашего разговора. «Нашего» разговора совсем и не было: был учитель, вещавший огромные слова, и был ученик, воскресший из мертвых. Я тот ученик, а вы учитель.
— Но если припомнить, вы именно после слов моих как раз и вошли в то общество и только потом уехали в Америку.
— Да, и я вам писал о том из Америки; я вам обо всем писал. Да, я не мог тотчас же оторваться с кровью от того, к чему прирос с детства, на что пошли все восторги моих надежд и все слезы моей ненависти… Трудно менять богов. Я не поверил вам тогда, потому что не хотел верить, и уцепился в последний раз за этот помойный клоак… Но семя осталось и возросло. Серьезно, скажите серьезно, не дочитали письма моего из Америки? Может быть, не читали вовсе?
— Я прочел из него три страницы, две первые и последнюю, и, кроме того, бегло переглядел средину. Впрочем, я всё собирался…
— Э, всё равно, бросьте, к черту! — махнул рукой Шатов. — Если вы отступились теперь от тогдашних слов про народ, то как могли вы их тогда выговорить?.. Вот что давит меня теперь.
— Не шутил же я с вами и тогда; убеждая вас, я, может, еще больше хлопотал о себе, чем о вас, — загадочно произнес Ставрогин.
— Не шутили! В Америке я лежал три месяца на соломе, рядом с одним… несчастным, и узнал от него, что в то же самое время, когда вы насаждали в моем сердце бога и родину, — в то же самое время, даже, может быть, в те же самые дни, вы отравили сердце этого несчастного, этого маньяка, Кириллова, ядом… Вы утверждали в нем ложь и клевету и довели разум его до исступления… Подите взгляните на него теперь, это ваше создание… Впрочем, вы видели.
— Во-первых, замечу вам, что сам Кириллов сейчас только сказал мне, что он счастлив и что он прекрасен. Ваше предположение о том, что всё это произошло в одно и то же время, почти верно; ну, и что же из всего этого? Повторяю, я вас, ни того, ни другого, не обманывал.
— Вы атеист? Теперь атеист?
— Да.
— А тогда?
— Точно так же, как и тогда.
— Я не к себе просил у вас уважения, начиная разговор; с вашим умом вы бы могли понять это, — в негодовании пробормотал Шатов.
— Я не встал с первого вашего слова, не закрыл разговора, не ушел от вас, а сижу до сих пор и смирно отвечаю на ваши вопросы и… крики, стало быть, не нарушил еще к вам уважения.
Шатов прервал, махнув рукой:
— Вы помните выражение ваше: «Атеист не может быть русским, атеист тотчас же перестает быть русским», помните это?
— Да? — как бы переспросил Николай Всеволодович.
— Вы спрашиваете? Вы забыли? А между тем это одно из самых точнейших указаний на одну из главнейших особенностей русского духа, вами угаданную. Не могли вы этого забыть? Я напомню вам больше, — вы сказали тогда же: «Не православный не может быть русским».
— Я полагаю, что это славянофильская мысль.
— Нет; нынешние славянофилы от нее откажутся. Нынче народ поумнел. Но вы еще дальше шли: вы веровали, что римский католицизм уже не есть христианство; вы утверждали, что Рим провозгласил Христа, поддавшегося на третье дьяволово искушение, и что, возвестив всему свету, что Христос без царства земного на земле устоять не может, католичество тем самым провозгласило антихриста и тем погубило весь западный мир. Вы именно указывали, что если мучается Франция, то единственно по вине католичества, ибо отвергла смрадного бога римского, а нового не сыскала. Вот что вы тогда могли говорить! Я помню наши разговоры.
— Если б я веровал, то, без сомнения, повторил бы это и теперь; я не лгал, говоря как верующий, — очень серьезно произнес Николай Всеволодович. — Но уверяю вас, что на меня производит слишком неприятное впечатление это повторение прошлых мыслей моих. Не можете ли вы перестать?
— Если бы веровали? — вскричал Шатов, не обратив ни малейшего внимания на просьбу. — Но не вы ли говорили мне, что если бы математически доказали вам, что истина вне Христа, то вы бы согласились лучше остаться со Христом, нежели с истиной? Говорили вы это? Говорили?
— Но позвольте же и мне, наконец, спросить, — возвысил голос Ставрогин, — к чему ведет весь этот нетерпеливый и… злобный экзамен?
— Этот экзамен пройдет навеки и никогда больше не напомнится вам.
— Вы всё настаиваете, что мы вне пространства и времени…
— Молчите! — вдруг крикнул Шатов. — Я глуп и неловок, но погибай мое имя в смешном! Дозволите ли вы мне повторить пред вами всю главную вашу тогдашнюю мысль… О, только десять строк, одно заключение.
— Повторите, если только одно заключение…
Ставрогин сделал было движение взглянуть на часы, но удержался и не взглянул.
Шатов принагнулся опять на стуле и на мгновение даже опять было поднял палец.
— Ни один народ, — начал он, как бы читая по строкам и в то же время продолжая грозно смотреть на Ставрогина, — ни один народ еще не устраивался на началах науки и разума; не было ни разу такого примера, разве на одну минуту, по глупости. Социализм по существу своему уже должен быть атеизмом, ибо именно провозгласил, с самой первой строки, что он установление атеистическое и намерен устроиться на началах науки и разума исключительно. Разум и наука в жизни народов всегда, теперь и с начала веков, исполняли лишь должность второстепенную и служебную; так и будут исполнять до конца веков. Народы слагаются и движутся силой иною, повелевающею и господствующею, но происхождение которой неизвестно и необъяснимо. Эта сила есть сила неутолимого желания дойти до конца и в то же время конец отрицающая. Это есть сила беспрерывного и неустанного подтверждения своего бытия и отрицания смерти. Дух жизни, как говорит Писание, «реки воды живой», иссякновением которых так угрожает Апокалипсис. Начало эстетическое, как говорят философы, начало нравственное, как отождествляют они же. «Искание бога» — как называю я всего проще. Цель всего движения народного, во всяком народе и во всякий период его бытия, есть единственно лишь искание бога, бога своего, непременно собственного, и вера в него как в единого истинного. Бог есть синтетическая личность всего народа, взятого с начала его и до конца. Никогда еще не было, чтоб у всех или у многих народов был один общий бог, но всегда и у каждого был особый. Признак уничтожения народностей, когда боги начинают становиться общими. Когда боги становятся общими, то умирают боги и вера в них вместе с самими народами. Чем сильнее народ, тем особливее его бог. Никогда не было еще народа без религии, то есть без понятия о зле и добре. У всякого народа свое собственное понятие о зле и добре и свое собственное зло и добро. Когда начинают у многих народов становиться общими понятия о зле и добре, тогда вымирают народы и тогда самое различие между злом и добром начинает стираться и исчезать. Никогда разум не в силах был определить зло и добро или даже отделить зло от добра, хотя приблизительно; напротив, всегда позорно и жалко смешивал; наука же давала разрешения кулачные. В особенности этим отличалась полунаука, самый страшный бич человечества, хуже мора, голода и войны, неизвестный до нынешнего столетия. Полунаука — это деспот, каких еще не приходило до сих пор никогда. Деспот, имеющий своих жрецов и рабов, деспот, пред которым всё преклонилось с любовью и с суеверием, до сих пор немыслимым, пред которым трепещет даже сама наука и постыдно потакает ему. Всё это ваши собственные слова, Ставрогин, кроме только слов о полунауке; эти мои, потому что я сам только полунаука, а стало быть, особенно ненавижу ее. В ваших же мыслях и даже в самых словах я не изменил ничего, ни единого слова.
— Не думаю, чтобы не изменили, — осторожно заметил Ставрогин, — вы пламенно приняли и пламенно переиначили, не замечая того. Уж одно то, что вы бога низводите до простого атрибута народности…
Он с усиленным и особливым вниманием начал вдруг следить за Шатовым, и не столько за словами его, сколько за ним самим.
— Низвожу бога до атрибута народности? — вскричал Шатов. — Напротив, народ возношу до бога. Да и было ли когда-нибудь иначе? Народ — это тело божие. Всякий народ до тех только пор и народ, пока имеет своего бога особого, а всех остальных на свете богов исключает безо всякого примирения; пока верует в то, что своим богом победит и изгонит из мира всех остальных богов. Так веровали все с начала веков, все великие народы по крайней мере, все сколько-нибудь отмеченные, все стоявшие во главе человечества. Против факта идти нельзя. Евреи жили лишь для того, чтобы дождаться бога истинного, и оставили миру бога истинного. Греки боготворили природу и завещали миру свою религию, то есть философию и искусство. Рим обоготворил народ в государстве и завещал народам государство. Франция в продолжение всей своей длинной истории была одним лишь воплощением и развитием идеи римского бога, и если сбросила наконец в бездну своего римского бога и ударилась в атеизм, который называется у них покамест социализмом, то единственно потому лишь, что атеизм все-таки здоровее римского католичества. Если великий народ не верует, что в нем одном истина (именно в одном и именно исключительно), если не верует, что он один способен и призван всех воскресить и спасти своею истиной, то он тотчас же перестает быть великим народом и тотчас же обращается в этнографический материал, а не в великий народ. Истинный великий народ никогда не может примириться со второстепенною ролью в человечестве или даже с первостепенною, а непременно и исключительно с первою. Кто теряет эту веру, тот уже не народ. Но истина одна, а стало быть, только единый из народов и может иметь бога истинного, хотя бы остальные народы и имели своих особых и великих богов. Единый народ-«богоносец» — это русский народ, и… и… и неужели, неужели вы меня почитаете за такого дурака, Ставрогин, — неистово возопил он вдруг, — который уж и различить не умеет, что слова его в эту минуту или старая, дряхлая дребедень, перемолотая на всех московских славянофильских мельницах, или совершенно новое слово, последнее слово, единственное слово обновления и воскресения, и… и какое мне дело до вашего смеха в эту минуту! Какое мне дело до того, что вы не понимаете меня совершенно, совершенно, ни слова, ни звука!.. О, как я презираю ваш гордый смех и взгляд в эту минуту!
Он вскочил с места; даже пена показалась на губах его.
— Напротив, Шатов, напротив, — необыкновенно серьезно и сдержанно проговорил Ставрогин, не подымаясь с места, — напротив, вы горячими словами вашими воскресили во мне много чрезвычайно сильных воспоминаний. В ваших словах я признаю мое собственное настроение два года назад и теперь уже я не скажу вам, как давеча, что вы мои тогдашние мысли преувеличили. Мне кажется даже, что они были еще исключительнее, еще самовластнее, и уверяю вас в третий раз, что я очень желал бы подтвердить всё, что вы теперь говорили, даже до последнего слова, но…
— Но вам надо зайца?
— Что-о?
— Ваше же подлое выражение, — злобно засмеялся Шатов, усаживаясь опять, — «чтобы сделать соус из зайца, надо зайца, чтобы уверовать в бога, надо бога», это вы в Петербурге, говорят, приговаривали, как Ноздрев, который хотел поймать зайца за задние ноги.
— Нет, тот именно хвалился, что уж поймал его. Кстати, позвольте, однако же, и вас обеспокоить вопросом, тем более что я, мне кажется, имею на него теперь полное право. Скажите мне: ваш-то заяц пойман ли аль еще бегает?
— Не смейте меня спрашивать такими словами, спрашивайте другими, другими! — весь вдруг задрожал Шатов.
— Извольте, другими, — сурово посмотрел на него Николай Всеволодович, — я хотел лишь узнать: веруете вы сами в бога или нет?
— Я верую в Россию, я верую в ее православие… Я верую в тело Христово… Я верую, что новое пришествие совершится в России… Я верую… — залепетал в исступлении Шатов.
— А в бога? В бога?
— Я… я буду веровать в бога.
Ни один мускул не двинулся в лице Ставрогина. Шатов пламенно, с вызовом смотрел на него, точно сжечь хотел его своим взглядом.
— Я ведь не сказал же вам, что я не верую вовсе! — вскричал он наконец, — я только лишь знать даю, что я несчастная, скучная книга и более ничего покамест, покамест… Но погибай мое имя! Дело в вас, а не во мне… Я человек без таланта и могу только отдать свою кровь и ничего больше, как всякий человек без таланта. Погибай же и моя кровь! Я об вас говорю, я вас два года здесь ожидал… Я для вас теперь полчаса пляшу нагишом. Вы, вы одни могли бы поднять это знамя!..
Он не договорил и как бы в отчаянии, облокотившись на стол, подпер обеими руками голову.
— Я вам только кстати замечу, как странность, — перебил вдруг Ставрогин, — почему это мне все навязывают какое-то знамя? Петр Верховенский тоже убежден, что я мог бы «поднять у них знамя», по крайней мере мне передавали его слова. Он задался мыслию, что я мог бы сыграть для них роль Стеньки Разина «по необыкновенной способности к преступлению», — тоже его слова.
— Как? — спросил Шатов, — «по необыкновенной способности к преступлению»?
— Именно.
— Гм. А правда ли, что вы, — злобно ухмыльнулся он, — правда ли, что вы принадлежали в Петербурге к скотскому сладострастному секретному обществу? Правда ли, что маркиз де Сад мог бы у вас поучиться? Правда ли, что вы заманивали и развращали детей? Говорите, не смейте лгать, — вскричал он, совсем выходя из себя, — Николай Ставрогин не может лгать пред Шатовым, бившим его по лицу! Говорите всё, и если правда, я вас тотчас же, сейчас же убью, тут же на месте!
— Я эти слова говорил, но детей не я обижал, — произнес Ставрогин, но только после слишком долгого молчания. Он побледнел, и глаза его вспыхнули.
— Но вы говорили! — властно продолжал Шатов, не сводя с него сверкающих глаз. — Правда ли, будто вы уверяли, что не знаете различия в красоте между какою-нибудь сладострастною, зверскою штукой и каким угодно подвигом, хотя бы даже жертвой жизнию для человечества? Правда ли, что вы в обоих полюсах нашли совпадение красоты, одинаковость наслаждения?
— Так отвечать невозможно… я не хочу отвечать, — пробормотал Ставрогин, который очень бы мог встать и уйти, но не вставал и не уходил.
— Я тоже не знаю, почему зло скверно, а добро прекрасно, но я знаю, почему ощущение этого различия стирается и теряется у таких господ, как Ставрогины, — не отставал весь дрожавший Шатов, — знаете ли, почему вы тогда женились, так позорно и подло? Именно потому, что тут позор и бессмыслица доходили до гениальности! О, вы не бродите с краю, а смело летите вниз головой. Вы женились по страсти к мучительству, по страсти к угрызениям совести, по сладострастию нравственному. Тут был нервный надрыв… Вызов здравому смыслу был уж слишком прельстителен! Ставрогин и плюгавая, скудоумная, нищая хромоножка! Когда вы прикусили ухо губернатору, чувствовали вы сладострастие? Чувствовали? Праздный, шатающийся барчонок, чувствовали?
— Вы психолог, — бледнел всё больше и больше Ставрогин, — хотя в причинах моего брака вы отчасти ошиблись… Кто бы, впрочем, мог вам доставить все эти сведения, — усмехнулся он через силу, — неужто Кириллов? Но он не участвовал…
— Вы бледнеете?
— Чего, однако же, вы хотите? — возвысил наконец голос Николай Всеволодович. — Я полчаса просидел под вашим кнутом, и по крайней мере вы бы могли отпустить меня вежливо… если в самом деле не имеете никакой разумной цели поступать со мной таким образом.
— Разумной цели?
— Без сомнения. В вашей обязанности по крайней мере было объявить мне, наконец, вашу цель. Я всё ждал, что вы это сделаете, но нашел одну только исступленную злость. Прошу вас, отворите мне ворота.
Он встал со стула. Шатов неистово бросился вслед за ним.
— Целуйте землю, облейте слезами, просите прощения! — вскричал он, схватывая его за плечо.
— Я, однако, вас не убил… в то утро… а взял обе руки назад… — почти с болью проговорил Ставрогин, потупив глаза.
— Договаривайте, договаривайте! вы пришли предупредить меня об опасности, вы допустили меня говорить, вы завтра хотите объявить о вашем браке публично!.. Разве я не вижу по лицу вашему, что вас борет какая-то грозная новая мысль… Ставрогин, для чего я осужден в вас верить во веки веков? Разве мог бы я так говорить с другим? Я целомудрие имею, но я не побоялся моего нагиша, потому что со Ставрогиным говорил. Я не боялся окарикатурить великую мысль прикосновением моим, потому что Ставрогин слушал меня… Разве я не буду целовать следов ваших ног, когда вы уйдете? Я не могу вас вырвать из моего сердца, Николай Ставрогин!
— Мне жаль, что я не могу вас любить, Шатов, — холодно проговорил Николай Всеволодович.
— Знаю, что не можете, и знаю, что не лжете. Слушайте, я всё поправить могу: я достану вам зайца!
Ставрогин молчал.
— Вы атеист, потому что вы барич, последний барич. Вы потеряли различие зла и добра, потому что перестали свой народ узнавать. Идет новое поколение, прямо из сердца народного, и не узнаете его вовсе ни вы, ни Верховенские, сын и отец, ни я, потому что я тоже барич, я, сын вашего крепостного лакея Пашки…

[doctorr]

Диалог Шатова и либерала-бездельника Верховенского Степана Трофимовича.

Года через три, как известно, заговорили о национальности и зародилось «общественное мнение». Степан Трофимович очень смеялся.
— Друзья мои, — учил он нас, — наша национальность, если и в самом деле «зародилась», как они там теперь уверяют в газетах, — то сидит еще в школе, в немецкой какой-нибудь петершуле, за немецкою книжкой и твердит свой вечный немецкий урок, а немец-учитель ставит ее на колени, когда понадобится. За учителя-немца хвалю; но вероятнее всего, что ничего не случилось и ничего такого не зародилось, а идет всё как прежде шло, то есть под покровительством божиим. По-моему, и довольно бы для России, pour notre sainte Russie. Притом же все эти всеславянства и национальности — всё это слишком старо, чтобы быть новым. Национальность, если хотите, никогда и не являлась у нас иначе как в виде клубной барской затеи, и вдобавок еще московской. Я, разумеется, не про Игорево время говорю. И, наконец, всё от праздности. У нас всё от праздности, и доброе и хорошее. Всё от нашей барской, милой, образованной, прихотливой праздности! Я тридцать тысяч лет про это твержу. Мы своим трудом жить не умеем. И что они там развозились теперь с каким-то «зародившимся» у нас общественным мнением, — так вдруг, ни с того ни с сего, с неба соскочило? Неужто не понимают, что для приобретения мнения первее всего надобен труд, собственный труд, собственный почин в деле, собственная практика! Даром никогда ничего не достанется. Будем трудиться, будем и свое мнение иметь. А так как мы никогда не будем трудиться, то и мнение иметь за нас будут те, кто вместо нас до сих пор работал, то есть всё та же Европа, все те же немцы — двухсотлетние учителя наши. К тому же Россия есть слишком великое недоразумение, чтобы нам одним его разрешить, без немцев и без труда. Вот уже двадцать лет, как я бью в набат и зову к труду! Я отдал жизнь на этот призыв и, безумец, веровал! Теперь уже не верую, но звоню и буду звонить до конца, до могилы; буду дергать веревку, пока не зазвонят к моей панихиде!
Увы! мы только поддакивали. Мы аплодировали учителю нашему, да с каким еще жаром! А что, господа, не раздается ли и теперь, подчас сплошь да рядом, такого же «милого», «умного», «либерального» старого русского вздора?
В бога учитель наш веровал. «Не понимаю, почему меня все здесь выставляют безбожником? — говаривал он иногда, — я в бога верую, mais distinguons, я верую, как в существо, себя лишь во мне сознающее. Не могу же я веровать, как моя Настасья (служанка) или как какой-нибудь барин, верующий „на “всякий случай”, – или как наш милый Шатов, — впрочем, нет, Шатов не в счет, Шатов верует насильно, как московский славянофил. Что же касается до христианства, то, при всем моем искреннем к нему уважении, я — не христианин. Я скорее древний язычник, как великий Гете или как древний грек. И одно уже то, что христианство не поняло женщину, — что так великолепно развила Жорж Занд в одном из своих гениальных романов. Насчет же поклонений, постов и всего прочего, то не понимаю, кому какое до меня дело? Как бы ни хлопотали здесь наши доносчики, а иезуитом я быть не желаю. В сорок седьмом году Белинский, будучи за границей, послал к Гоголю известное свое письмо и в нем горячо укорял того, что тот верует “„в какого-то бога”. Entre nous soit dit, ничего не могу вообразить себе комичнее того мгновения, когда Гоголь (тогдашний Гоголь!) прочел это выражение и… всё письмо! Но, откинув смешное, и так как я все-таки с сущностию дела согласен, то скажу и укажу: вот были люди! Сумели же они любить свой народ, сумели же пострадать за него, сумели же пожертвовать для него всем и сумели же в то же время не сходиться с ним, когда надо, не потворствовать ему в известных понятиях. Не мог же в самом деле Белинский искать спасения в постном масле или в редьке с горохом!..»
Но тут вступался Шатов.
— Никогда эти ваши люди не любили народа, не страдали за него и ничем для него не пожертвовали, как бы ни воображали это сами, себе в утеху! — угрюмо проворчал он, потупившись и нетерпеливо повернувшись на стуле.
— Это они-то не любили народа! — завопил Степан Трофимович. — О, как они любили Россию!
— Ни России, ни народа! — завопил и Шатов, сверкая глазами. — Нельзя любить то, чего не знаешь, а они ничего в русском народе не смыслили! Все они, и вы вместе с ними, просмотрели русский народ сквозь пальцы, а Белинский особенно; уж из того самого письма его к Гоголю это видно. Белинский, точь-в-точь как Крылова Любопытный, не приметил слона в кунсткамере, а всё внимание свое устремил на французских социальных букашек; так и покончил на них. А ведь он еще, пожалуй, всех вас умнее был! Вы мало того что просмотрели народ, — вы с омерзительным презрением к нему относились, уж по тому одному, что под народом вы воображали себе один только французский народ, да и то одних парижан, и стыдились, что русский народ не таков. И это голая правда! А у кого нет народа, у того нет и бога! Знайте наверно, что все те, которые перестают понимать свой народ и теряют с ним свои связи, тотчас же, по мере того, теряют и веру отеческую, становятся или атеистами, или равнодушными. Верно говорю! Это факт, который оправдается. Вот почему и вы все и мы все теперь — или гнусные атеисты, или равнодушная, развратная дрянь, и ничего больше! И вы тоже, Степан Трофимович, я вас нисколько не исключаю, даже на ваш счет и говорил, знайте это!