Чаромутие

[Сара]

Здравствуйте Андрей.
Помогите разобраться.
Был ЯЗЫК. Потом его сделали проще, потом еще поменяли что-то,
Потом ложь перестала быть злом, а стала просто неправдой, теперь она даже бывает святая.
Грамматика русского – одна из самых сложных. Среди тех, кто с рождения думает на русском много тех, кто сделал открытия в науке (субъективно, но наши программисты, физики и др. специалисты в современном мире очень ценятся).
Можно ли предположить, что, если бы русский сохранился в своем доломоносовском варианте, то носители языка обладали бы иммунитетом к воздействию иудейской методологии?

[Шевченко Андрей]

Доброго дня!

Для начала отвечу кратко: несомненно, носители Русского (и др. славянских; я говорю «Русского», подразумевая Праязык) языка обладают сильнейшей устойчивостью к «идеологическому» воздействию, ко всякого рода попыткам управлять «сверху», которые непременно строятся на том или ином искусственном языке. И несомненно, что ещё в большей степени такой устойчивостью обладали раньше.

Действительно, живой язык даёт в первую очередь откровение творчества, выражается ли оно в рече-творстве либо в другой искусстве-науке – взаимосвязь форм, содержания и смысла в конечном счёте задаётся Языком, и открытия даются не тем, кто отталкивается от имеющихся схем, а тем, кто живо мыслит. Потому среди русских действительно много совершивших открытия в науке и вообще сильнейших мыслителей. Причём, заметьте, далеко не все известны и далеко не все признаны – а это говорит о том, что «цивилизация», построенная на искусственных языках, во-первых, боится русской мысли, во-вторых, конечно, интересуется в большей степени тем, что позволяет поддерживать власть Системы и оправдывает ухудшение жизни людей «прогрессом». Для идущего «прогресса» не нужна живая мысль, а нужны какие-то количественные наработки, какие-то новые приборчики, шкалы, «термины», схемки, материалы и прочая. Заметьте, что само слово «прогресс» сегодня звучало бы «прогрядие», то есть продвижение по грядам ступеней (ступень – одно из значений «гряды»), по уровням вертикали, по «порамью» Великой Пирамиды. Прогресс и количественное развитие выражают позитивизм «Западной цивилизации». Сейчас в связи с походом по следам Лукашевича я знакомлюсь с работами А.С.Шишкова, которого в некотором роде можно назвать предтечей Лукашевича. Он был адмиралом, затем президентом Академии Наук, затем министром просвещения. Но, главное, этот человек всю жизнь углублял своё познание в Языке, и по-настоящему владел им. Он писал и царские указы, и обращался от имени царя к русским воинам. Я не стану упоминать здесь о другой его деятельности в языкознании, это не главное. Главное, что во всех его словах чувствуется силища простоты, незатейливая, но искренняя величавость слога, проникновение двумя-тремя точными оборотами в самую суть, передающие не просто глубокое понимание читателю, но возжигающее в нём вложенную сочинителем искру. Главное, что он _владел_ языком. И Шишков говорил о том же, что и Лукашевич – наш язык есть первый, а все остальные произошли от него. Он понимал язык, его развитие, образование множества языков народов точно так как Лукашевич. «Лингвисты» смеялись над его «этимологиями», хотя мало кто из них даже соприкасался с такой Силой Слова, которой владел Шишков. Зато «лингвисты», как и в случае с Лукашевичем, сделали вывод: «научной ценности работы Шишкова не имеют». Поначалу даже Пушкин подтрунивал над определённостью его вывода о происхождении всех языков от русского: «…Шишков, прости, не знаю как перевести». Так вот, разве много слышно о Шишкове, о Лукашевиче? А ведь эти двое посвятили языку всю жизнь, не просто «научную работу» или, тем более, «карьеру», а всю жизнь! А ведь эти двое, правы ли они во всём либо в чём-то заблуждаются, оставили нам просто сокровище, сокровище нашего же разума, нашей же истории, вообще человеческой мысли! А ведь эти двое не говорили о каких-то частных «лингвистических теориях», не спорили об отдельных «этимологиях», а говорили как устроен Язык! А ведь они ещё в начале-середине 19 века говорили о том, что только язык спасает нас, а мы, вместо того, чтоб развивать его – да просто давать ему жизнь! – ищем «обогащения» в чуждых языках, которые в лучшем случае возвращают нам наши же измученные слова! А ведь эти двое предупреждали, что будет, если мы продолжим гробить свой язык и позволять это делать всяким «месье Грепусье», говорили о том, что уже сейчас (т.е. в 19 веке) положение труднопоправимо, и даже вовсе непоправимо без великих и осознанных усилий! И не зря Пушкин позже писал о Шишкове совсем по-другому: «сей мудрый старец…».

Что касается «иудейской методологии». Я бы сказал так: есть методология жрецов, которая позволила создать, в том числе, иудейскую идеологию. Иудаизм – это частность, синайский турпоход – тоже частность. Секрет жреческой методологии в создании различных языковых структур (концепций, выражаемых тем или иным вероисповеданием или «эзотерической системой») или собственно искусственных языков. Что это даёт? В созидательном применении это есть наука: вооружившись неким основанием, в котором чётко заданы взаимосвязи понятий, наука создаёт всяческие теории, то есть осознанно становится на разные точки зрения, бросает из них взгляды на мир, и составляет его карту. В злонамеренном приложении искусственный язык навязывает некую картину мира, которая подаётся и воспринимается человеком как «объективная» – и это есть игра, в которой побеждают не игроки, а её создатели. Наконец, применение, скажем «знаний предков» может быть благонамеренным – но вера в исключительную силу этого «знания», некой системы, то есть в пределе данного искусственного языка, который задаёт картину мира, делает такого «собирателя знаний предков» попросту оглашенным (эгрегором, идолом). И носится человек с этими знаниями, как с писанной торбой, и даже безо всяких «тайных правителей» становится игроком, возможно, интереснейшей и даже «правильной», «доброй» игры, но одновременно и фигурой. Возможен и такой путь, и, пожалуй, никто не избегает поиска и принятия идей – но неизбежно придётся перерасти то или иное учение, а затем вообще отказаться от убеждённости в «правильности» определённых языковых, или знанческих, конструкций (и здесь _помогают_ те вероисповедания, которые часто считаются «вражескими»). Это же касается и «созидательности» науки – обучаясь и обучая, некоторые оголтелые «научники» забывают про то, что учёба нужна для того, чтобы отворять мир, чтобы попросту по-человечески жить, а не писать очередные талмуды (карты мира) на формальном языке, и не запоминать всё больше и больше схем и терминов.

Таким образом, «иудейская» идеология возможна только благодаря более страшной идеологии, точнее, методологии. Вот представьте: живёт себе единый Язык человечества, и вдруг некто говорит – а давай-ка я слеплю из него другой. Начинается всё невинно: вот слова стали на себя непохожи, язык вроде как другой, но все связи остались. Дальше – больше. А давай-ка я придумаю для него буковки особые. И вот ещё сильнее меняется написание и произношение. Начинают утрачиваться _взаимосвязи_ слов, взаимосвязи понятий, целостная множественность значений и смыслов. И, главное, вкладывается намерение жрецов, создающих данный язык. Например, научная «парадигма» отражает главное желание _как_можно_подробней_описать_мир_, уже неся _необходимость_ «подробности», «описания» и «формального», определяет все используемые инструменты и методы – раздробляющие, описывающие и придающие заранее определённые формы. А если жрецы имеют в виду завоевание мира? Стяжание материальное и знанческое? Непреходящесть власти одних над другими? Деление людей по признаку владения «священным знанием»? Всё будет в языке, в понятиях и их взаимосвязях, в их цепочках, в «философическом строении речи» или «разуме народа», по Лукашевичу, или в «разуме слова», по Шишкову. Но, главное всё же не это. Главное то, что из живущего и дышащего язык превращается в мёртвый, искусственый. И понять это, находясь внутри искусственного языка, формальными методами, попросту невозможно, как невозможно выиграть в игре у создателя её правил.

Если мы попытаемся нащупать, определить причины сопротивляемости русских управлению через искусственные языки, через всякие идеологии (в т.ч. прогресса), то мы неизбежно должны будем обратиться к нашей языковой картине мира. И вот здесь вся тщета формальных подходов становится очевидной. Вот читаю я лингвиста, который на эту тему пишет. Хорошего, надо полагать, лингвиста. Описывая русскую языковую картину мира, он замечает: у нас, мол, есть слова вроде «добраться» и «успеть» и т.п., которые «позволяют оправдываться». Ну, это я очень кратко, тут вкус не прочувствуешь. Но всё это наш лингвист описывает весьма подробно, с доказательствами в словоупотреблении, с примерами ярких словосочетаний и соответствующих жизненных событий. А я читаю это всё, и прямо-таки вижу, какая за этим стоит предустановка. Передам своими словами, чтобы выявить эту предустановку, но близко к тексту.

«Вот европейцы – трудяги. Они не скажут «не успел», они скажут «не сделал», не опрадываясь. А русский ванька – лентяй. Он всё время говорит «собираюсь», оправдывая ничегонеделание. Он говорит «добираться», как будто субъект не имеет контроля над передвижением. Он не способен добиваться поставленной цели». И т.п. Но почему я назвал это «формальным подходом»? А потому что «лингвистика», имея дело с тем, о чём вообще трудно говорить – с Языком! – во-первых, применяет общенаучные методы, то есть изначально обращается _со_смыслами_ формально, во главу угла ставя «терминологический аппарат» и ограниченное множество «теорий», а живой поиск называет (как в случае Шишкова и Лукашевича) «произвольной этимологией». А во-вторых, что просачивается через рассуждения об «объективном» смысле слов? Та самая искусственная «концептуализация» (то есть основные мировоззренческие предустановки), выше которой нужно подняться в попытке выявить «концептуализацию» (наиболее близкое к сегодняшнему наречию звучание слова «концепт» – «всесцеп») естественного языка! Проще говоря, рассуждая о том, как влияет на сознание живой язык, мы отталкиваемся от искусственных оснований. Мы отталкиваемся от навязанных стереотипов, которые, благодаря «магии общепринятого», считаются «правильными»!

А ведь я могу сказать по-другому. Русский находится в потоке жизни. Да, он «добирается». Для него «поездка из пункта А в пункт Б» есть жизенное событие. Да, он может месяц лежать на диване и «собираться начать новую жизнь» (а наши предки гораздо меньше работали зимой). А разве это усилие не имеет никакого смысла только потому, что в это время он не заработал свои 50 у.е. и не купил новый, продвинутый жвачник? Да, он долго – с точки зрения европейца! – запрягает. Да, ему чужды все эти «продвинутые» западные «системы мотивации», его не пронять «корпоративной ответственностью» и прочими хомутами «корпокультуры». Всё это – «плохо». Но «плохо» с точки зрения европейца, для которого «время – деньги», для которого жизнь промерена количеством, который не сделав – не выплатит кредит, не получит прощения и понимания (в корпокультуре – никогда), но непременно reverse bonus. А за то, что настучал – на отстранившегося от жизни корпорации из-за страсти к настоящему «эх, ребята, всё не так! Вот соберусь, и начну новую жизнь!» – получит bonus. И то, что _это_русское_ может быть «хорошо», а также _как_ это русское может быть «хорошо», просто нельзя понять, нельзя вывести из русской языковой картины европейским умом. Нельзя поверить в русское, если почитать за честь говорить «лингвистика» и «объективно», если вместо _настоящего_ верить в миф прогресса и дутое величие «западной цивилизации». Таким образом, всё больше принимая чаромутных слов, которые не просто не могут встроиться в наш разум, оставаясь ярлыками, но которые отравляют наш разум, меняют по образу и подобию хитромудрых жрецов завоевателей, мы всё больше и больше отказываемся от нашей картины мира. Не просто «какой-то другой, одной из», мол, каждый народ имеет право на свою картину мира, а нас отняли право на нашу. Нет. Мы отказываемся от живой картины мира, от человеческой картины мира. Язык, в котором взаимосвязанность и глубина понятий намного превосходит соответственные какого-либо другого, «обогащается» за счёт последних, а свои собственные взаимосвязи – теряет! Впрочем, осознать эту взаимосвязанность и глубину понятий можно через философическое устроение речи, тогда бы вопроса «где искать праязык» у лингвистов попросту не стояло. Сегодня же ощущение у людей раздрайное, противоречивое – русский как бы «великий и могучий», но вообще нам настоятельно необходима вся эта иноязычная чухонщина, как для науки, так и для того, чтобы быть «интеллектуалом» или «философом».

Тут недавно на другой ветке форума у меня было некое обсуждение «системных языков мозга», каковыми исследователь Вашкевич называет русский и арабский, точнее, их связку, «плазму». Обсуждение в содержательном смысле именно _системности_ языка, к сожалению, не удалось. Но вот о чём следовало бы сказать на эту тему. Два и более языков не могут быть ни «системными языками» мозга, ни каким-то «смешанным» языком какого-либо народа. Соответственно, приблизиться к пониманию именно «системности работы нашего мозга», а если быть точным, _строя_сознания_и_связки_сознание-подсознание_, умозрительная система отношений между какими бы то ни было языками сама по себе не поможет. В жизни языки не смешиваются. Праязык уходит всё более в подсознание всех народов, а связи его с надстройками, собственно «языками народов», становятся всё более жесткими или вовсе рвутся – это и есть чаромутие. Все люди по-прежнему говорят на одном и том же языке, в разной степени испорченном по сравнению с первоначальным состоянием и в разной степени (и в разные стороны) от этого первоначального состояния развитом. Это простая мысль, но мы пока чудовищно далеко от её осознания. Языки не соединяются, всегда один язык поглощает другой. Сегодня вопрос стоит таким образом: живой язык воспрянет и включит искусственные, либо искусственные зажмут и заморозят его до смерти, а вместе с тем погибнет и человечество. По мнению Лукашевича, арабская говорка на шестую часть или даже больше состоит из древнейших славянских слов, которые гораздо важнее даже Пелазгических, потому что арабские ордынцы покорили славян не менее чем за две тысячи лет до греческих. Обращаю вниманию, что «арабский» – именно говорка, то есть даже не чаромутный язык (не третьего, а четвёртого образования), а язык «ублюдочный», смешанный из языков многих народов. Здесь нет противоречия с утверждением о «несмешении», потому что «смешанность» касается словарного состава (у нас тоже – и латынь, и греческий, и немеччина, и французчина), а верх в сознании берёт всё же разум того или иного языка. То есть вопрос должен стоять о «сознательном» языке (устройство языка народа, соответствующая языковая картина мира), и о глубине погружения в подсознание праязыка, о качестве его связей с сознательным языком. Так вот, Арабский – действительно один из важнейших языков для приближения к праязыку. Что же ещё его выделяет, кроме хранения древнейших наших слов, и, соответственно, определённой части соткания нашего разума, нашей философии? А то, что Арабский – единственный из языков, не принявший славянские числительные, но создавший свой счёт. Какими числами мы пользуемся сегодня? Кто дал науку «великой западной цивилизации» задолго до «просвещения»? Таким образом, арабский, несомненно, действительно является, в каком-то смысле, системным языком мозга. Но тогда русский – системозадающий, и на этом уровне арабский причастен к нему (точнее, к праязыку, от которого современный русский далеко ушёл) как раз славянским «слоем». А на уровне собственно «системы» одиночество арабского скрашивают, несомненно, ещё латынь и греческий, связи с которыми у него двойные – через Орду и через Русь. Вот с такой вот стороны я на это смотрю.

И вот ещё на что я хотел бы обратить Ваше внимание. Пожалуйста, не сочтите за придирку к словам (вся моя речь о вреде этого), но я так понимаю: язык стал не _проще_, не прямее (просто=прямо), он стал как раз сложнее. «Низкий штиль» – вот чем силён наш язык! Самые «бытовые» названия имеют глубочайший философский смысл, утверждают цельность мировоззрения. Простота выбора жизненного потока, живого слова, сменилась сложностью искусственных конструкций и их «важностями». Пользоваться каковыми конструкциями можно при изучении их «кирпичиков» и искусственных взаимосвязей. Эти конструкции пытаются выйти за рамки естественного языка за счёт «терминологического» подхода: одно слово определяется множеством других, это «определение» закрепляется, далее наращивается количество «терминов», всё дательнее и «точнее» (жёстче) описываются их взаимосвязи. Что такое «освоить терминологический» аппарат? Узнать все эти «определения», иногда в преогромнейшем количестве, и через это придти как будто бы к «единому пониманию». Как я говорил, это может быть созидательным (правда, уже достигнут предел сложности таких конструкций). Когда _в_большей _степени_ человек владеет этим, а не наоборот. Но жизнь показывает, что чем дальше, тем всё больше «наоборот». Это и есть «искус знания». И это же определяет две враждующие меж собой грани Науки (итогом вражды является «научная система» наука во всей сложности и неоднозначности проявлений), которая по самому своему назначению, или даже по своей духовной первопричине, с одной стороны, подчиняет жизнь «научной системы» и человечества «презумпции понимания», а с другой стороны – широко открытыми глазами смотрит на мир с «презумпцией непонимания». Здесь, как я говорил, очень вредит название «учёный» – если наука _открывает_ мир, то как же можно называть открывателя уже _учёным_, ведь _учёный_ уже научен, уже знает, уже понимает?!

Что касается Вашего упоминания Ломоносова. Если Вы имеете в виду то, что Ломоносов повёл язык (уже тогда никак не праязык, а один из славянских) под великороссийское наречие, ведь это как минус (от слова «менее»), так и плюс (от слова «более» – «ус» и «юс» от китайского мандарина Ю) – он сохранил его ценой великих и осознанных усилий, возможно, не самых «правильных», но уже на грани возможностей одного человека. То же касается и христианства (давайте сейчас не будем исключительно про «менее» христианства), которое в церковно-славянском, по утверждению Лукашевича, прямо-таки спасло язык, сохранив как грамматику, так и словарное богатство. Шишков даже более восхищался церковно-славянским, говоря, что русский слишком от него уклонился.

И последнее. Во всём этом чаромутии меня лично, как всегда, занимает более всего самый глобальный вопрос: почему случилось именно так? Если принимается, что враг вовне лишь отражение внутренней вражды, то ведь носители остатков сохранившегося праязыка что-то делали не так? Тогда чему нас должно научить чаромутие, что должна показать устойчивость в том числе «иудейской методологии»? Вот в чём вопрос. Здесь мы выходим за рамки, скажем так, «учения Лукашевича о языке» и приходим к _смыслу_ его открытия, который он прямо, философски, не выражал. Что же побеждает, пересиливает могущество праязыка, если, по определению, ничего мощнее быть не может? Иудейская методология – одна из граней ответа. Принимая любую религию (проходя и через эллинский гностицизм, и через выкрест, и через атеизм), живя в любой стране, говоря на любом языке, преодолевая и даже задавая любое «так устроено» во всех смыслах от надгосударственного до бытового, зная или не очень зная Талмуд и собственно «иудейские традиции», иудеи показывают одно – верность тому, что на самой грани языка. Есть у них какое-то внутреннее «а мы будем так!», и оно побеждает все условности. Только не всем это «так» по нраву, и не все включены в «хорошо» в этом «так». А у нас есть ещё более высокое – вера в то, что за гранью. Это есть. Но живой язык и единство, которого _всегда_ не хватало Русским – это _инструменты_, _устрои_, которых нам недостаёт для проявления, опредмечивания, явного задействования этой веры. Иначе говоря, своё «не то!» сложившимся системам и Системе мы пока не сказали ясно и внятно на весь мир – так, чтобы мир от этого изменился. А сопротивляемость, устойчивость – падает. Но, с другой стороны, словами Лукашевича, без противодействия и любви к Родине Язык не живёт. Я думаю, в конечном счёте дело не во врагах, а в отношении к испытанию и сообразном действии, в первую очередь внутреннем. Без придирок к словам и ярлыкам вроде названий вероисповеданий – за ними ведь живые люди, называйся они «иудеи», «христиане», «даосы», «коммунисты» или «капиталисты». Мы, русские – взрослее, и не пристало так застревать на этих детских кличках.

В завершение ещё раз отвечу на вопрос, похожий на Ваш, но без сослагательного наклонения: нам не нужно возвращаться ни к какому срезу Языка, потому что это не прибавит иммунитета, что было, то прошло. История как быстьтворь требует другого – понять, почему прошло именно так, и то «не то!», что есть сейчас, сменить в первую очередь в себе (в психологическом языке предмет стараний – связка сознание-подсознание, именно её восстанавливает понимание смысла слов живого языка и взаимосвязей понятий). Вот в чём может сильно помочь, безо всяких «политических» и «экономических» перестроек, «возвращение в будущее», не к какому то _бывшему, а к неведомому, но _тоже_живому_ языку. Изучение и осмысление трудов исследователей Русского, среди которых Лукашевич очень малоизвестен, но совершенно необходим, далее, выражение нового понимания языка, а через него и жизни – для самого себя, и, в случае людей слова, для других – вот совершенно определённые шаги _на_первом_приоритете_, которые дадут совершенно явные плоды. Через какие причинные цепочки – Бог весть.

С уважением, Андрей.

[Сара]

Здравствуйте, Андрей,
Спасибо за исчерпывающий ответ, надеюсь, что Ваши новые статьи будут появляться на сайте. Тема очень интересна, а главное полезна.
Спасибо за Пушкина, вы совершенно правильно поняли, что я действительно считала одной из значительных заслуг и Пушкина, и Ломоносова те изменения, которые были ими привнесены в язык. После прочтения статьи возникло ощущение потери. Теперь все занимает свои места. Процесс не так прост и было выбрано меньшее зло.
Когда я узнала о том, что в дренерусском языке было четыре спряжения глагола, я порадовалась, что сейчас их два, каюсь, была не права, не задумалась, почему и зачем. Вот эти изменения я имела в виду под тем, что грамматика стала проще. А с тем, что современный т.н. интеллектуальный лексикон замусорен научными терминами, причем их по разному понимают собеседники и возникают споры ни о чем, я с Вами совершенно согласна.
С «добраться» все как раз понятно с первых строк. Русский, как более чистое отражение праязыка, даже на словесном уровне, допускает возможность влияния извне на события, о которых идет речь. Поэтому наш говорит «доберусь». Это, собственно, означает, что при благоприятных обстоятельствах буду на месте в нужные сроки. А европеец знает, что все зависит от него самого. Такие разные знания. Такие разные описания мира.
В одной из книг Н.Левашова написано, что сначала в океане были только растительноядные организмы, потом мир изменился, и еды не стало хватать на всех, слабые, которые не могли пробиться к солнечному свету, стали поедать соседей. Так было или нет, но, мне кажется, что именно агрессия слабых, стала причиной изменений в праязыке. Слабый, отказавшийся от изменения себя, от работы над собой, агрессивен. Может и с языком получилось также: слабый хотел власти, стать лучшим не смог, но он обладал знаниями и использовал их, чтобы изменить мир таким образом, чтобы получить эту власть. В картинках у меня это выглядит так: жил был медведь. Делал, что хотел. Хотел рыбы – ловил рыбу, Хотел меда – знал где взять. Все у него было, все он мог. Забрел к медведю шакал (а может, его прогнали откуда-то). Ни рыбы поймать не может, ни меду найти. А хочется. Стал он за медведем по пятам ходить и приговаривать, все-то у тебя есть, а у меня… а у меня… а у меня …блохи! Медведь услышал и решил посмотреть, правда ли у шакала блохи. А шакал так просто блох не показал, он рыбу попросил. И с той поры звери в лесу друг перед другом хвалятся: у кого блохи толще. Как спасти сказку: сделать, чтоб шакал куда-то делся, пока про блох не сказал, или чтоб медведь ерундой не интересовался, или что-то еще?
По поводу Арабского. Читала. Вашкевич сам ответил на вопрос о месте арабского: в арабском много слов, объясняющих значение русских, а наоборот – мало, получается, что арабский отпочковался от праязыка очень давно и сохранил значения корней. Но примеры выглядят как занимательная грамматика, очень яркие, их можно использовать для наглядности.
Я тоже хочу понять, почему случилось именно так, тоже не верю в возможность победы через борьбу. Считаю, что решение не в мире действий, а мире понимания. В этом плане Ваша статья значительно повлияла на мое понимание сути вещей. Спасибо вам.
Мне кажется что, обучение детей с раннего детского возраста второму языку, английскому, например, подавляет их устойчивость к попыткам управлять «сверху». Как считаете Вы?

С уважением,
Людмила Сарафанникова

[Владимир]

Ну очень рекомендую:

http://www.vodakama.narod.ru/arhange...skiy_Yazyk.htm Русcкий Язык – Язык мира вольных людей

[Шевченко Андрей]

Добрый день, Людмила!

Занимательный образ с медведем и шакалом Медведь действительно занимается ерундой, взяв шакала в учителя по предмету «имиджмейкерство в блошином шоу», но вся-то беда в том, что сказку рассказывает шакал. Или тот, кто «лоббирует» его – неважно. Главное, что пока так, медведь всегда будет носить на шее всё шакалье семейство.

И вот чему может поучиться медведь у шакала.

Знал медведь что, знал где, знал как – в общем, знал природу, знал владения Божеские, которые называл Госнь, Госень (а Греки лишь подхватили: «Косм-ос»), знал Праязык. А тут появилось этакое «внеприродное» животное, которое гармонию трав, воды и воздуха не чувствовало, но желало всё поменять. Слабое оно было в знании гармонии, да и заниматься ей недосуг было. Слабо было и среди животных. Но сильнО было и очень упорно в достижении своей цели, движимо было чем-то медведю не очень понятным. Медведь-то наивно полагал, что гармония всех должна устраивать, и не то что был бессилен против шакала и его вранья, а просто не понимал, зачем это всё вообще? Но попускал: ну ладно, мол, кажи своих блох. Ведь _обосновал_ же шакал, что это нужно? Медведь-то слушал сказы Госни, а сам сказы перестал слагать. Или, скажем так, не стало их слышно за шакальим визжанием, за сложностями обоснований.

Но, поди, голосишко не слаб? На Руси невегласие это назвается – знаю, а сказать не могу. Совсем другой вопрос, чем у болтливого шакала.

«Просвещение», «модерн» – нужно ли это было русскому? С того мига началась наука. Тогда зародилсь корпорации. Мир вмиг (по исторической мерке) стал «структурированным», «механистичным». Природу – на колени, служить заставить. Наконец, вслух, после тысячелетий не скрываясь от «масс», сказано было: знание – власть. Такая, которая на колени ставит.

Да, нарушалась гармония. Но ведь история давала урок неспроста, и другая сторона тех событий в том, что голос человека зазвучал полной мерой, ощутили люди себя выше природы[1], поняли, что недостаточно слушать сказы Госни – чудесной, живой, но всё же не равной человеку. С одной стороны это привело к ужесточению власти над умами людей всяческих блошиных шоу. Потому что это был следущий, качественно отличный шаг чаромутия: уже изобретались не новые языки народов, а поперёк всех этих языков пролёг общий, искусственный, научный[2]. Который, кроме всего прочего, позволял обосновывать чего бы ни захотелось шакалам – причём совершенно «объективно»! С другой стороны, ведь это было творчество, это было зачатие нового сказа. Хорошо он или плох? Какой есть – много и добра и зла принесла наука, вмешательство в природу. Вопрос ведь был о том, чему можно поучиться, скажем, у европейца.

Да, европеец знает, что всё зависит от него самого. Но какой ценой? Он платит за это уверенностью, и даже верой в то, что искусственная система человеческого общежития (в которой есть этажи, а самый высший есть самый престижный – и именно там живёт европеец) есть добро. Конечно, всё зависит от него! – ведь он не морочится тем, _что_ за стенами этого ветхого здания, зато хорошо изучил все входы и выходы, от всех дверей ключи захватил, и везде таблички развесил с указаниями. А мы хорошо чувствуем обстоятельства, и предпочитаем доверять жизненному потоку, и «добираемся», и «собираемся» – а как же?! Но только стоит посреди Сада Земли радиоактивно-бетонная избушка на курьих ножках, где для нас свободен только подвал. Не просто стоит, да ещё смердит на весь Сад, и в поля-леса не пущает – все они жителям верхних этажей принадлежат, не ходи, не стреляй королевских оленей! Так вот, нам бы поучиться их уверенности в изложении своего понимания, в действии по выбору, в устроении гармонии по собственному пониманию – а до их наглости необязательно ведь опускаться. Но говорить-то надо по-своему – а то они в очередной «указ» свой же тыкнут носом: молчи, мол, видишь, по-другому написано?!

Сегодня «постмодерн» учит дубиной катастроф: «Нет, ребята, говорить вы начали помногу да часто, но далеко это всё от жизни. Вы ведь «открывали» мир? Ну так «открыли» как механизм – он и оказался механизмом. Ещё «открыли», как хаос? Он оказался хаосом. «Открыли» как порядок муравейника, как иерархию? Живите так! Что ещё вы намерены «открыть»? Не кажется ли вам, что мир _оказывается_ таким, каким вы его открываете? А изба ваша, кстати – завалится, уж много нагородили!». А европейцы (ну, понятное дело, вместе с американцами) вняли по-своему – и давай евроремонтом заниматься. А мы стоим и выбираем между «арбайтен»[3] в тёмном сыром подвале и беготнёй по лесам от наёмников «небожителей» – ведь нельзя стрелять королевских оленей, а есть надо! Но из двух зол русские не выбирают. Не то! Так, получается, своё открыть нужно?! Да ещё так открыть, чтоб и самим ясно стало, и чтоб «золотому миллиарду», который на евроремонт надеется, объяснить, и прочим, которые сначала хоть в подвал готовы – а потом карабкаться, карабкаться, карабкаться! А вместо этого мы в тех бумажках ковыряемся: в инструкциях к бытовой технике, в планах помещений, «в правилах общежития», в процедурах препровождения на верхние этажи вливающихся в белозубую богему… В буквах ковыряемся, а подлинный дух «модерна», дух вызова сложившемуся и окаменевшему знанию, сложившемуся порядку давно отлетел, остались инструкции и формулы. А ничего не даст переписывание этих бумажек, ничего не дадут другие формулы – язык их не дозволяет даже разглядеть, что за избушкой есть что-то живое, и там можно жить, не сбиваясь «для оптимизации транспортных потоков» и прочей чаромутной <censored> в сложенные многомиллионной плотью извания Люцифера, лучезарного, «культурного» и «высокообразованного» Лучешара, который есть также Солнце Прогресса, Световой Клуб писанных Знаний, растущий во «мраке Космоса», Эго Системы.

Стало быть, мы знаем, но сказать не можем – боимся не то ляпнуть, не угодить их высочествам, боимся не по бумажке, не «по правилам», последствий боимся, собственной недограмотности стесняемся, мерами понимания меряемся – и когда короче оказывается (по каким это соображениям?!), сопим в тряпочку. Да ещё надеемся на гармонию Госни, которой наш выбор как будто не нужен, которая, на самом деле, нашим выбором только и есть такова, какова есть! А они, «хозяева», бодро так говорят, и хорошо, действительно, целей добиваются (например, могут собрать сотни тысяч людей и направить их усилия в одно, корпоративное русло), магию сказа освоили, научились цели ставить и их добиваться – но только за эти свои «само собой разумеещиеся цели»[4] и глянуть не в силах.

Я с Вами согласен, борьба ничего не даст – если понимать борьбу как постановку и достижение целей, скажем, «хороших» целей в противодействии «плохим» целям. Потому что если суть в этом, то схваченная и закреплённая в словах цель подчинит выбор действия в новых жизненных узорах некоему заранее заданному Закону, и борьба целей[5] завершится победой… какой-то одной идеи-эгрегора, каковая не замедлит превратиться в систему – и начнётся эгрегориальная война за другое «хорошее»! Поясню свою мысль. Во-первых, это не отрицает ни целеполагания, ни планирования, ни научных, ни «европейских» (коли мы тут промывали косточки какому-то «европейцу») подходов. Просто всё это писанное да терминологическое, пытающее определить, например, «справедливость», должно быть вторично. А чему должно вторить? Выбору, не оторванному от жизненных узоров. И здесь, во-вторых, хорошо поясняет тот живой искренний язык, пример которого на сайте КПЕ дают статьи о Пути Воина. Да, Воин задумывается о мере понимания – но он находится в бою всегда, зная, что его мера понимания неидеальна, и что _не_будет_идеальна_, и, главное, что не нужна таковая[6]. Его не смущает неидеальность, из-за этого он не собирается отсиживаться и бесконечно накачивать мышцы[7] – он действует и готов нести ответственность за свои действия. Воин задумывается о целях, подходах, законах, _учитывает_ самые разнообразные описания мира, построения ценностей, значимостей, важностей, методологий и методов – но не подчиняется ничему из этого, действуя сообразно только глубинному внутреннему пониманию, которое даётся без посредников. Он может отбросить учитывания, если надо будет сделать непредвиденный _выбор_ – и в этом основа его внеязыковой «противоречивой методологии». Все описания, концепции, строгие языковые структуры нужны ему только чтобы _говорить_ об этом с другими. Он знает, что внутренее понимание не выводится ни из каких текстов, а больше осознать его (ни на секунду не забывая об условности такого осознания-описания) помогает только внутренний язык, который развивается не чтением и учением, не «терминологическими аппаратами», а только собственным проникновением в суть слов и явлений. И потому он, не колеблясь, выходит против превосходящей силы. Это уже – «неразумно». Это уже – вызов умствованию (и только потом – внешнему врагу). Таким образом, я с Вами согласен, разумея Ваше высказывание о необходимости «понимания, но не борьбы» так: ничего не даст «борьба» за определённые слова (цель, идею), потому что такая «борьба» следствие «понимания» неких отвлечённых языковых конструкций, отчуждённого знания; и действительно многое даёт борьба здесь и сейчас, в каждой жизненной ситуации, подчинённая только собственному выбору, и объясняемая в первую очередь своим языком, по возможности без костылей чужих текстов, притом не обязанная быть полностью объяснённой и вкладываться в те или иные схемы. Если, к примеру, завтра появится организация, которая начнёт писать на стенах «банкиры – вампиры!» или «не работайте на иностранцев!», ничего хорошего не произойдёт. Можно посвятить кучу времени умнейшим предположениям, ахам да охам по поводу того, что произойдет плохого, вот это как раз легко. Но вот что важно. С «объективной» точки зрения никакой разницы в том, _кем_ будут сделаны тысячи надписей подобного содержания в крупных (или мелких?) городах, попросту нет. Но я верю вот во что. Если их сделает человек, или люди, которые вкладывают в это доброе намерение, то, даже при всём плохом, что, возможно, произойдёт, в людях зародится сомнение, произойдёт некий сдвиг понимания – внутреннего! И это будет важнее миллионов слов и всяких «политических» перестроек. Другое дело, что ведь должно быть внутренее стремление сделать именно это, а не так: «бери, Вася, краску, и иди рисуй». Я, честно говорю, сейчас – не пойду. Потому что сейчас вижу смысл – лично для себя – в другом. И, другой момент, даже имея внутреннее понимание какой-то необходимости, в человеке всегда ведь просыпается умствование (причём ДО совершения действия): «а как это согласуется с целями и задачи? Достаточно обоснованно ли?» И т.д. Умствование, которое часто берёт верх над внутренним пониманием, которое в изученных языках и схемах попросту не находит нужных в данный момент способов изъяснения (а это _всегда_ касается понимания _по-настоящему_нового_). И я полностью согласен с автором этих статей – в первую очередь нужно воспитывать Воинов, в первую очередь в себе самих. А потом уже – описания, модели, концепции. Вот это и есть «противоречивая методология» Воинов, и для связки первого и второго, для связки внутреннего понимания и различных «способов говорить», для со-общения с другими людьми не в ущерб целостности собственных смыслов, нужен живой язык. И снова и снова я возвращаюсь к тому, что познание русского языка является первым делом – из тех, о которых можно говорить словами. Потому что иначе – бесконечные споры о ярлыках, об идеях, об искусственных построениях. Это отнимает время тогда, когда каждый мог бы стоять на своём рубеже, и разбираясь, сообщать соратникам в деле правды (вне зависимости от того, к каким эгрегорам они себя относят, или их относят другие), какой смысл _он_ лично видит здесь и сейчас.

Потому, что касается обучения английскому, могу сказать так. Это очень и очень вредит. С другой стороны, мы же не будем скатываться в «объективность»! Мой сын второй год учит английский. Я не говорю с ним о «политике», я наглядно _показываю_ ему убогость английского, постоянно сравниваю его с русским. Говорю, что учат английский в школах неспроста, а потому, что это нужно – причём совсем не русским. И этого вполне достаточно. Пусть учит – с моим присутствием это ведь вакцина. И даже больше – витаминный удар (по болезни). Разве вакцина – это «объективное зло»? Лучше бы без неё – но тогда и без болезни – а ведь мы имеем то, что имеем, и вопрос, что с этим делать. Кроме того, всякая болезнь есть в первую очередь сигнал – что-то не в порядке. Пусть пока не все понимают, что изучение английского с первых классов есть сигнал: «вы живёте в оккупированной стране! Вас _уже_ завоевали, и заставили – как всегда было в истории – учить язык завоевателей!». Надо больше говорить об этом, надо выводить на свет, в том числе, Лукашевича и Шишкова – и _показывать_, что английский убог и немощен. Кто _сам_ считает это важным, уже давно делает это – каждый на своём рубеже, зная (или не зная), что усилия на первом приоритете проявляются далеко не сразу.

Немного от Лукашевича (Латинский корнеслов): «…которая в сих ордах, или сброде Сибирских дикарей, народность была многолюднейшая, та брала и перевес, но никогда Славянская, потому что она у ордынцев считалась холопскою. Славяне, по чувству внутреннего достоинства, в свою очередь, скорее все до единого погибали, нежели составляли из своего языка смешанный, полу-Славянский. Тем все это и поканчивалось».

Закончу словами А.С.Шишкова:

«Свергнув иго чуждого языка и воспитания, нужно сказать им: "Как? Мы, варвары, век свой славимся нравами и оружием; а вы, не варвары, ужасами революции своей отняли славу у самого ада. … Как? Мы, непросвещенные, почитаем веру, единственный источник добродетелей, единственную узду страстей, а вы, просвещенные, попрали ее и самое бытие Бога, не по чудесам созданного им Mipa, но по определениям Робеспьеровым! Как? Мы, имея коренный, древний, богатый язык, станем предпочитать ему ваше скудное, из разных языков составленное наречие!"

Так должно отвечать, а не думать: "Где нам за вами гоняться! У вас и мужики говорят по-французски! Вы умеете и чепчики делать, и на головы накалывать, и цветы к цветам прибирать. Ради самого Парижа, не отступайте от нас! Будьте всегда нашими учителями, наряжателями, обувателями, потешниками, даже и тогда, когда соотечественники ваши идут нас жечь и губить!"»

С уважением, Андрей.



--------------------------------------------------------------------------------

[1] Выше! Иерархия свойственна природе, и человек, как шакал, может полагать себя «выше» природы иерархически, количественно. Но может полагать, что он _выше_, как наместник.

[2] не упоминаю вероисповедания как языки, лежащие тоже «поперёк» естественных языков. В особенности «поперёк» относится к «авраамическим религиям» – они ведь утверждают существование Единого и Единственного вне Госни. И, значит, вне языка – но в текстах старшие авраамисты создали себе крепенького такого идола, средние авраамисты порядком намудрили с «логосом» и запутались в словах, а младших, как и русских, частенько просто используют, да и они часто противопоставляются Западу в целом, хотя ведь всё в истории не зря.

[3] ну никак не узнать в «гаст» гостя, а в «арб» раба! Последнее уже имеет _название_: ассирийская перестановка.

[4] думаю, Вы знаете, что большинство людей в Европе и Америке в целом согласны с тем, что они «просвещают» весь остальной мир.

[5] а это есть ничто иное как борьба идей-эгрегоров. Почему? Потому что «цель» всегда в рамках языка, цель всегда определена. Скажите кому-нибудь, что ваша цель «справедливость» – и тут же получите вопрос: «а как это? Опиши! Потому что это же _субъективное_понятие_!»

[6] Потому что это будет значить «соответствует заранее заданной видве-идее».

[7] Излюбленный сюжет Голливуда соответствует всегда выигрышной стратегии в любой компьютерной игре (сравнение уместно, потому что речь про виртуальные миры западного чаромутия) – отсидеться, собрать побольше количества (спецоружия, мускул, умения пробивать 5 досок, а не 3, и т.п.), чем у врага, и лупануть, снести одним махом. Не придуман пока такой искусственный интеллект, который бы сделал такую стратегию недейственной – потому что во все ИИ заложена по чаромутной необходимости (имею в виду ограничения всех

[Evgueni]

Здравствуйте!

Во всём этом чаромутии меня лично, как всегда, занимает более всего самый глобальный вопрос: почему случилось именно так? Если принимается, что враг вовне лишь отражение внутренней вражды, то ведь носители остатков сохранившегося праязыка что-то делали не так? Тогда чему нас должно научить чаромутие, что должна показать устойчивость в том числе «иудейской методологии»? Вот в чём вопрос. Что же побеждает, пересиливает могущество праязыка, если, по определению, ничего мощнее быть не может? Иудейская методология – одна из граней ответа. Принимая любую религию (проходя и через эллинский гностицизм, и через выкрест, и через атеизм), живя в любой стране, говоря на любом языке, преодолевая и даже задавая любое «так устроено» во всех смыслах от надгосударственного до бытового, зная или не очень зная Талмуд и собственно «иудейские традиции», иудеи показывают одно – верность тому, что на самой грани языка. Есть у них какое-то внутреннее «а мы будем так!», и оно побеждает все условности. Только не всем это «так» по нраву, и не все включены в «хорошо» в этом «так». А у нас есть ещё более высокое – вера в то, что за гранью. Это есть. Но живой язык и единство, которого _всегда_ не хватало Русским – это _инструменты_, _устрои_, которых нам недостаёт для проявления, опредмечивания, явного задействования этой веры. Иначе говоря, своё «не то!» сложившимся системам и Системе мы пока не сказали ясно и внятно на весь мир – так, чтобы мир от этого изменился. А сопротивляемость, устойчивость – падает. Но, с другой стороны, словами Лукашевича, без противодействия и любви к Родине Язык не живёт. Я думаю, в конечном счёте дело не во врагах, а в отношении к испытанию и сообразном действии, в первую очередь внутреннем.

А надо ли нам концентировать своё внимание на вопросах: "почему случилось именно так?" и почему
"иудейская методология" устойчива?
Дело ведь не столько в иудейской методологии (она более-менее уже известна), а в тех кто стоит за
ней и кто скорее всего и является носителем Праязыка.
Иудейское «а мы будем так!», побеждающее все условности, всего лишь результат действия конкретной
программы подсознания. И вряд ли нам интересно то, каким образом из этих козопасов сделали биороботов
(обрезание, накачка определёнными символами на уровне языка, идея богоизбранности и прочее).
Что нам с того?
Здесь важно другое - тот, кто это сделал, знал Праязык. И он зная все его более-менее, создал такое оружие,
которое эффективно бы решило проблему уничтожения не Праязыка - его можно восстановить, а тех языков,
с помощью которых это восстановление возможно - прежде всего Русского языка (того который и по сию пору
даёт Русскому человеку превосходство во всём, чем бы он не занимался, если его только не будут одолевать
насаждаемые иудушками убийственные традиции и обычаи - к примеру христианством).
Что это даёт хозяевам иудеев? А то, что таким образом устраняются конкуренты в понимании Правды-Истины
Жизни, которые тем самым лишаются её и порабощаются, а в перспективе и уничтожаются.
Как действует это оружие - мы видим. И действует оно очень эффективно. Ведь не могут мечом взять,
приходится заходить с другой стороны, культурно.
Причём ресурсное превосходство их очевидно (не столько энергетическое). Разум "русских гоев"
вот-вот и будет полностью порабощён.
А там всё - очередная атлантида (пусть даже и без последующей неминуемой гибели).
Может потому и не зря Богом нам дана наша БОГатая земля, которая позволяет нам противостоять
глобальным заправилам в то время как мы "перевариваем" их культуру, а через неё и мировоззрение?
А язык - это средство ведения войны. И как всё на войне - он также страдает - замусоривается, что-то
теряет, что-то находит и т.п.
Особенность языковой войны в том, что она представляет опасность как для одной, таки для другой
воюющей стороны. С перенятием чуждых понятий перенимается и самоубийственная культура, но в
то же время появляется возможность осмысления этой культуры и её выПРАВления (и
КОБ считаю именно такой попыткой осмысления и выПРАВления).
А выПРАВленная культура возвращается бумерангом к её хозяевам и их "подопечным", где легко
"приживается" засчёт своего родства, тем самым меняя по большей части их мировоззрение в лучшем случае,
или отторгается, приводя их к очередной катастрофе.
Вот так я понимаю весь вопрос.
А то, что Вы говорите я себе не могу уяснить - как "выразить новое понимания языка, а через него и жизнь –
для самого себя, и, в случае людей слова, для других – вот совершенно определённые шаги
_на_первом_приоритете_, которые дадут совершенно явные плоды. Через какие причинные цепочки – Бог весть."?
Как Вы себе представляете всё это в условиях жесточайшего противостояния биороботов и их пятой колонны с
Русскими? Война ведь идёт на нашей территории по их правилам и при этом гибнут наши люди, которым не до
образности Русского языка, о которой Вы ведёте речь - это хорошо, когда есть относительное затишье перед
следующей их попыткой нас уничтожить, используемое для воспитания Война в каждом человеке, тем самым делая
его Русским.
Только обойдитесь без умственного теоретизирования, а ответьте просто и конкретно.

С уважением, Евгений.

[Шевченко Андрей]

Доброго дня, Евгений!

Насколько я понимаю, именно с Вами мы обсуждали связку русский-арабский и разошлись не солоно (или пересолено?) хлебавши, упёршись в несколько другую связку: Язык-КОБ (так я для себя определил). В Вашем вопросе я снова вижу эту связку, и, чтобы нам не попасть в уже знакомую яму во второй раз, предлагаю принять такой подход: с одной стороны, мы говорим о Языке с «презумпцией непонимания», поскольку это предмет сам по себе сложный и непроработанный (не только в КОБ, а вообще), да и не совсем предмет (поскольку сам себя должен определять – и опять вспоминается приём тонущего Мюнхгаузена); с другой стороны, мы, разумеется, стараемся увязать осмысление нового с КОБ. Возможно, тогда разговор может быть созидательным, или даже открывающим сокровенное.

Итак, Вы желаете «простого и конкретного» ответа на вопрос, «как Вы себе представляете всё это… [моё утверждение об плодотворных усилиях, связанных с Языком, т.е. на первом приоритете] в условиях жесточайшего противостояния… … ведь… гибнут наши люди, которым не до образности Русского языка, о которой Вы ведёте речь». Я отвечу так просто, как смогу, ладно?

В скобках замечу, что я не «вёл речь об образности Русского языка», думаю, Вы даже единожды в моей статье и ответах Вам такого словосочетания не встретите. Я, конечно, имел в виду и образность, но это лишь малая часть, или пусть даже отдельная грань Языка и «языковых войн» – но всё же далеко не главное.

Вы говорите о том, что люди гибнут. Да, гибнут. Да, нужно не забывать, что за всеми концепциями, методологиями, языком стоят живые люди, решаются вопросы жизни и смерти. Согласен полностью. Но ведь мы говорим про первый приоритет, мы говорим про самую суть этой гибельной косы и про суть способов противостояния ей. Согласитесь, только на шестом и пятом, и даже на четвёртом ведь всё не решится, ведь неизбежно обращение к средствам «информационным»? Я бы понял, если бы Вы прямо сказали, что Язык не относится к первому приоритету, хотя даже отношение «всего лишь» к третьему обязывает очень серьёзно относиться к такому оружию. Но Вы сами пишите: «тот, кто это сделал, знал Праязык. И он зная все его более-менее, создал такое оружие…», «Особенность языковой войны в том, что она представляет опасность как для одной, таки для другой воюющей стороны. С перенятием чуждых понятий перенимается и самоубийственная культура…». Вы полагаете Язык выше методологий (которые всего лишь «оружие»), Вы говорите о «языковой войне», которая объемлет столкновения культур. Вы сами в другой ветке привели мне отрывок со смыслом «в головах изменения нужны». Как же согласовать такое возвышение мощи Языка (к которому я присоединяюсь), с последующим сведением её к «образности Русского языка», до которой «нет дела гибнущим людям», с представлением о языке как о чём-то побочном в глобальных вопросах? Вы же не предлагаете всем счесть, что всё уже понятно, «враг – это XXX и YYY», выйти на улицы и начать мочить тех, из-за кого гибнут наши люди. Кого именно, кстати, мочить? В общем, здесь я не совсем понял – важно всё-таки для Вас говорить о Языке, или нет.

Я рад, что наполняется понятие «языковая война». Но Вы говорите о нём как о само собой разумеющимся, тогда как я не вижу здесь определённости. Если у Вас она есть – хорошо, но тогда я напомню предложение в начале моего ответа: давайте примем «презумпцию непонимания». Да и наработок по этому вопросу действительно очень мало, нет твёрдой опоры, не с чего начинать. Да, уже хорошо известны войны информационные, да, говорится (и это, несомненно, очень важно!) о противостоянии мировоззренческом, которое можно представить через столкновение концепций, как это сделано в КОБ. Но что известно о войнах языковых?

Вот Вы говорите: «тот, кто это сделал, знал Праязык». Я пытаюсь это понять, но всё время упираюсь в противоречие: создающий некую методологию с совершенно определённой, дальней исторической (!) целью, несомненно, очень чётко эту самую цель видел, очень чётко определял, и, занимаясь всем этим, наделял определённые понятия очень высокой важностью (вага=вес). Например, очень весомым, очень важным должно быть что-то вроде «преемственность власти» или «счастье для избранных» или «Земля – корабль, на котором надо лететь на Сириус» (замечу, что сказать, например, «справедливость» или «свобода» недостаточно для задания исторической цели – для этого справедливость или свободу придётся _определять_). В этом смысле я отрицаю Ваше положение – это уже не живой язык, не огонёк Дара, это уже совершено определённая чарная структура, уже что-то выпеченное с помощью этого огонька, но в то же время способное само создавать – только вот всё, что эта печка печет, ограничено той важностью, тем _желаемым_, в которое _верил_ наш печник, чему этот жрец жертвовал ничтоже сумняшеся свои умственные силы и огонь своей жизни.

С другой стороны, я с Вами согласен. В том, что собственно определённый расчёт был, и в том, что он осуществлялся с помощью мощнейшего средства, которое по отношению к современным языкам, утерявшим живые взаимосвязи понятий и смыслов, был «праязыком». Возможно, это то, что Лукашевич называет первой ступенью чаромутия. Не сильно испортился Праязык, но что же именно, по сути, произошло? Произошло закрепление некоторых подвижных связей, или даже скажем, умерщвление – с тем, чтобы сказать: «вот это – важно! Не спорьте! Будем делать это исторической целью и трудиться для её достижения». Заметьте, неважно, какая это цель: «хорошая» или «плохая». Зато, наметив неподвижную структуру в живом, стало возможным точечно направлять мощь Языка – как лазер собирает свет в луч, пробивающий любые материалы, как мазер такой мягкой водой режет сталь (уж не знаю, режет ли, но запомнилась такая штука из детства – «а вы знаете, мазер… это ух!»). Другое дело, что такое точечное воздействие трудно согласовать с жизненным сотканием. Хирургия – крайнее средство. Но лазер – очень соблазнительная штука. Совершилось первое чаромутие, и проявился соблазн Магии. Соблазн хранения знания в структуре. Появились символы-суполы, соединяющие небесный мир, умственный мир, с явленным. Росчерками тысячей хвостов магической молнии Навь вонзилась в Явь и оставила в ней «священные знаки».

Далее, Вы говорите: «Что это даёт хозяевам иудеев? А то, что таким образом устраняются конкуренты в понимании Правды-Истины». Я не согласен с тем, что «конкуренция в понимании Правды-Истины» вообще возможна. Для меня это значило бы сказать, что Правда-Истина находится в неких знаниях, которые, как какой-то камень (философский) можно «спрятать» – а я в это не верю. С другой стороны, я могу понять Вас, если Вы имеете в виду не предельную Правду-Истину, но некоторую «конкуренцию[1] печников» – если есть ревность, если корчит от успехов другого, если хочется быть самым-самым Магом, то, действительно, секреты своей печки надо прятать, а другие печки не давать строить. Или просто – если считаешь, что знаешь больше, а всем другим надо не позволять ошибаться («хорошая» задача жрецов), то надо, чтобы все целый век учились у более понимающих, учились владеть одной печкой. Я несколько сгущаю краски, может, это было вовсе по-доброму – но поиск _своей_ магической системы (Магия соблазняла всё больше) заложил основы для более явной «конкуренции». Потому что система (!) знаний о мире возникла у каждого своя. Конечно, это здорово – создать мощнейшие магические системы, по сути, создать некие свои миры! Но второе чаромутие произвело раскол – единый язык разделился на славянские наречия. Братья решили стать отдельными «народами». Это было очень давно, и здесь пока речь не идёт про иудеев.

И пока мы до них не дошли (как и до «простого» ответа на Ваш вопрос), давайте предварительно подъитожим. Первым делом языковая война, как мне кажется, есть война человека естественного и человека верующего. Можно сказать так: это война за то, кто кем владеет – человек Языком или наоборот. Если говорить на языке КОБ, то это война – в _каждом_ отдельно взятом человеке, будь он наипросветлённейший (в хорошем смысле)! – между «низшими строями психики» и человечностью. Чем характерен демонический строй? Тем, что позволяет освоить мощнейшие инструменты влияния на мир, но его воздействие не согласовано со справедливостью, которую демон, как те древние Маги, подменяет некоей системой, некой заданной определёнными понятиями целью (которая изначально, до ословливания, возможна, и _была_ справедливой). Так вот, Система и есть Демон, это Язык-отчуждённый-от-человка, это и есть наимощнейшее оружие, которое становится для человека-демона идолом (т.е. идёт поклонение инструменту) – а взамен он получает мощнейшие средства борьбы и возвышения _внутри_ Системы. Первым чаромутием и была задана первая магическая цель – строительство всем человечеством Вавилонской Башни. Начался путь Мага и предупреждение последовало немедленно: как гласит миф, из единого возникли многие языки. Для меня не противоречие, а напротив, подтверждение в том, что разделение на языки было «вмешательством» Промысла. С одной стороны – «вмешательство», Башня не была построена и единый язык распался. С другой стороны, ведь человек подвёл сам себя! – начав с выделения и закрепления в живом Языке отдельных понятий, наделения раз и навсегда заданным весом по шкале (!) «хорошо» и «плохо» определённые явления, затвердив неизменными имена определённых «объектов», что же он мог ещё получить, кроме продолжения этого действа?! На чём же ещё учиться, кроме как на своих ошибках? Промысел не предотвратил магический путь, но показал его ущербность разрушением Башни. Показал ущербность объединения людей способом объединения в Систему, способом вовлечения в выдуманный кем-то проект.

Вот ещё один образ. Представьте безграничное пространство, беспредельную Пустоту. Она живая, и появление в ней Человека мгновенно приводит к тому, что вокруг него строится мир – в соответствие со своим _выбором_ он неким образом «собирает» мир. Сначала человек может строить различные миры, Человек даёт имена мирам. Потом он углубляется в наделение именами отдельных вещей в этих мирах, а точнее, уже в одном мире[2]. Потом в этом мире из поименованных вещей начинают прорисовываться, скажем, некие «мостики», проброшенные в Пустоте заданного мира. Если первоначальное состояние можно сравнить с полётом без преград в бесконечном Пространстве Жизни, то предельным состоянием является создание узких проторенных дорожек, мостиков, которые увязаны в величественное, но всё же, по сравнению с Космосом Жизни, весьма невзрачное сооружение. Пространство между и за этими мостиками неизмеримо больше их самих, но люди отвыкают летать, перестают верить в саму возможность полёта и начинают ходить. Тем, что они ходят по мостикам, тем, что _все_ и _всегда_ ходят по мостикам, они ещё более укрепляются в мысли, что выйти за пределы мостка – сумасшествие, смерть. Если посмотреть со стороны на эту Систему, зрелище предстаёт отталкивающее, нелепое, но в то же время глубоко, по-человечески, понятное. Люди толкаются на узких мостиках, плюются друг в друга с соседних, или тратят полжизни, чтобы переместиться с одного соседнего мостика на другой (в обход! прыгнуть страшно, да и засмеют), ведут войну «этаж на этаж» и «комната на комнату», смеются над теми, кто, оставаясь на месте, подпрыгивает в попытке взлететь (во дурак! Все ходят, а он прыгает). А когда какой-нибудь человек показывает многим (в истории таких было немного), что мостики это условность, что они созданы самими людьми, вместо изменения поведения люди начинают думать, что всего-навсего построены новые мостики. Чудовищной силы импульс христианства, например, встряхнул всю Систему до основания, снёс некоторые ветхие и страшные построения, показал многим живое пространство вокруг мостиков и для многих _намекнул_ на _внутреннюю_ способность открывать его, но потом, почти угаснув, превратился ещё в одно крыло перестроенного Здания. Так и некоторые философы и некоторые учёные – они производят разрыв, потому что видят за пределами известного. Но, даже принимая за благо разрыв, в поклонении авторитету и в отсутствие осмысления, мостки в лучшем случае достраиваются и перестраиваются. И собираются на них «поклонники» и «последователи», организуют себе вокруг «вновь созданного» лавочки да балкончики, и, покуривая, обсуждают, какую изящную конструкцию создал имярек. Поплёвывая на тех, кому на их террасу заворачивать неинтересно.

Вот эта система мостиков – и есть мёртвый язык, и есть искусственный, в широком смысле чаромутный язык. Вчера, кстати, включил вечером жвачник для снятия температуры по больнице. Как по заказу – на канале «Спас» в программе философские чтения был Гейдар Джемаль (я упоминал его в «условном переходе к именам»). Заметьте, кстати: на «христианском» канале не просто философ, а, как часто про него говорят, «исламский радикал». А ведущая представила его «философию трансцендентного» как _внеконфессиональную_. Это я о «христианской напасти» как о ярлыке. И слова ведущей лично для намёк на некий «анти-экуменизм», на «способ объединения» _безусловного_[3], лежащий совершенно вне умственных построений, вне языка[4]. Христианство в своих проявлениях, таким образом, занимается не только экуменизмом, но и анти-экуменизмом. Так вот, теперь по сути: одна из основных мыслей Гейдара Джемаля (которую, он вчера повторил несколько другими словами, а высказал впервые лет этак тридцать назад), что мысль человечества, вообще Метод, в очень серьёзной степени скован «эллинизмом» или «платонизмом». Помните, в статье «Славянский Праязык» я упоминал, что пресловутое «в начале было слово, и слово было у бога, и слово было бог» попало в Библию от эллинских гностиков? Так вот, смычка иудаизма с христианством произошла как раз на основе гностицизма. Что значит «гностицизм» или «платонизм»? Это значит, что каждой вещи соответствует имя. Это очень важно и непосредственно связано с чаромутием! Это значит, что имя и вещь, небо и земля чётко связаны, мы сидим на земле, в платоновской пещере у костра, и видим в жизненных явлениях только тени происходящего на «Небе», в мире тонком. А связывает материальную тень и «настоящее», первоочередное небесное явление – имя, определённое слово. Не знаешь имени – не знаешь явления! Трансцендентное превратилось в «слово», Бог был определён и назван «словом» (не каким-то словом, а словом «словом», словом вообще – т.е. Языком, Логосом), соответственно, Язык-Система был объявлен наивысшим. Вот в чём корешок! Это есть повторение первой ступени чаромутия по отношению к мощнейшему импульсу, призванному взорвать Систему. Чаромутие как омертвение живого направило огромную, бОльшую часть всей энергии этого внесистемного импульса на построение и утаптывание новых мостиков Системы. Вывод: и христианство, и ислам, и философия были скованы именно Методом. Который все усилия направлял только на создание и перестройку мостиков.

Если верить Лукашевичу, эллинизм азиатских корней – и это доказывает состав греческого языка. Орда во главе с китайскими жрецами, которые некогда были отколовшимися братьями-славянами, через завоевания славян породила и иудеев-евреев, и греков-эллинов. Китайцы – совершенно особый вопрос. Они замутили своё чаромутие, и оно было совершенно очень давно, возможно тогда, когда только разделились славянские наречия. И у китайцев[5] в наибольшей степени выражена «священность» знаков, они так и называются – иероглифы. Таким образом, «западный» платонизм и восточный эзотеризм имеют _по_сути_ общий корень, к тому же соответствующий историческим событиям. Эти явления соответствуют «монизму» _естественной_ (гностической, воспринимающей «Знание» извне) веры, и этот монизм либо более материалистический (марксизм), либо более «тонкий», «духовный», «эзотерический». В пределе это монизм Земли и Неба, «что наверху, то и внизу» Гермеса Трисмегиста. Но монизм утверждает, опять же, всевершие Системы, утверждает, что нет ничего кроме Системы, что Система есть Закон. Монизм – это одиночество Системы, одиночества мира человека.

Так кто такие иудеи? Нет нужды повторять, что речь не про кровь – стало быть, речь про язык, про язык «методологии», «концепции», и, конечно, про культуру в её непосредственных исторических проявлениях (ведь методология может проявиться по-разному). Иудейская методология вся держится на избранности, на особости. Пафос её языка – в постоянном выделении «главной цели», к которой «бог» ведёт этот «богоизбранный народ». И это всего-навсего особость положения в Системе, заданной этой самой целью. В их мире они «главные», потому что уполномочены Системой. И я не поддерживаю чрезмерного выпячивания иудаизма как «корня зла», потому что такое выпячивание заслоняет те ветви корня зла, которые я упомянул на протяжении этого обращения:

· Есть ещё десятки ярлыков, кроме «иудаизма», которые могут указать нам на явления, точнее, движения, в целом служащие Системе за тот или иной «пай». Более того, вся наша цивилизация (как, впрочем, и прошлые) испытывает соблазн служения Системе за паёк, обменивает творчество на работу каменщика в строительстве очередной Башни. Этот соблазн таков, что даже смелая человеческая мысль и в западной цивилизации и в восточной цивилизации чаще всего держалась в рамках дискурса, суждения «как найти правильную идею и построить правильную Систему». Вот, кстати, почему «русская идея» ещё не найдена – её нет и не надо.

· Борьба идёт в каждом человеке, и в этом смысле каждый немного иудей. Эго человека – издержки его глубинного «я», без эго человек вообще не может жить в явленном мире. Это не значит, что с какими-то явлениями не надо бороться, это не значит, что внешних врагов нет. Но главный враг – внутри, а далее следует явление, в психологии называемое «экстерриоризация», перенос войны наружу и отождествление врага с некими явлениями внешнего мира. Если Вы, Евгений, так ненавидите[6] «козопасов» и «биороботов», то как быть с тем, что каждый человек в некоторой степени биоробот? Обрезание – это лишь один из случаев впечатывания в подсознание неких программ при болевом шоке[7]. Намного более глубоко рассматривает этот вопрос дианетика, и ещё более глубоко рассматривают этот вопрос исследования Грофа и трансперсональная психология. Даже до рождения формируются программы, а все последующие комплексы и автоматизмы (по-моему, до этого доходит и дианетика) держатся на травме рождения. Так вот, человек, вне зависимости от отнесения его к тому или иному «ярлыку», вне зависимости от того, какая кровь течёт в нём, вне зависимости от того, на каком языке он говорит, читает Талмуд, Библию, Коран, Лао-Цзы или КОБ, в некоторой степени биоробот просто по определению. И его внутренний язык сформировался в многочисленных болевых ситуациях[8], и нет никакой гарантии, что, скажем, у «мусульманина» будет более добрый язык, чем у «иудея». Вот увидели Вы на улице «иудея» (не знаю, как Вы их опознаёте) – что Вы с ним сделаете за «гибель наших людей»? Насчёт себя я заранее не знаю и решать не собираюсь, даже зная, кто _именно_ это будет – вот в чём дело.

· Такая «экстерриоризация», кроме того что опять соблазняет подчинить войну плану в ущерб внутреннему пониманию и Пути Воина (а Закон Времени обязывает все более и более осторожно относится к планам), уводит от более глубинных вопросов и задач. В частности, если славяне как носители дочаромутной методологии оказались атакуемы, оказались не единожды биты, были превращены в рабов, не мешает, не забывая о внешней борьбе, задаться вопросом: «а почему так, что _я_ сделал не так»? Ведь получается, что внутренняя история славян отражает историю общечеловеческую. Разделились славянские наречия – появилось множество языков. Перестали выступать как единый кулак общин перед лицом внешней угрозы – и мир таков, каждый за себя. И так далее.

· Иудаизм как и любое другое «масштабное явление», эгрегориален (эгрегор есть частная система, властвующая над человеком). Но эгрегориальный подход уже изживает себя, не успев даже развиться. Во всяком случае, начертить схемку, в которой будет пара десятков крупных человеческих эгрегоров, закрасить зелёненьким друзей, а красненьким врагов, и начать рисовать тактические стрелки – бесконечно мало, да попросту убого[9]. Самое малое, у эгрегоров есть этажи, и все подопечные эгрегора могут изменять его, «просветлять» или «потемнять». Ненависть как эмоция точно также, как и вера в «правильность» эгрегориальной цели (аттрактор, главная предустановка), питает эгрегор, только более тёмные его слои. Такое понимание существует во всех эгрегориальных теориях (поправьте, если Вы знаете другие). Это происходит потому, что эгрегорам неоткуда брать силу, кроме как из человеческого огонька, пламени анти-энтропийной энергии, которая и позволяет строить мир вокруг человека. И эгрегоры жрут _все_ конфетки с начинкой из тепла от этого огонька, которое есть «смысл», хотя каждому слою достается разная глазурь и обёртка, в соответствие с языковой конструкцией отношения к эгрегору и эмоциями. Если мы говорим о том, что люди должны стать выше эгрегоров, что люди должны не просто разглядеть мостики, по которым ходят, но и принять установку на изменение положения вещей в целом, то эти схемки с эгрегорами не более чем костыли – понятно, сначала нужно хорошо научиться ходить, но не всегда же ходить с костылями? Тем более если хочется летать. Таким образом, помогая понять иудаизм как внешнее явление, дав ему статус врага (или даже выделив в нём «дружеское» и «вражеское»), эгрегориальный подход не позволяет ответить на главный вопрос: чего делать-то?

Ну так а что даёт Язык? Как я уже говорил, дело не в «образности Русского языка». История человечества есть история Языка. Познать историю Языка – значит ещё более приблизиться к пониманию человеческой ситуации, пониманию того, какую Систему мы нагородили. Понимание есть энергия для внутреннего изменения (которая, конечно, может пропасть и втуне – необходимо внеязыковое усилие), которое изменит следом и мир. В моём понимании «иудейский вопрос» – это частность. Да, надо разрабатывать и частности, но сегодня ведь вопрос стоит концептуально, всесцепно. А если разрабатывать частности, то надо говорить не только про этих кочевников, но и про славян (а где ж мы были _тогда_, если мы тогда _были_, и тем более если были намного _раньше_?!), про китайцев, про Вавилон и Ассирию, про Египет, про монголов и вообще Орду. Дело в том, что _осознать_, что язык у человечества действительно один, очень трудно. Даже видя тысячи подтверждений этому в современных[10] и древних языках. Не доходит!!! Эта мысль, это осознание блокируется как раз теми глобальными стереотипами, предустановками, и гипнотизирующими программами, по сравнению с которыми иудейское обрезание просто детский лепет. Этим программам тысячи, десятки тысяч лет. Я уверяю Вас, что просто осознание этого простого утверждения очень многое изменит. Начать можно с малого – с доказательства того, что языки многих народов черпают в Русском, что Русский есть наиболее сохранившийся остаток Праязык. Дальше – больше. Нужно понять историю языка, тогда прояснится история человечества и вообще человеческая ситуация. Дальше нужно понять устройство языка. Потому что важно не то, какие смыслы сейчас утверждены в словах (акула=прожорливая), а то, как эти смыслы задаются. Понимаете, философическое строение речи, о котором говорит Лукашевич, означает, что возможен язык, в котором ни одно слово не будет соответствовать сегодняшнему русскому, но тем не менее будет пониматься русскими (хотя и без навыка с трудом). Сам по себе этот «второй русский» не интересен, интересно то, что может быть и третий, и пятый, и сотый – и при том каждый понятный, то есть вместе они составят всё-таки как бы один. Это и есть выход на живой язык, это есть как бы «обратное чаромутие», разочаромутнивание.

Конечно, если говорить о сугубо «лингвистическом» приложении, то все эти разработки праязыка нужны скорее писателям, потому что от них в основном народ черпает концепции. Потому что каждое сильное художественное произведение есть всесцепие, это определённая концепция. Не говоря даже про «классиков» –возьмите упомянутого мной Пелевина, его «Ампир В», и Вы найдете и глобальный исторический процесс, и государственное устройство, и психологию с нейролингвистическим программированием, и магические системы, и эзотерику (вместо инь-ян – гламур и дискурс), и надгосударственное управление, и религиозную подоплёку, и веру в знание, и отношение смысла к словам, и отношения мужчины и женщины…. Я не перечислю всего, это всесцеп. И воздействие концепции в художественной форме гораздо более сильное, чем научно-терминологическое. Представляете, сколько Пелевина людей прочитало? У них при этом может разное отношение к КОБ именно как к текстам определённым, но мировоззрение, возможно, будет очень близким к тому справедливому, которое полагает КОБ. Это я к тому, что овладевая инструментом (которым, конечно, писатели и так в какой-то мере пользуются), который может дать понимание философического строения речи, каждый писатель как бы может создать язык (опять же, в какой то мере это всегда и происходит), который, будучи русским, является в тоже время новым русским. Я в своё время пытался заниматься неким «экуменизмом», проводя параллели между разными глобальными Воззрениями (КОБ в том числе). Но сейчас мне не хочется тратить основное время на простроение мостиков, меня в большей степени интересует _мой_ русский. Живой язык – это и наука, и искусство, вот в чём дело. Пока же наука и искусство не дружат друг с другом, хотя, я бы всё-таки сказал так: наука не дружит с искусством.

Для того и нужно разочаромутнивание, чтобы наука (которое есть «чаромутие поперёк всех естественных языков») стала и искусством. И это не только общественный вопрос, это личный вопрос – у каждого в голове есть наука и искусство, есть предзаданное знание (в том числе хранящее в генетике человека как биоробота[11] и в Логосе-Ноосфере) и возможность открытия нового. Для того и нужно разочаромутнивание, чтобы научиться схватывать суть, извлекая её из обёртки слов-как-определённой-последовательности-звуков. Схватывание сути есть сугубо личный, неформальный, и, соответственно, неотчуждаемый Метод Воина. Схватывание сути есть подчинённая вере личная Магия. Схватывание сути с полаганием красоты форм и форм красоты безусловно вторичной есть извлечённое Гачевым из русской языковой картины «Не то!», есть противостояние воинов жрецам у Джемаля, есть «свет поперёк» повежи-воина нашего времени[12]. Вообще вот это _противоречие_ есть совершенно противоположный эллинской идее слияния с некоей предзаданной гармонией воинский _вызов_, _встреча_ мира с широко открытым сердцем и глазами, без предубеждения против любых «-измов», «-логий» – все годятся и ни одна не является полностью врагом (потому что обезличена), но при том ни одна не является ни необходимой, ни достаточной, ни одна не достойна того, чтобы слиться с ней. Кстати, Лукашевич так читает пелазгическое слово, которое переводят как воин: встречь, т.е. опять супротив, поперёк. Схватывание сути – это что-то вроде меры понимания, но такой, какой нельзя померяться. Это не уровень понимания «концепции как определённого текста», о котором так склонны говорить сторонники КОБ[13]. Это уровень понимания себя и мира, который _обязан_ выходить за рамки любых концепций и тем самым _поднимать_ имеющиеся и создавать новые. Это – путь Воина. Прекрасно было сказано в тех самых статьях, что Воин одним своим присутствием меняет ситуацию вокруг себя. Сегодня люди уже не понимают, к какому движению им надо присоединяться, чтобы стало лучше. А надо не столько присоединяться к тому, что есть, сколько менять ситуацию вокруг себя и смотреть на все концепции как на некоторые условности, делая _своё_ дело. Это единение анти-экуменизма, парадоксальное объединение без объединяющей идеи, и именно это можно назвать «русской анти-идеей», понимая её как множество идей, но без главной; с твердым ориентиром, но без шкал и вертикалей. И оживление Русского языка, без сомнения, встряхнёт все ветхие мостики Системы, потому что позволит взглянуть на все её построения со стороны.

Вот таким образом отвечу на Ваш вопрос, Евгений. Совсем просто я мог бы сказать так: «пока гибнут наши люди, для исправления ситуации надо вкладывать усилия, в которых ты лично видишь смысл. Неважно, каким концепциям формально они соответствуют или не соответствуют с чьей-то там точки зрения, особенно если это точка зрения незнакомых людей или тем более обезличенных «сообществ». А вот чтобы говорить об этом смысле с другими, неплохо, конечно, применять концепции. Но и здесь нужно подниматься выше них, осознанно допускать больше жизни и субъектности (субъективности внутреннего языка) в общение, потому что без этого не живут самые распрекрасные концепции».

Я лично вижу смысл в своих (и многих других людей) занятиях Языком, пусть даже они несовершенны, наивны или там «непрофессиональны». Буду рад, если сообщил для Вас хотя бы что-то _новое_ на эту тему. Если же Вы хотите знать, какими путями оживление языка пройдёт от первого приоритета до последнего и в каких событиях выразится, то я могу только снова отказаться от ответа: Бог весть. Мне этого достаточно.





--------------------------------------------------------------------------------

[1] «Конкур» по нашему звучало бы просто «сокор» (о том, что латинское con не просто _переводится_ как наш слитный предлог со или су, а _является им, см. в статье). Мы так не говорим, но у нас есть «спор», которое точно также образовано. Столкновение напоров упёртых, желающих покорения других – вот один из смыслов обеих слов.

[2] примерно так, кстати, и растёт ребёнок – и потому очень важной темой является детский язык, что отмечает и Лукашевич, и Шишков, да и «классическая лингвистика». Это ни в коем случае не означает необходимости возврата в детское, «догреховное» состояние, потому что, не прожив жизнь, ребёнок выбирает мир не волевым усилием, а, как животное, переключением рефлекторного внимания на программно, автоматически распознаваемые в потоке восприятия предметы. Конечно, выбором это можно назвать весьма условно, потому что здесь нет полагания, нет концептуализации, нет веры. Младенец – это естественный человек, если не поддерживать воспитание самостоятельное раздутие им своего огонька, он превратится в бессловесное животное. Вот и вся «гармония» «догреховного» состояния. Потому и «разочаромутнивание» есть не возврат к языку, который был когда-то (в одну реку нельзя войти дважды), но взрослый, ответственный выбор возврата

[3] Думаю, из КОБ или откуда-нибудь ещё Вам известно, что расхождение ислама и христианства в именовании последними Бога Троицей, Иисуса Богом, его матери Богородицей, а произошедших событий – «жертвой во спасение».

[4] Экуменизм – способ найти общее, «синтез» за счёт прокладывания мостиков, сближения понятий (что, конечно, само по себе небесполезно). Само слово «синтез» славянину может быть понятно: в слитном предлоге в «ин» буква юс, и он читается как «су» или «со», а «тез» – корень нашего «тёзки». Соимение буквально, но по сути сопряжение _подобного_в одно (соответственно возникает одно имя для множества слитых в синтезе вещей).

[5] Очень интересно в связи с Лукашевичем упоминание Гурджиевым о некоторой группе, обучаемой посвящёнными из Атлантиды, и о двух братьях-близнецах в её составе, которые, похоже, владели Языком (что Гурджиев называет Языком, будет ясно) и вершили китайскую искусство-науку. Вот короткая выдержка из «концептуальной», то бишь всесцепной книги «Всё и вся: Объективно-беспристрастная критика жизни человека или Рассказы Вельзевула своему внуку»:

«После всего того, что было тебе только что рассказано, мой мальчик, тебе теперь можно дать ту информацию, благодаря которой в твоем мышлении могут кристаллизоваться данные для того, чтобы представить себе, в какую общую форму вылились тогда в этом Китае результаты "упорных-бесприст-растных-сознательных-трудов" этих святых, близнецов братьев, земных великих ученых; и вдобавок также данные для того, чтобы представить себе степени последовательного ухудшения бытийного Разума в присутствиях этих несчастных земных трехмозговых существ. Итак, когда во второй раз - по моим наблюдениям существования этих заинтересовавших тебя трех-мозговых существ - в этом совсем еще молодом Китае, благодаря двум упомянутым великим земным ученым, близнецам-братьям, возникла самостоятельная отрасль истинной науки, то есть "совокупность информации о специальном вопросе полностью познанном совершенным Разумом" ранее существовавших трех-мозговых существ, в данном случае, об основном космическом законе священном Гептапарапаршинохе, названном тогда законом "Девятеричности", то эта ветвь науки не только передавалась почти нормально в неизмененном виде из поколения в поколение в течение первых двух-трех-столетий, считая со времени священного Раскуарно этих великих близнецов-братьев, но даже постепенно стала благодаря их последователям, также истинным ученым существам того времени, как говорят, "детализирована" и доступна восприятию даже обычных существ. Это происходило тогда главным образом потому, что практика - которая была установлена учеными существами континента Атлантида - передачи такой информации существам последующих поколений только через существ, которые были истинными посвященными, у них еще продолжала существовать».

_Творчество_ в «познании законов Системы», которая, конечно, всегда есть, поскольку есть человеческий язык, за рамки которого человек не может выпрыгнуть – вот что отличало, по Гурджиеву, «объективных учёных» древности от «горе-учёных» современности. Вообще всё творчество Гурджиева пронизывает парадоксальное противостояние совершенно субъектного «Я Есть» и познания «объективных Законов». Противостояние собственного пути и наличия «священного» знания. И именно вопрос этого противостояния, войны волевой веры в безусловное и естественной человеческой природы (которую священное знание полагает тождественым миру) и поднимается для всего человечества в Завременье «постмодерна». А понятие Атлантиды как истока «священного знания» (которое из цивилизацию в цивилизацию переносят посвящённые), есть символ непрерывности Системы, есть залог того, что Матрица будет перезагружаться, но не уничтожаться.

[6] Ещё вопрос, как понимать «ненависть». По Лукашевичу это ненраввиждь, то есть мы ненавидим то, что нам не по нраву. Но в сложившимся понимании ненависти есть некое вредное отождествление – «не по нраву = испытываю злобу, отрицательные эмоции». Но «злого врага секи яро» не обязательно значит «со злостью». И мне по нраву то христианское смирение, которое, во-первых, не избегает сечи, не отождествляется с попущением, а проявляется в огорчении (но не злобе!), в размышлении «а что _я_ сделал не так?» до и после сечи с врагом. Такое понимание и в явлении «христианство», и у многих христиан – ЕСТЬ.

[7] Кстати, заметьте, что этому подвержены мужчины, а передача «по крови» идёт по женщине. Этот глубинный вопрос пола не относится только к иудаизму, а имеет прямое отношение к Системе, которая глубоко матриархальна, и воинской роли мужчины. Как выразился один Учёный про методы Америки, «в разработке этих хитростей, мне кажется, женский ум проглядывает, ум бабы, которая «в три узла совьётся, но своего добьётся»».

[8] В дианетике, как я помню, картинки вроде такой: упал ребёнок, разбил коленку, а бабушка ему один раз строго: «терпи, терпи, человек всегда должен терпеть боль». Или, наоборот, много раз, причитая: «ах ты маленький, дай я тебе помогу, сам не трожь, ой как тебе больно, да что ж это за напасть…» и т.п. И вот уже в первичные программы, связанные с травмой рождения, каким-то образом встраивается или стойкость (которая может перейти в придурковатое смирение-толерантность, а может стать поистине чудом истинной человечности – немало зависит от намерения бабушки), или инфантильность, беспомощность в сложных, болезненных ситуациях.

[9] В статье я упоминал: богатый и убогий – не от слова Бог. У нас богатый язык и богатая земля, но _багатство_ как количество («денег», «власти», «энергии», «информации») никакого отношения к Богу не имеет, оно определяет только положение в системе.

[10] Разве нам не понятен «complot» как заговор? Читайте по правилам Лукашевича (а пример взял у Шишкова, он и без правил обнаружил): «соплот», и всё ясно, хотя и непривычно такое имя для явления «дружить против кого-то». Смысловые оттенки, конечно, разные у заговора и соплота, но кто сказал, что перевод с чаромутного языка на русский всегда правильный?

[11] Вот здесь ещё одна вещь, которую я считаю «неудачной» в КОБ, хотя я могу перевести для себя так, чтобы не было противоречий. Генетически обусловленный потенциал может по определению передаваться только «объективным», генетическим («женетическим», кстати) способом. Что есть разновидность языка (ДНК совершённо чётко понимается как язык). Но такое понимание подразумевает нахождение искры духа в языке, хотя, я полагаю это чем-то внеязыковым, вне знания, вне слов. С другой стороны, «освоение потенциала» напоминает мне некоторое «совершенствование», и здесь подразумевается некая шкала. Если тело и генетика человека представляют собой объектную, «женскую», гармоничную, языковую составляющую человека (а субъектную, «мужскую», смысловую я отношу к искре духа), то совершенствование этой составляющей есть как бы совершенствование инструмента. Да, хочется быть совершеннее, развить то, развить это, но разве для инструмента это главное? Если инструмент расписной весь и со множеством «фенечек», но висит на стенке или работает на дядю – нафига он нужен такой хороший? Я понимаю, что под генетически обусловленным потенциалом подразумевается нечто хорошее, что должно раскрыться и сделать человека человеком, и в этом смысле не противопоставляюсь этому положению КОБ, но вот словечко «генетически» меня сильно смущает… я считаю, что не предзадана в человеке (и в мире, и где бы то ни было) какая-то отчуждённая от человека «правильная гармония», которую надо найти как философский камень. Эту гармонию устанавливает сам человек – волевым выбором _веры_, и это вне генетики, вне «объективности», вне природы, вне языка, это путь Воина.

[12] Я имею в виду поэта Константина Кинчева.

[13] вообще это несерьёзно – применять КОБ для того, чтобы оценивать меру понимания другим человеком КОБ. Так не бывает, о мере понимания языка невозможно говорить на этом же языке предметно. Поэтому естественным образом такие разговоры выходят за рамки КОБ, но сознательно пытаются в них удерживаться. Вот потому так часто возникают раздоры и ругань вокруг этой пресловутой «меры понимания», которые я наблюдал несчётное множество раз.

[Сара]

Спасибо, уже читала,
Вы не сказали кто автор.

[Сара]

Спасибо, Андрей.
Невегласие, красивое слово. А есть ли слово для "знаю, но прдпочитаю молчать, не скажу. сохраню в тайне". Мне кажется, что самое ценное знание -это то, которое сумел взять сам, а не то, которое было вложено системой. Здесь возникает ответственность учителя за то, кому он передает знания и как они будут использованы. Не сказал бы своего секрета про то. что сила в волосах - остался бы жив. И сразу возникает вторая тема: страшное слово мотивация. Как сильно мотивированы те, кто не может взять знание сам: получил информацию, но овладеть ею так, чтоб она стала знанием не может. И направляют свои силы на то, чтоб узнать "секрет". Может начальный смысл чаромутия был в том. чтобы защититься от этих мотивированных, кто хотел знать для того, чтобы употребить это знание, но не хотел знать ничего кроме своих желаний, никакой гармонии мира? Но вместо этого стали получаться новые мостики структуры и споры чей бог сильнее?
Праязык, как я Вас поняла, был не называющий именами явления и вещи, а указывавший, обозначавший суть. Для овладения таким языком нужно большее усилие мысли, чем для того, чтобы запомнить ярлыки. Это получалось не у всех хотевших.

[Владимир]

Сара пишет:

Спасибо, уже читала,
Вы не сказали кто автор.

http://www.vodakama.narod.ru/arhange...skiy_Yazyk.htm Русcкий Язык – Язык мира вольных людей , Северодвинская группа.

[Сара]

Андрей. еще один вопрос: о чудских людях. На меня произвели впечатления легенды о чуди, которая жила в старые времена, которые ушли "в землю" когда на их земли пришли славяне. Не является ли эта легендв отголоском событий. в которых носители праяхыка ушли от носителей чаромутного наречия?

Цитата: Урочище Важгорт деревня, там жили чудские люди.
Иногда также говорится, что чудь «ушла под землю», а иногда о том, что ушла жить в другие места: «У нас есть урочище Важгорт — Старая деревня. Хотя и называем деревней, а там никаких построек нет. И не видно, что там кто-то жил, но старики утверждают, что там жили древние, чудские люди. Долго, говорят, в той местности они жили, но появились пришлые, они стали притеснять старожилов, и те решили: «Нам житья не стало, надо переселяться в другие места». Собрали, говорят, пожитки, ребят за ручки взяли и сказали. «Прощай, Старая деревня! Здесь нас не будет — и никого не будет!» И покинули деревню. Идут, говорят, расстаются с родиной и ревут. Все до одного ушли. Теперь там пусто.»
«Слуда и Шудякор — чудские места. Там богатыри живали, из селения в селение топорами перебрасывались. Потом они в землю зарылись и золото с собой унесли. На Шудякорском городище спрятаны слитки-подушки, но никто не возьмет их: богатыри верховые на страже стоят. Деды нас предупреждали: «Мимо этого городища поздно вечером не ходите — кони затопчут!»

[Шевченко Андрей]

Добрый день, Людмила!

> А есть ли слово для "знаю, но предпочитаю молчать, не скажу. сохраню в тайне".

Первым мне пришло в голову слово «сокровенный». В своё время для меня было открытием, что «кров», «кровь» и «крыт» (и некоторые другие корни) – «философическое» (если использовать определение Лукашевича) развитие одного корня. Поначалу я обнаружил для себя, что чужое слово «интимный», означая то же, что «сокровенный», то есть «сокрытый», «потаённый», в то же время означает «внутреннюю поверхность _кровеносных_ сосудов» (intima). Конечно, связь этих корней благодаря Лукашевичу прояснилась[1]. И хотя мы редко обращаем внимание на связь слов творчество, открытие, откровение, кровь (не как «генетический» носитель и связь с родом, а как некое указание на субъектность, особость каждого человека) – она самая прямая.

> Здесь возникает ответственность учителя за то, кому он передает знания и как они будут использованы. Не сказал бы своего секрета про то. что сила в волосах - остался бы жив.

Интересный заход. Продолжая про «сокровенное»», могу сказать так: мне кажется, что есть два вида «знаю»: 1) знаю, и могу сказать, а могу скрыть; 2) «знаю» нечто сокровенное, могу говорить, могу молчать, но если кто не знает этого сам, то и не узнает из моих слов, а если знает, то у него могут быть для этого совсем другие слова.

Чаромутие – история о том, как сокровенное исчезло из слов и из жизни. В наше время знание понимается в подавляющем большинстве случаев в первом смысле, и в этом суть чаромутия. Учитель сейчас понимается как тот, кто «передаёт» знание. Но передать в общепринятом смысле можно только некую систему (поэтому все методологии обучения формальны). Обычно понимается так: учитель, во-первых, занимается «образованием», то есть выпекает что-то из ученика, «передавая» ему «знания», во-вторых, занимается воспитанием. Говорится, что второго мало, и в этом вся проблема. Но проблема не только и не столько в этом. Проблема в том, что учитель всегда занимает янскую позицию, то есть он «формирует». Это касается и образования, и воспитания. В совершенном забвении находится иньская роль учителя, когда учитель принимает то, что раскрывает сам ученик, и, сам удивляясь новому (! яйца учат курицу), лишь помогает ему[2]. Эту роль распознают и осваивают некоторые учителя не благодаря, а вопреки методологиям образования (и нашим, и не нашим, и «старым», и «новым»). Часто говорится, что ребёнок воспитывает родителей, и это уже некий намёк на иньскую роль воспитателей и образователей – но этого очень мало[3]. Можно сказать, что наша _система_ (какая угодно – образовательная, социальная, и т.п.) к такому не готова – но система-то как раз никогда не будет готова, потому что главная системная задача: пропекать носителей «фундаментального дефекта Матрицы» так, чтобы нерушимым оставался принцип системности. Пропекаются учителя, а потом пропекаются ученики. Обоснование такое: ну, надо же получить _базовые_ знания, а потом занимайся чем хошь, твори на здоровье. Но разве «база» не определяет дальнейшее «чем хошь»?! Разве отсутствие творчества при составлении самой «базы» поможет как-то помочь и не помешать проявиться дальнейшему творчеству?!

В этом смысле ответственность учитель несёт не просто за то, _кому_ он передаст знания и _как_ они будут использованы, а за то, какое отношение будет у ученика к этим знаниям. И вот как раз суть первого чаромутия заключалась в том, что люди стали передавать знания как определённую систему. Они стали уделять внимание «как» и «кому» – и возникли посвящения, инициации, тайные знания. Но, главное, всё больше внимания уделялось передаче знания в ущерб «передаче» сокровенного [4], передаче формы и содержания в ущерб смыслу[5]. После того, как возникало какое-то учение, большинство учеников чаще всего пытались развивать язык учителя, думая, что смысл прячется где-то в его словах. Но, поймавши кролика, глупо есть силок самому и тем более предлагать пожевать другим.

В этом смысле само объявление некоторого знания «опасным» подразумевает его омертвелость, вещность. Именно умерщвлением языка занимались хранители «высших тайн» – возможно, из лучших побуждений!

«…Первобытный язык долго хранился у жрецов для руководства к чаромутному и составлял их нерушимую тайну и даже таинство, а чаромутный оставался богослужебным, а потом мало по малу правительственным, общественным, семейным в высших включах племени и вместе с черо- или речетворным, а наконец обще-мирьским». [Чаромутие, или священный язык магов, волхвов и жрецов]

«Таким образом, чтобы хорошо знать свой язык, требовалось или быть жрецом, или быть посвящённу в их тайны» [там же]

> Может начальный смысл чаромутия был в том, чтобы защититься от этих мотивированных, кто хотел знать для того, чтобы употребить это знание, но не хотел знать ничего кроме своих желаний, никакой гармонии мира? Но вместо этого стали получаться новые мостики структуры и споры чей бог сильнее?

Да, мне кажется, Вы правильно меня поняли, я то же самое имел в виду, толкуя историю с Вавилонской Башней – чаромутие, с одной стороны, промыслительно, с другой стороны, люди «не распознали» сигнал.

Но вот эта «защита», «укрытие» живого языка и было «благим намерением». И это «благое намерение» привело к тому, о чём говорит пословица. Чем же было желание «спрятать язык», как не дальней исторической целью? «Добрые» маги скрыли высшие тайны магии от «злых» (или наоборот) – но это само по себе сделало «добро» и «зло» «объективными», магия возвысилась над верой, «сокровенное» стало связанным определёнными словами.

> «для овладения таким языком нужно большее усилие мысли».

Да, и это именно усилие _собственной_ мысли. Потому что выучить некую систему всегда легче, согласен с Вами. Но тогда есть противоречие: если некто скрывает от другого живой язык, чтобы тот не сделал его чаромутным (т.е. не сделал из него омертвелую структуру с заданной целью), то чего он добьётся кроме как возникновения чаромутия? Да и как можно скрыть живой язык, кроме как чаромутием? Я представляю только такой путь: жрец говорит «вот так правильно говорить, здесь такой-то смысл, это слово означает это-то (имея в виду определённую _вещь_)». Это и есть сокрытие живого языка, но это и есть одновременно чаромутие. Поэтому кто «нападал», а кто «защищался», кто был «добрым», а кто «злым» – непонятно. И ищущий знания вовне, и скрывающий его от угрозы извне сотворяли чаромутие.

Это очень глубокая тема. Прометей выкрал у «богов» священный огонь. Кто были эти боги, «бессмертные», сидевшие на вершине самой высокой горы? Конечно, они составляли Эго Системы, Лучезарного Люцифера. Проме по славянски луч, тай – таитель. Некто взял у Великого Существа огонёк потрясающей энергии, высшей энергии тварного мира. И принёс её людям. Это и был Язык – и его приложения имеют множество названий: искусства, ремёсла, наука, технологии. В первую очередь это огонь (обычный), письмо, изобразительное искусство и создание инструментов для охоты и земледелия. Кто этот некто? Джемаль говорит прямо: первый пророк, Адам. И здесь опять мы сталкиваемся с двойственным пониманием знания – с одной стороны, Адам принёс людям[6] «знание» об Ином[7], с другой стороны, вспыхнув в «дочеловеке» сокровенным, субъектным, это «знание» стало и знанием обыкновенным, поскольку могло выражаться в каких-то внешних формах (слова, письмо) и _обобщаться_. Вот с той поры и идёт борьба за то, какому знанию человек _поверит_ – тому, которое соединяет его с Богом напрямую, или тому, которое _обобществляет_, делает его внутрисистемным элементом где-то на дне космических иерархий. Что же было дальше? Люцифер, Юпитер, Зевс, как не склонившееся перед человеком-наместником Существо, стало мстить и «являться к нему со всех сторон», иначе соблазнять. Чем же соблазнять, как не чаромутным знанием, как не целями, полностью подвластным словам?! Самое интересное, что _какие_ это цели – неважно, ведь соблазн может быть любым[8]. Лишь бы они были «внешними» по отношению к человеку. Внешнее по отношению к человеку – это в первую очередь общество. Общество, Механизм – это и есть вещное проявление Системы, это и есть «Левиафан», поглощающий человека.

В мифе похищение огня продолжилось появлением прелестницы Пандоры, по Лукашевичу «Бед-творы». Из её ящичка посыпались следствия веры людей в различные «важнейшие» цели – войны, войны, войны.

Система намного сильнее человека, и, коль уж он украл огонь, она соблазняет его всё большим и большим его количеством – технологий, прогресса. В первую очередь для войны. Теперь не надо никаких подвигов, надо лишь подниматься по склону Фудзи к большему и большему свету, энергии (и «обществу», т.е. совокупно людям – «прогресс», и отдельному человеку – «карьера» или «материальный достаток»). Получается, что подвиг Прометея обесславлен. Он принёс огонь во мрак, он показал и силу духа, и возможность материального достатка и выживания без срывания ногтей, без уделения этому не то что всей жизни, а даже значительной её части. А человек, вместо того, чтобы просто _использовать_ этот огонь, _владеть_ им, рвётся к ещё большему и большему пламени, даже не ставя вопрос «зачем?». Предполагается, что «прогресс» нужен, чтобы люди «лучше» жили, чтобы повышать материальный достаток и иметь больше времени на «творчество». В действительности всё творчество, весь анти-энтропийный огонь «общества» (людей в совокупности) уходит на карабкание выше и выше[9]. Потому что вопрос поставлен (в т.ч. Марксом) так: надо сначала чтоб не капало, чтоб одет-обут и сыт, а там и до творчества доберёмся. Точно также как с «базисом» знаний. Т.е. огонь духа изначально подчинён огню явленного мира, мол, будем идти-идти, грести-грести (прогресс), и догребём до материального щастья, а там и о творчестве поговорим, и о смысле жизни. А щастье там, в конце туннеля. Надо только получше технологии, пооптимизированнее разделение труда, потерминологичнее знания – и всё пойдёт на лад!

Такова хитрость Системы. Если человек украл[10] огонь, то уже нельзя сделать так, чтобы он им не воспользовался – это уже его Метод. Так пусть забудет зачем этот огонь, пусть палит костры во славу огня, пусть поклоняется инструменту, пусть сделает метод целью! Рассуждение такое: «что значит делать что-то, чтобы славить Творца? Вот, блин, соловушка нашёлся! Иди работай! А творчество, знаете, должно быть _после_ конвейера. А, стишками балуетесь? Ну тогда простите, тогда творчество должно быть _на_ конвейере. А, наукой? Тогда сначала ручки крути, _делай_ конвейеры. А, управленец? Тогда всех – в оптимальном порядке гони _к_ конвейерам, потом решай вопрос с конвейером справедливого распределения щастья. В общем, не морочь голову, а изволь сначала отдать Обществу ДОЛГ». Конвейер человечества не должен останавливаться – прогресус-с.



> «еще один вопрос: о чудских людях. На меня произвели впечатления легенды о чуди, которая жила в старые времена, которые ушли "в землю" когда на их земли пришли славяне. Не является ли эта легенда отголоском событий. в которых носители праяхыка ушли от носителей чаромутного наречия?»

Очень интересно. Поделитесь источниками, я об этом ничего не знаю.








--------------------------------------------------------------------------------

[1] хотя, признаться, совершенно не удовлетворяет возведение им intimus к монгольскому эчине, тайно – мне кажется, и здесь славянский корень. Пойти в лоб – «утайный» (подразумевая юс в in)? Не ладится. Замена «м-н» вообще-то нередкая (да и в «эчине» она же), но как быть тогда с тем, что «ай» заменяет «i», не слишком ли большая натяжка (всё-таки латынь не английский)? Пока не знаю, но вспомнилось ещё одно странное словечко, слышанное от деда, жившего на Юге Руси: «тям». Обычно он говорил «тяму нет», «тяму не хватает». Возможно, оно относится к «тягу», «тяжу», и в этом случае показывает ещё один действительный переход «м-г» в славянских наречиях. Но, возможно, это нечто другое. Дед употреблял это слово, как будто всё время имея в виду способности умственные, а не физические, или даже, скажем, смекалку и способность различать дурное и хорошее. В ожидании выговора за что-либо, или когда долго не получалось сообразить, мы, переглядываясь, крутили пальцем у виска и, подражая деду, смешливо-сердито бросали друг другу укор: «ну совсем тяму нет!».

[2] вообще-то именно об этом говорит слово «воспитание».

[3] потому что обычно имеется в виду «отражение» им самих родителей, как бы жизненное указание на их недовоспитанности и недообразованности. А дело не только и не столько в родовой связи, а в том, что ребёнок (как и ученик) есть вторжение в мир нового, внесистемного. И задача родителей и учителей не только и не столько формирование ребёнка, не только и не столько исправление своих «системных» недостатков (перестройка и уточнение картины мира), а внимание к _новому_, неведомому, что не имеет пока соответствия в их картине мира, а при подгонке просто умирает как особое, и становится _заурядностью_. Что есть «за-у-рядность»? Суть условия ряда, иначе говоря суть «обусловливающего» определённый порядок. Попросту закон или формула ряда, в широком смысле Закон Системы. Заурядный – человек-функция, имеющий как бы печать Системы, «инкубаторский». «Печать Зверя – клеймо стада. // Девиз бойни: «всегда рады!» // Козлов кодлы пасёт Воля, // Шагать строем – слепых доля. // По чью душу ревёт свора? // Закон труса – служить вору». Тот же поэт-воин.

Возможно, что-то сдвинется, когда не только дети начнут воспитывать родителей, но и ученики начнут учить учителей.

[4] которое передать вовсе нельзя – оно у учителя и ученика может лишь возникнуть у каждого своё, в лучшем случае _созвучное_. Объединяющий «анти-экуменизм».

[5] это касается не только языка на уровне обычных слов, на уровне «ментальном». Магические обряды посвящений используют гораздо более мощный каузальный уровень (т.е. понимание в действии, «испытании») и ещё более высокий буддхиальный, т.е. понимание содержательного узора уже не в единичном действии, а во внутренних и внешниях событиях на большом жизненном отрезке (огонь, вода и медные трубы). Разумеется, «большой» не означает некоторое число дней, а относится к внутреннему времени, которое обычно в обучении, и тем более инициатических обрядах, сильно уплотняется. Внутреннее время «измеряется» (исключительно субъективно!) открытием сокровенного, или «подвигом понимания», что и есть некая анти-энтропийная энергия, исток подлинной власти. Система, отвлекая человека от открытия сокровенного пахотой на Механизм социума, отождествляет его внутреннее время с внешним, что позволяет оцифровывать жизненный смысл «объективно», в килобаксах, а «власть» мерять положением в Системе. Кстати, у высосанного досуха в «отпуске» одно желание: «не думать», «расслабиться», «оттянуться» – но это позволяет Системе ещё сильнее вонзить свои клыки.

Чем отличается Воин-Маг от просто Мага? Воин-Маг совершает подвиг понимания относительно того мира, в «субъектном», не-мерном центре которого он стоит – вне пространства и времени, вне критики опыта, знания, языка. Да он просто живёт, но безупречность его внесистемности даёт как бы огромное влияние на ход событий, меняющийся в соответствие с его внутренним пониманием и совершенно сбивает «незыблемость» системных законов, нарушает чёткие причинно-следственные связи, обеспечивающие власть Системы. В Традиции непрямое влияние на ход вещей называется «реализационная власть», и она также есть у Мага. Но только у Мага влияние на ход событий обеспечено за счёт отождествления с неким явленным центром, позицией, которую можно описать «терминологически». Например, «более понимающие должны пасти неразумное человечество и потихоньку подтягивать его до своего уровня» (очень «благая», казалось бы, цель – потому что «подтягивать» ведь собираются!). Иначе говоря, его реализационная власть дадена Системой – и если ей станет неугодно больше движение этого «лидера», она уничтожит его в миг. Трагедия человека в том, что в нём всегда борются за подчинение друг другу Воин и Маг. Некоторые сильные личности показывают это, ярко и неоднозначно вспыхивая в истории. Например, «сатанист» Алистер Кроули, с точки зрения многих его «критиков» (очень, мне кажется, односторонних в своих оценках), скажем, «самый что ни на есть Эгоист», говорил так: «Do What Thou Wilt Shall Be The Whole Of The Law», т.е. «Поступай согласно Воле – вот весь Закон». Иначе говоря, это и есть отрицание Закона как чего-то объективного, это и есть противоречие всякой Системе произволом. Здесь есть полагание цели без цели, иначе говоря, внутренний запрет на любую магическую систему (чего, конечно, недостаточно, чтобы Воля была именно сокровенной, личной связью с Богом, а не «эгоизмом», «демонизмом», «сатанизмом»). Общество всегда воспринимает таких людей как «дефектных», страшно их боится и ненавидит – именно потому, что, побеждая или проигрывая внутреннюю битву эсхатологического масштаба, они в любом случае обнажают «фундаментальный дефект» этого же самого общества, которое произвол Великого Существа почитает Законом.

[6] именно таков всесцеп Джемаля, в некотором роде примиряющий дарвинизм с «божественной теорией» – пророк это один из «дочеловеков», который не отличается от других подобных «генетикой», но только вестью, некоторым волевым утверждением безусловного: «Бог – есть!». И это потрясающий силы импульс, который меняет всё. В том числе генетику. Т.е. Адам не то чтобы «генетический» прародитель человека (хотя и это, в некотором смысле, тоже), а в первую очередь сделавший «человека» человеком _вестью_ о Неведомом Субъекте, о выходящем за рамки восприятия физического и умственного. Каковая весть и есть начало «различения» и возникновения живого языка.

[7] и это огонь духа. Не тот огонь, который был взят у Великого Существа, а тот огонь, который позволил овладеть огнём Великого Существа. Что выше – сила подвига Прометея, или сила добытого им «огня»? Где-то здесь невыразимая разница между знанием сокровенным и знанием системным.

[8] Ключевым является _отождествление_ человека с целью, в этом главный признак соблазна. «Как это – не хотеть этого, да ты что? Смотри какая конфетка – она непременно будет сладкой!» И, вот, как говорится, «я не я буду, если не сожру эту конфету».

[9] Это отдельный вопрос, как это свести к числам. Но есть много точек зрения, весьма отличных от общепринятой. Они позволяют разглядеть значительно более подробную и целостную картину. И всегда странным образом оказывается, что человек на протяжении истории _работает_ всё больше и больше. Тогда как цель прогресса подразумевает обратное. Хотя можно не смотреть на историю как на протяжённость, и не сравнивать характер и продолжительность занятий человека в разные эпохи, а просто посмотреть на структуру общества – уже 99/100 «золотого миллиарда» превращены в рабов, так что это за «прогресс» такой?!

[10] Не забудем, что миф о Прометее идёт от гностиков. Джемаль указывает, что он сходен с зороастрийским мифом (а дуализм зороастризма лёг в основу христианства как библейской концепции) о похищении света Ахура-Мазды (светлый бог) силами Аримана (тёмный бог, а потом просто «тьма», у которой была отнята божественная стать). Ахура-Мазда стал спасать свет, но чуть не остался на дне – его ждала ловушка. Тогда он воззвал к «богу-отцу» Зервану, и тот спас его. С тех пор, весьма потрёпанный, Ахура-Мазда пытается вернуть «райское» состояние и собрать оставшийся во тьме, на дне миров (т.е. космических иерархий, т.е. Земле) свет. Иначе говоря, Система хочет стать полной, живой, самодостаточной. Гностическое представление о мире исключает Субъекта, потому что в нём всё подчинено знанию, словам, в нём внеязыковым является только бесконечность, смерть, бездна, Навь, окружающая мостики Системы. Кем же будет человек, как не «вором»? Конечно, он «вор», именно поэтому «украл», он «падшее» и «греховное» существо – вот пусть и расплачивается по счетам, пусть платит ДОЛГ! Ничего не напоминает – взять в долг, а потом всю жизнь отдавать проценты, нисколько не уменьшая «тело кредита», вообще не имея шанса расплатиться?!

Для расплаты людей с долгом перед Системой и создано «общество» – служа ему, люди своими руками отдают Ахура-Мазде не то чтобы _его_ «свет», а жар своих сердец, своё собственное время, свою жизнь, которая уходит на всё большее утончение Системы, возгонку технологий, утяжеление «законов», «правил», «процедур», возникновение в любом простейшем деле «с целью оптимизации» длинных цепочек «посредников», «специалистов» и т.п. (сложная нервная система Великого Существа материализуется). Иными словами, в чаромутии увеличивается «подробность» мира, мостики строятся _новые_, энергия Системы возрастает. Вот для чего нужно постоянное столкновение «целей» – чтобы обосновать необходимость «возвращения к гармонии». Однако гармония без человеческого духа – просто Система. Сегодня часто повторяется слово «оптимизация». Вопрос – а что всегда «оптимизируется»? Вспомните пример в статье, про куриные полуфабрикаты. Дело не в том, что полуфабрикаты – «не настоящая пища» или там «вредная». Это ведь пятый приоритет. А на первом? На первом – отчуждение от человека даже смысла приготовления пищи. Приготовление пищи – это сегодня чаще формальный процесс, нужно просто «пожрать, чтобы потом уже заниматься делами». И семья платит деньги за заранее разделанную курицу, хотя её разделывают вручную (ну или платить «изобретателям» всё новых и новых аппаратов, которые всё более прогрессивно разделывают курицу автоматически). Т.е., грубо говоря, человек идёт работать (или так – вслед за мужем, бросая детей, идёт работать женщина), чтобы платить за разделку курицы, а не «утруждать» (как это непрогрессивно!) себя её разделкой. А другая женщина или мужчина идёт работать на разделочный конвейер, чтобы заплатить первой женщине за то, что она перебирает, например, бумажки, в какой-нибудь страховой компании, в которой он, как работник разделочного конвейера, обязан быть застрахованным. И так далее, между ними ещё сотни цепочек, на поддержание которых они _оба_ отдают большую часть своих усилий. Зато как прогрессивно, ах! Как растёт «экономика» (читай: Система)!

[Сара]

Здравствуйте, Андрей!

Продолжила бы Вашу фразу:
2) «знаю» нечто сокровенное, могу говорить, могу молчать, но если кто не знает этого сам, то и не узнает из моих слов, а если знает, то у него могут быть для этого совсем другие слова, и мы можем понимать друг друга и общаться на тему этого знания, оставаясь не понятыми (или понятыми не так) для тех, кто не знает этого сам.
Так возникает еще один вариант возникновения чаромутия. Слышал звон…
Да, сокровенное исчезло из слов и из жизни так, что теперь надо доказывать само его существование. А ведь оно и есть база. Какова база – таковы и возможности. Вы читали Р.Желязны? У него это показано через тему отражений, отражения отражений. Всегда знала, что он гений, но не могла понять/выбрать, что скрыто у него под реальным Хаосом и Логрусом. Теперь понятно: суть и слово. Объединяясь, они дают миры отражений. Маятник приоритетов качается от сути к форме, через которую эта суть проявлена. Сейчас время формы. Но, как сказал один мой знакомый священник, бокал – это форма для вина, тогда вино можно выпить, но, если поменять форму, и вылить вино на скатерть – выпить его уже не получится. Форма должна соответствовать содержанию, и в этом все ее значение. Но без нее содержание почти недоступно.
Да, Вы правы: опасным становится объявление нормальным способом пить -выжимание вина из скатерти.
О добрых магах. Мне кажется, что это опять продолжение темы слабости и ответственности. Добрый маг передал знание не готовому ученику или ученику с определенной мотивацией (помните Пушкинского Финна), ученик получил и знание, и методику и начал этим мечом крушить гармонию, добиваясь своей цели. Он был объявлен злым. Можно было признать свою ошибку (Я тебя породил…), но все ли были способны это сделать. Возможно здесь чаромутное отражение естественного закона защиты сокровенных знаний «от дурака». Естественным, природным путем знание дается тому, кто готов к его восприятию, причем тем методом, который наиболее прост (слепой – услышит, глухой – прочитает). И не дается тому, кто ищет вовне: астрология, теперь уже не знания, а отголосок, после изменения угла наклона земной оси вся система координат полетела. Теперь это не способ постижения сути, а так, игрушка-погремушка.
Лучезарным Люцифером Вы меня озадачили. Я интуитивно не принимала негативную оценку, но не понимала почему, теперь все понятно. За Пандору тоже спасибо.
ДОЛГ обществу – ГОЛОД системы?
О «Чуди» сама почти ничего не знаю – услышала фразу, заинтересовалась, все что знаю –спросила у яндекса, информация скудная, попробую найти еще раз.

У А.Меняйлова есть книга «Стратегемы инициации гения в древнерусских культах». В ней несколько слов о языке: он докопался до «жреческих» объяснений чаромутия, и описывает первое посвящение как овладение гребнем девы, чтобы расчесать ВОЛОС Девы – СЛОВО, как понимание сути слова.
«Просто» живя безупречно Воин-Маг влияет на ход событий… Значит ли это что «достаточно» просто стать Воином-Магом и уже НЕ НАДО СОВЕРШАТЬ ДЕЙСТВИЙ?

С уважением,
Людмила.

[Сара]

http://myfhology.narod.ru/mith-peopl...z-peoples.html

http://www.kirsoft.com.ru/freedom/KSNews_1263.htm

http://www.bibliotekar.ru/perm/42.htm

http://borsin1.narod.ru/download/15chudbeloglaz.htm

http://www.komi.com/Folk/myth/69.htm

http://www.elfworld.ru/alfirin/03/Melian.htm

http://www.kominarod.ru/finno-ugry/nations/chud/

[Шевченко Андрей]

Добрый день, Людмила!

> У него это показано через тему отражений, отражения отражений. Всегда знала, что он гений, но не могла понять/выбрать, что скрыто у него под реальным Хаосом и Логрусом. Теперь понятно: суть и слово. Объединяясь, они дают миры отражений. Маятник приоритетов качается от сути к форме, через которую эта суть проявлена.

Именно про это у Желязны не читал. Напоминает «Ум Б» у Пелевина, который и является неким дистанционным доильным аппаратом, через которую Система (у Пелевина – Иштар, её вампиры и халдеи) высасывают из человека кровь смыслов.

Вот что мне кажется важным – отражение отражения, «саморефлексия» сути через форму, глубоко несамодостаточно. Она возможна только в случае, выражаясь языком Джемаля, существования отражающей подложки, даже не самой амальгамы, а того чёрного непознаваемого слоя, который находится за ней и обеспечивает отражение. Иначе говоря, в зеркале человеческого восприятия возникают некие формы, за которыми во взаимоотражениях он может ухватывать живую суть – но он _никогда_ не может увидеть в зеркале то, что и даёт всё это видение и различение, не может увидеть _себя_, не может увидеть сокровенное, не может увидеть то, что и является внепространственной и вневременной точкой центрирования сути, обеспечивающей возникновение вокруг этого субъектного центра Бездны множества форм.

У Джемаля есть прекрасное сравнение, для которого я не могу пока найти своего образа – как моллюск, страдая от попавшей в его тело песчинки, нарушающей его гармонию, выпускает свои соки, слой за слоем затвердевающие в жемчужину, так и человек интуицию _Иного_, существующего вне опыта как чёрная подложка зеркала, как основа глубоко внутреннего различения, принимает за «неправильное» отступление от райского блаженства, за «страдание», которое надо целить священными знаниями, постепенно обволакивает _веру_ слоями учений, вероисповеданий, структурированного знания. Начиная ходить по мостикам.

Да, есть суть (Истина), есть её формы, есть знания о ней, есть слова, есть Язык, но только наличие Субъекта, внеязыковая Правда, делает Бездну Нави и мостики Яви живой.

> Лучезарным Люцифером Вы меня озадачили.

Я сам, право, долго не мог понять. Оказывается, библейская концепция очень сильно повлияла на путаницу с пониманием Сатаны. Сатана – это светозарное, гармоничное Существо, которое ничего общество с хвостатым и рогатым не имеет. Это Люцифер, Денница, Великий Архитектор (по славянски – «Создатель», смысл совершенно отличный от «Творец»), обладающей наивысшей тварной энергией, знаниями, перед которыми бледнеют все глубочайшие эзотерические системы. Это ведь Ангел, только павший в тварный мир, а значит, подверженный ходу времени, старению, энтропии! Чем же ему питаться, как не живыми смыслами, захватывая их в чаромутные формы, превращая в мостики-загоны для людей? Человек не может равняться с ним, идя путём Мага, добиваясь всё новых и новых «сакральных» знаний. Они лишь приведут его в закрытую для прочих область мостиков, и, самое большее, позволят создавать свои башни на теле Великой Башни.

Потому именно так «Долг Обществу – Голод Системы». Общество – это ведь не совокупность людей (называя так, я ставил это слово в кавычки). Общество – это обезличенная надстройка над ними, аппарат, проявляющий Законы, и сажающего каждого на свой шесток. Общество – это способ единения людей, который можно назвать системным, это всегда управление «сверху». Вслушайтесь в слова «общество» и «община» – они глубоко различны, они подразумевают два противоположных способа «обобщения»: первый в пользу «ство», то есть какой-то отвлечённой надстройки, второй как добровольное _неформальное_ единение в постижении живой сути не в ущерб сокровенному каждого.

> «Просто» живя безупречно Воин-Маг влияет на ход событий… Значит ли это что «достаточно» просто стать Воином-Магом и уже НЕ НАДО СОВЕРШАТЬ ДЕЙСТВИЙ?

Нет-нет, я не это имел в виду. Просто дело в том, что в ходе истории, в больших знанческих системах, человечество освоило разные методы, которые Завременье требует начать применять именно как методы (а не достигая неких «состояний» как цели), вместе. Например, даосизм обращает к Бездне, он помогает увидеть условность мостиков, условность форм, соприкоснуться с сутью. Но что же делать с Системой, с понастроенными уже мостиками? С одной стороны, это глубоко субъектный путь, с другой стороны, он «растворяет» человека в Бездне, прямо не даёт ему готовых инструментов для взаимодействия с системами. Другие знанченские системы изучают собственно мостики, Механизм Общества, они позволяют человеку прекрасно чувствовать себя в материальном мире – но перестают видеть Бездну. Есть системы, которые вообще исключительно субъектны, например, путь толтеков. Но толтекский воин-маг тоже никак не соприкасается с безумным миром людей, его метод только позволяет ему (как и совершенному даосу) маскироваться, выглядеть «своим» в шизофреническом Механизме. Даос может показать людям глубину, Бездну – чтобы они выглянули за перила. Как бы такой дискурс: «тюрьмы нет». Это уже огромное достижение, но самого по себе этого недостаточно. Что делать с этим механизмом – вообще не вопрос для толтека. Хотят люди гробить себя – пусть гробят, он-то знает, как не попасть в заключение. Получается «побег в одиночку», и этот девиз подходит ко многим путям «личного спасения»! Материализм – «надо просто поудобнее устроиться в тюрьме». Ну и так далее, здесь можно долго перечислять. Сегодня приходится как-то заниматься всем – и понимать Механизм, который делает людей рабами, и строить мостики, и в то же время не забывать, что тюрьма-то есть, хотя есть мир за её пределами, и в этой тюрьме ни много ни мало, а всё человечество в целом. Потому стать Воином-Магом, иначе человеком, подчинившим знание вере, никак не означает бездействие. Это субъектный путь, означающий поступки в соответствие с глубоко сокровенным, о правильности которых не надо справляться у «более понимающих», это всегдашняя готовность противостоять несправедливости, отметая любые обоснования о «разумности» и «неразумности». Несправедливости здесь и сейчас – хотя для каждого есть своя ширина и глубина этого «здесь и сейчас», кого-то волнует, что каждый день погибает от недоедания двадцать пять тысяч человек, а кого-то, хоть сто раз на дню повторяй он себе это, вообще не трогает. И ведь не значит это, что второй «плохой» – просто он как воин, как инструмент справедливости, направлен на свой участок, у него своя война, он объединён с другими не формальной целью, например, «накормить голодных», а сокровенной. Но не помешает (как дополнение) и путь Мага, потому что мы все погружены в Систему, в Матрицу, и, сделав выбор воспарить над ней, телом и умом всё равно всегда обусловлены, всё равно находимся в глубоком бытийном сне, даже если осознаём, что спим. И здесь тоже обязательны действия – изучение новых «фактов» и «концепций», освоение каких-то магических способов, постановка каких-то целей и задач, планирование и т.д. Но подчинение первого второму будет означать только возникновение эгрегора в рамках Системы, сообщества, которое иерархи-полководцы сильной рукой ведут на борьбу за захват новых мостиков. Подчинение второго первому даёт общину равных, у которых методы борьбы и формальные цели могут вовсе не совпадать – но, при доверии друг другу, при вере в единение не под «идеей» (языковое), а вне идей (сокровенное), то ошибась то попадая в цель, их усилия могут сложиться в такой мощнейший удар, от которого вздрогнет Система, и, оглядываясь назад, вся община может изумиться промыслительному «Плану», который станет виден за формальной несогласованностью действий. Такой «План» не имеет ничего общего с «тысячелетними планами жрецов», и не может быть изобретён человеческим умом. Уму пора подвинуться – он способен только на бесконечные отражения отражений, и сам не является их истоком. И это тоже сообщают оплеухи постмодерна.

> И не дается тому, кто ищет вовне: астрология, теперь уже не знания, а отголосок, после изменения угла наклона земной оси вся система координат полетела. Теперь это не способ постижения сути, а так, игрушка-погремушка.

Согласен только если понимать астрологию как «научный» (пусть и не признанный наукой) инструмент, работающий исключительно с «объективным» миром. К сожалению, многие астрологи именно так её и понимают. Но ведь астрология только даёт язык, и это язык как науки, так и искусства – и за ним непременно стоит субъект. Сдвиг оси, безусловно, означает сильнейший (чего бы там не говорили учёные о микроскопичности изменений) сдвиг смыслов. Именно поэтому и в астрологии акцент смещает на субъективное. Если же представлять дело так, что, например, «та звезда означала то-то, а теперь непонятно чего означает» – тогда да, проблема налицо. Но астрология всегда работала со сдвигом смыслов.

А теперь про то же на научном языке. Побиск Кузнецов, из лекций: «У меня есть таблица, которую я называл таблицей законов природы или законов сохранения, поскольку все обычные законы сохранения в таблице нашли место. Когда Эвальд прочитал в 73 году, он сказал: – Побиск - это не законы. – Ты что, вся физика считает, что все законы сохранения - законы. Что же тогда такое законы? – Законы есть только в диалектике. – А это что? – А это правила для вычисления предсказаний. Ни одной сохраняющейся величины на самом деле нет, потому что если бы эллипс планетной орбиты был замкнут, то природа бы не развивалась, поэтому маленькая неувязочка должна быть. А генетики будут говорить, то что сохраняется квазиэллипс, это будет наследственность, а неувязочка будет мутацией». Эвальд – это Э.В.Ильенков.

Так вот, эти неувязки всегда были в астрологии, и никогда астрология не была строго математичной. Наоборот, произошедшее есть для неё событие, которое она может осмыслить в _своих_ границах, на своём языке! В астрологии существуют десятки систем домов, разные деления на Знаки Зодиака, разные методы работы со звёздами, вообще разные парадигмы, о которых спорят астрологи! Наконец, есть прецессия, которая учитывается всеми системами. Эра Водолея означает, что созвездия не совпадают с одноимёнными знаками Зодиака ещё больше, уже на два знака! И ничего, можно пользоваться – потому что астрология, как и наука, даёт язык не только мёртвый, но и живой. Кто оживляет его – понятно.

Другое дело, что, конечно, необходимо осмысление произошедшего сдвига на астрологическом языке. Я не искал материалов на эту тему.

Поэтому могу сказать так: если астрология понимается как внешнее, то да, она превратилась в погремушку. Это баловство такое: включаем астрологическую программу, нажимаем кнопочку «интерпретация»… (или открываем газету с прогнозом) – и вот уже Овны избегают серьёзных дел, а Козероги отменяют отпуск.

Спасибо за ссылки!

С уважением, Андрей.

[Сара]

Здравствуйте, Андрей!

Гений он потому и гений, что понимает суть. А рассказывает о ней своими словами. У Желязны это «Хроники Амбера». Не уверена, что буду читать Пелевина, но запомню как вариант, спасибо.
Зеркало и жемчужину беру думать на дом. Жемчужина, прекрасна, а зеркала почему-то превращаются в двери. Я считала что субъект является зеркалом: воспринимая/отражая мир производит первое отражение и разделение на внутри и снаружи и эти миры подобны.
Опять о Люцифере. Получается, что он был первым, кто передал знания не адресно, подготовленному ученику, а всем без разбора. Первый, кто хотел сделать как лучше, а получилось… Потому и наказали. Ритуал передачи знаний: ученика трижды спрашивают, а он трижды должен ответить.. . возник из естественного закона защиты знаний, а превратился в очередной мост.
О Воине-Маге. Спасибо, а то я поняла это слишком буквально.

С уважением,
Людмила.

[Шевченко Андрей]

Добрый день!

> Я считала что субъект является зеркалом: воспринимая/отражая мир производит первое отражение и разделение на внутри и снаружи и эти миры подобны.
Да, именно это я и имел в виду. Говоря про чёрную подложку, я обращал внимание на то, что обычно и обсуждаются подобные взаимоотражающие миры, в совершенном забвении Свидетеля, что можно дойти даже до обсуждения отражения зеркала в зеркале. Но субъект совершенно неуловим, потому что он не зеркало, которое мы можем видеть в другом зеркале, а он как бы то, что стоит за зеркалом. Но это всего лишь слова, попытка говорить о том, о чём вообще невозможно говорить. Другое дело, нужна эта попытка или нет? Вот в науке, например, и нет задачи как-то учитывать наличие Свидетеля, научный метод работает только с системным знанием, и воспринимает как искажающее всё, что кажется ему "субъективным", "внесистемным".
> возник из естественного закона защиты знаний, а превратился в очередной мост.
Но почему превратился, вот в чём вопрос! Знание, которое надо защищать, это знание вещное, искусственное, чаромутное. Защита знания неизбежно превращает его в мостики, в том-то всё и дело. С чьей-то точки зрения это "защита", но, согласитесь, очень много берёт на себя тот, кто задаёт правила такой "защиты", решает, кому давать, а кому не давать. Да, тут могут быть благие намерения, но в конце концов защита превращается в сокрытие. И мы имеем пирамиду знаний, которая и есть пирамида Люцифера. Мне кажется, дело не в том, что Люцифер начал передачу знаний "неподготовленным". Он сделал знание вещным, он как бы дал человеку возможность центрирования в явленном мире за счёт Эго, центра магической системы. Потому что вещное знание, магия - это единственное, чем Люцифер может торговать, обменивая у человека на "знание" сокровенное. Другим словами, возможно центрирование эгоистическое, или демоническое (на языке КОБ), а возможно центрирование (и человека в мире, и общины) неявленное, неформальное, свидетельствующее, центрирование без материального или знанческого центра, центрирование по вере, которой неважны ярлыки. Русь всегда была страной явного и навного мира, в которой люди разных вероисповеданий объединялись без формального единения. Ведь для человека вероисповедание несёт в первую очередь язык, нечто знанческое, вещное, в чём он может раскрывать своё сокровенное. Русь объединяет сокровенное, Русь это община верующих вне зависимости от разности названий ярлыков.

С уважением, Андрей.

[Сара]

Здравствуйте, Андрей!

С наукой уже не все так просто: я читала, что в экспериментах с микрочастицами как раз установлено, что наличие свидетеля влияет на ход эксперимента и учитывается.
Со знанием, наконец, поняла: естественно знание защищено тем, что его кто не надо понять не сможет, а как только появляются элементы защиты, то значит знание вещное, и поехали строить мосты. Намерение не имеет значения. Оно может быть разным. Спасибо за терпение, я хотела понять.
Итак, что получилось. Был праязык, и его носители всегда знали, что он указка, способ говорить о сути. Жизненный уклад этих людей был общинным самоуправлением и по определению был не нужен административный аппарат и армия. Это было гармоничное сосуществование людей и природы, они оставили мало исторического мусора. Нынешним историкам их трудно изучать, легче не замечать. Далее произошло что-то, или это естественный ход развития событий, т.к. изучение праязыка, который лежит в основе этого общинного самоуправления, требует больших личных усилий, и кто-то не смог, не понял, не захотел понять, началось чаромутие.
Для того, чтобы возможно было общинное самоуправление сейчас, необходимо начать с возрождения языка в том смысле, каким был праязык, указывающем на суть, не вещным.
Спасибо, вещи заняли свои места.

[Шевченко Андрей]

Добрый день, Людмила!

Спасибо, Вы буквально формулируете, что называется, концепцию (я уже привыкаю называть "всесцепие")! Концептуальный подход очень важен, потому что иначе как через некое здание, через некие новые мостики всё равно не передать сокровенное (уж тем более письменно!), и многие мои товарищи критикуют меня за то, что я не иду "правильным путём": начиная с глобальных предустановок-постулатов, очертить грани-аспекты и последовательно дробить эти грани в подробные положения-проявления глобального. Однако дело в том, что живой язык надконцептуален, он позволяет творчески соприкоснуться с _верхней_ гранью концептуального уровня. Главное не в том, что он может дать всё более точное определение "терминов" сверху-вниз (классический пример - Гегель, начинающий с самого верху, с "Нечто" и "Ничто"), а в том, что помогает поиску живых слов по _ситуации_, помогает связать глубоко субъектное "здесь и сейчас" с некоей "объективной" ситуацией. Это глубоко магическое воздействие, но эта магия личная, магия, которой ни у кого не учатся и никому не передают! Вот почему важно формулировать всесцепия (концепции) и разрабатывать всесцепы (концепты, например, "чаромутие"), но также и легко отказываться от них, снова и снова создавая _подобные_, чтобы не тонуть в словах, а видеть суть.

Поэтому, раз уж Вы сформулировали видение некоего "глобального" уровня, позвольте добавить к нему пару штрихов, а затем отправить его (временно) на свалку, чтобы со свежей головой сказать "то же самое" (сокровенное) по-другому.

> Намерение не имеет значения.

Имеет как некое ощущаемое выражение веры. Как она ощущается – непередаваемо. Если это намерение _сформулировано_, то, получается частная мера, частная цель (даже если это цель на десятилетия-столетия или касаемо планеты всей, по своей _сформулированности_ она частная). В этом нет проблемы, надо ставить и добиваться частных целей (я приводил в статье очень интересный подход к этой проблеме, выраженный в «Дао Дэ Цзин», точнее, творческом переводе этой книги «Мистером Дао» Брониславом Виногродским и Борисом Кузыком: «ни одно решение не решает всех вопросов…»). Проблема в том, что сформулированное намерение часто начинает ставиться во главу угла, а приходящие по ходу жизни сомнения влияют на пути достижения цели, но не на саму цель. И тогда «благость» или «неблагость» намерения начинает измеряться (!) формально. Сейчас мне в голову приходит опять же «абстрактная цель» и «не отождествляйся!» Гурджиева, а также даосское «намерение приводится в осуществление удержанием» (имеет 12 прочтений). Как я говорил, даосы большие мастера по части освобождения от чар, от речных, знанческих построений. Это нужно использовать, конечно, не забывая что это только очистка пространства для творчества.

> Нынешним историкам их трудно изучать, легче не замечать.

Не думал об этом с такой стороны, это (психологический такой аспект, влияющий на методы) тоже важно. Важно также, что историки вообще мало что могут об этом _сказать_. По причине собственно внесистемности. То, о чём люди не могут говорить, они всегда стараются подменить схемой, моделью, понятной им знанческой системой. Подменяют моделью в первую очередь внесистемное, потому что управление толпой возможно только в рамках какой-то системы, и даже напоминание о всякой внесистемности должно быть уничтожено. Самые болевые точки Системы можно наблюдать через запретные понятия. Попробуйте, скажите что либо всерьёз об анархии – да Вас засмеют и слушать не станут, это утопия, это _детство_! Какой бы Вы смысл ни вложили в это понятие – засмеют. А другого понятия, кроме этого, действительно _неправильного_ (потому что безвластия не бывает) – нет. В КОБ говорится о _справедливой_ концепции управления (и самоуправления), но это уже предел языковых возможностей, потому что о справедливости невозможно говорить, её невозможно опредметить и описать, а польза от такого занятия, конечно, есть, но заключается в отрицании Системы, в определении того «неправильного», что есть сейчас. Описать же «правильное», «справедливое» не получится, и польза от самих попыток этого, мне кажется, возможна только в живом разговоре, да ещё при знании друг друга, когда сокровенное передаётся на более тонких уровнях Языка, через невербальное.

Разумеется, подменяют не только внесистемное, но и просто «вражескую» систему (т.е. ту, с помощью которой управляет другой жрец). Вот почему жрецы всегда сжигали библиотеки. Это ещё одна причина того, что историки не могут много найти. Не сожжено, выпячено наружу осталось в большинстве своём как раз не очень нужно, частное, позднее, завоевательское, чаромутное.

> изучение праязыка, который лежит в основе этого общинного самоуправления, требует больших личных усилий, и кто-то не смог, не понял, не захотел понять, началось чаромутие.

Вы уже не в первый раз говорите о больших личных усилиях. Признаться, я так и не проник в эту тему. Попросту не знаю. Видимо, Вы разработали для себя взгляд с этой стороны. Я для себя пока говорил только так: чаромутие началось, потому что была жажда власти (увести новый народ-язык), или был научный (магический) такой посыл, желание проникнуть в глубь целого точечно, магическим лазером на незыблемых формальных предустановках (не забудем про эгрегор, создающий при вере в определённую знанческую систему и дающий лазерам одного типа всё большую и большую энергию). Или, как показывают все алфавиты, было благое желание передать потомкам некие мысли и знания о сокровенном, зашифрованные в самом алфавите и даже в начертаниях символов. Т.е. у меня акцент такой: _легко_ чаромутить, _хочется_ чаромутить. Вы идёте как бы от обратного – «сложно овладеть живым языком». Спасибо, что обратили внимание, я попытаюсь для себя понять, что это значит.

> Для того, чтобы возможно было общинное самоуправление сейчас, необходимо начать с возрождения языка в том смысле, каким был праязык, указывающем на суть, не вещным.

Точно. Это как бы значит, что люди осознают, сколько анти-энтропийной энергии живого, личного смысла, уходит на придуманные кем-то частные цели (которые никак не _отзываются_ в душе у тех, кто за них _платит_), которые в том числе в какой-то степени могут противостоять Системе (анти-глобалисты), но в целом являются лишь различными точками доения. Такое осознание не то чтобы приведёт к исчезновению движений и идей, которым «служат» люди, но совершенно изменит соотношение люди-идеи. Такое осознание начнётся с постановки вопроса, ответ на котрый сегодня считается само собой разумеющимся: а нужна ли Система вообще? Люди не просто научатся взаимодействовать с эгрегорами, но вообще начнут размывать границы этих образований, которые на данный момент являются как бы стихией, как будто бы смерчами или волнами цунами, которые сталкиваются друг с другом, пожирая на свое верчение-качение энергию частичек-людей, в брызгах и отрываемых кусках себя губящие тысячи жизней. «Лес рубят – щепки летят», но только ведь рубка леса определяет лишь новый вид Системы, а щепки – живые люди. Дело ведь не в том, какой смерч «ферзь», а какой «пешка», какой «белый», а какой «чёрный». В такой партии победит с огромными потерями один «король», а люди (и битых, и небитых фигур, и самого победоносного короля) только проиграют – потому что выигравшие фигуры в соответствие с «фундаментальным дефектом Матрицы» неизбежно поделятся на белых и чёрных и начнут новое сражение. Плохо быть частичками фигур, и дело не только в занятии позици шахматиста (это и есть глобальное управление), а в интересе к жизни, в которой вообще эта игра занятие далеко не главное, да и попросту бесчеловечное, пока в фигурках – живые люди.

По отношению к науке это означает выход за границы научного метода, который не учитывает субъектного. Вы говорите о микрочастицах. Это так, квантовая физика давно столкнулась с тем, что если мы определяем один параметр частицы, другой остаётся неопределённым – и наоборот. Но она пока что только столкнулась с этим, от этого научная парадигма пошатнулась, стала сомнительной, но не изменилась! Наука попросту не знает, как _включить_ субъекта, он остаётся помехой. Другими словами, не произошло осмысления этого «квантового затруднения». Всё это перетекло в область «лириков», «гуманитарную». Есть работа, по-моему, А.Уилсона, которая так и называется: «Квантовая психология». Мне довелось быть на семинаре Арнольда Минделла. Это бывший физик-профессионал, который в один момент во сне был приглашён Юнгом. Уж не помню его рассказ об этом, но каким-то жизненным событием подтвердилось это «приглашение». Что-то вроде того, что он поехал на родину Юнга и там произошло нечто. Вряд ли самого Юнга видел, тот умер в 1961, но не помню точно. Так или иначе, физик начал заниматься психологией. И смог много привнести в неё (т.н. «процессуально-ориентированный метод»). Кстати, Юнг сам сотрудничал с Паули, а его «синхроничность» очень даже «физический термин». Суть подхода Минделла в том (он, кстати, во многом опирается на даосизм), что человек неким образом изменяет одновременно и прошлое, и будущее, и происходит это через «разговор» с миром на тончайших уровнях. Тысячи раз в секунду происходит цикл «запрос-ответ». И человек может развить в себе способность, обращая внимание на «маргинальные явления» (переводчик издательства «Тексты трансперсональной психологии» перевёл совершенно замечательно «то, что находится за бровкой, за бровками», то есть за границами обыденого восприятия, которое _всегда_ _уже_ знает, как _надо_ смотреть, и, соответственно, что _надо_ видеть), выводить на уровень сознания смысл этого разговора. Взгляд на каждый предмет, каждая «случайная» мысль или ощущение, а в особенности те, которые мы обычно гоним как мешающие «рационально» мыслить есть послания глубины, есть задавливаемый самим делением на «главное» и «маргинальное» (формальная система, работающая в голове каждого и подчинённая «магии общепринятого взгляда на мир») глас подсознания, в пределе _внутренний голос_, сокровенное. И собственно психологическая суть метода в том, что процесс работы (собственной или «психолога» с «клиентом») ориентирован не на некую заранее заданную цель и метод, а ориентрирован собственно на то, что «вылазит» в процессе. Иными словами, это полный отказ от формальностей, и творческая работа субъекта (или двух субъектов) с тем, что даёт подсознание, новое, неведомое, ещё не втиснутое в прокрустово ложе формального распознавания (можно и не говорить фрейдисту, что тебе снился банан, у него всё или круглое или длинное, а ты сам всегда больной – вот субъективное влияние самого Фрейда на метод и результаты его применения). Таким образом, как и даосизм, это глубоко субъектный метод (который Минделл как-то увязал с открытиями, точнее, со сложностями квантовой физики), метод, который вслед за даосским освобождением от знанческих чар уже пытается что-то делать с субъективным, как-то с ним пытается «работать».

Сама же наука понятно как относится к этим работам – они для неё «ненаучны». И хотя всё больше и больше самих физиков обращается к «гуманитарному» (например, Фритьоф Капра с его «Дао физики»), это пока носит характер «ухода», «отвлечения» в _другую_ область, возможно, не порицаемого научной системой – но только пока он не начинает связывать «физиков» и «лириков». Такая связь воспринимается как «вторжение» в науку. Вот здесь – затык.

Что касается взгляда на всё с другой стороны. Кратко можно сказать так. Человек проживает свою жизнь как сон. В действительности, ни у кого из нас ни в один миг нет гарантии, что мы не спим. Потрясающее сходство во многих «субъектных» учениях в том, что человек учится не засыпать, а это возможно только парадоксальным напоминанием себе, что «я сплю». Ну, это по-разному в словах оформляется, например, в исламе есть течения, где человек учится всё время помнить о смерти. Или Гурждиевское «Я есть» (т.е. как будто наоборот, «я не сплю» – но всё о том же). Т.е., вообще говоря, реальность это онтологический, бытийный сон (прекрасно об этом у Джемаля в «Ориентации – Север»). Такое описание близко тому, что был в осознаваемом сновидении. С одной стороны, ситуация во сне изменяется чётко в соответствии с намерением. С другой стороны, сон выкидывает всегда что-то своё, ситуация всегда непредсказуема в целом. Это постоянный вызов, постоянное напряжение. Так вот, какая цель в таком сновидении «реальна»? Да никакая! Никакая пещера с кладом, никакие сверхспособности, никакие войны, никакие знания – НИЧЕГО! Это же сон! «Не то!». Малейшее отождествление с какой-либо целью, принятие её как реальности, приводит к прекращению осознавания и проваливанию в обычный сон. В котором, возможно, и развернётся история с достижением цели, ставшей формальной – но уже без участия Свидетеля, того, кто не спит во сне, или, скажем, будучи вынужден спать, _всё-таки_ знает, что это сон, и уже этим осуществляет _управление_ (чтобы управлять, нужен _субъект_, а в обычном сне сознание человека «объектно», миражи «реальных» явлений сминают его, заставляют бояться, вообще действовать _автоматически_). Чем отличается жизнь? Тем, что действие намерения значительно слабее, а непредсказуемость жизненных ситуаций значительно выше, чем во сне. Но малейшее забвение внутреннего призыва от самого себя к самому себе «бди!» или «не отождествляйся!», также как и в осознаваемом сновидении, означает засыпание и увлечение вихрями эгрегоров. Можно сказать – а какой тогда _смысл_, если нет постановки целей? Почему же, она может быть, но не должно быть отождествления с ними, потому что они будут только ответами на вызовы – а какие последуют вызовы, никто ведь не знает? И смысл как раз в том, чтобы отвечать на вызовы удерживаясь от отождествления. Это означает признание принципиальной непознаваемости того, к чему это приведёт, и соответствующий отказ от _проектирования_ будущего – потому что конечная цель не во сне, а в пробуждении, именно эту искру несёт в себе христианство как одна из богооткровенных религий. Что не означает проектирования ответа на вызовы – но только вслед за их осмыслением, а не вслед за заранее положенной внутри сна целью, только под контролем субъективного смысла (проектирую вроде «правильно», но не _нравится_ мне это!), а не подавляя его. В таком описании чаромутие предстаёт как парадоксальное явление, с одной стороны, способствующее пробуждению, с другой стороны, каждый раз усыпляющее человека «объективностью» или «правильностью» определённой цели. К сожалению, на этом я вынужден остановиться.

С уважением, Андрей.

[Сара]

Здравствуйте. Андрей!

Захотелось почитать Джемаля, спасибо за рекомендацию. Тему снов очень люблю.

http://www.proza.ru/texts/2002/05/17-79.html

А вот, с тем, что действие намерения значительно слабее, наверно, не соглашусь. В т.н. сне, если действовать (бежать, например) не намерением, а мышцами, то устанешь сильно, простыню в ком соберешь, а с места не сдвинешься. А силой намерения – хоть летай. В т.н. реале мышцами легче. Это то самое зеркало: внутри и снаружи. В одну сторону микро, а в другую макро миры. Научившись продуктивно действовать там и там, можно научиться комбинировать, результат должен быть потрясающим. На любую проблему есть, как минимум две точки зрения: с той и с этой стороны. Найдем третью – увидим, что первые две обе правы – и чего люди дерутся? Поэтому, поместив точку зрения на одну сторону – меняем систему координат, поместив на другую, опять меняем систему координат. В этой системе координат есть ось намерения, а в другой – только точка. А всесцеп (слово понравилось) нужен, чтобы знать: где гуляет точка зрения. Одна из целей сновидения – тренировка намерения, также как бег тренирует мышцы. Но наша точка зрения предпочитает гулять здесь, в реале, поэтому воспринимать сон как тренировку, игру легко, а в реале «не отождествляться» трудней: мы назвали эту сторону «жизнь» и все знают, что это серьезно. Найдем третью точку зрения и кто знает…
Наверно, человек проживает свою жизнь здесь и там, безцельно блуждая и строя мосты, а учения пытаются подтолкнуть его к поиску третьей точки, но тогда, когда была задействована личная магия, взаимопонимание произошло, а когда нет – речные и знанческие чары породили такие похожие системы с такими разными красивыми словами. А когда третья точка найдена – отпадет тема безсмертия и остановится то самое колесо… И чаромутие в этой связи играет роль защиты от дурака.
И мы, возможно, говорим об одном и том же разными словами.

О личных усилиях. Какой взгляд, просто наблюдения:
-Объясни моему математику.
Пытаюсь объяснить, но без толку, не хочет
- просто скажи, что здесь написать, чтоб двойки не было.
Или:
Пытаюсь объяснить, но не понимает, спрашивает: а почему надо умножить это на это?
Раскладываю на столе орехи, и мы вместе считаем. Наконец раздается радостный крик.
И дальше все примеры решаются без меня, но с орехами.
Потом звучит вопрос: и что, мне теперь в школу носить все эти орехи?

А некоторые засыпают, когда им рассказываешь сказки про историю древнего мира.
Спрашиваю почему: не интересно, не понятно?
- Да, нет, ну это все. Мне это не надо. Я актрисой буду.

С уважением,
Людмила.

[Шевченко Андрей]

Добрый день, Людмила!
> В т.н. сне, если действовать (бежать, например) не намерением, а мышцами, то устанешь сильно, простыню в ком соберешь, а с места не сдвинешься. А силой намерения – хоть летай. В т.н. реале мышцами легче.
Согласен, именно это и имел в виду. "В жизни действие намерения слабее" как раз по отношению к прямоте и явности мышечно-умственного воздействия.
Красиво Вы выразились (я про орехи и актрису), впечатлило!
С уважением, Андрей.

[Сара]

Здравствуйте, Андрей!
Вот как бывает: вопросы исчерпаны, взаимопонимание установлено, а мне грустно.
Было полезно и приятно с Вами общаться, спасибо. Если возникнут новые вопросы, буду искать Вас здесь.
Успехов!

Людмила.

П.С. Есть школа природного голоса В.П.Багрунова, посмотрите их сайт. ПРи природной модели звучания голоса, а не современной механистической, легко произносить сложные звуки типа юса.

[Шевченко Андрей]

Добрый день, Людмила!

Вы знаете, я с удовольствием общался на форуме КПЕ, спасибо Вам в первую очередь!

Обстоятельства сейчас такие, что я просто не позволяю себе больше 30-40 минут сидеть за компьютером. При этом я считаю содержательную сторону общения на форуме КПЕ (тему можно определить, например, так: «Язык как высшее оружие первого приоритета; взаимосвязь развития Языка, ГИП и надгосударственного управления») неудовлетворительной, поэтому продолжение обязательно будет. Многие моменты, отражённые в статье, прошли незамеченными, хотя, я полагал, их обсуждение будет небезъинтересным (например, то, что Маркс _изменил_ _язык_, за капиталом многословности и истиной построений скрыл измену начальным предустановкам, скрыл неправду, и самое страшное следствие – приведение труда в количество). Я понимаю, что тема сложная, на деле это философско-религиозный уровень, или, скажем, мировоззренческий, 1-й приоритет, да и объём статьи немаленький. Кому-то такой разброс кажется калейдоскопичным, но это не так – увязка есть, просто она касается «Языка», во-первых, мало затронутого в КОБ, во-вторых, самого по себе «предмета» сложного, в-третьих, рассматриваемого с новой стороны. В-чётвертых, проработанной концепции нет и не скоро она таковая сможет возникнуть.

Сейчас я занимаюсь Лукашевичем, но по ходу собираюсь вернуться к обсуждению с КОБовцами _выводов_ из его открытия, а также смежных исследований и достижений самых разных людей.

И, как мне сейчас кажется, основой будет разработка всесцепа (концепта) «чаромутие», поскольку это очень широкая и важная вещь, всепроникающая. Вторая важная вещь – это рассмотрение ГИП в первую очередь как Русской (!) истории.

Что касается первого: в самом широком смысле каждое обособление точки зрения на мир с созданием поддерживающей это обособление структуры есть чаромутие, т.е. потемнение, закрепление в материальных формах живого языка (чувствуете: возникает истукан, идол). Основа того вида глобального управления, который неизменно присутствовал на планете Земля – это превосходство языковой структуры, созданной и поддерживаемой людьми, над самими людьми. Другого глобального управления пока не было – и это религиозный вызов, это, по сути, очень простой вопрос: «а почему мы все большую часть своей жизни занимаемся чем-то, что нам всем, или большинству, просто-напросто не нужно? Да, мы _вынуждены_ этим заниматься – но почему и зачем?». С точки зрения разнообразных магических систем найдётся множество умнейших ответов, но все они будут опираться на одну предустановку: «так нужно Обществу, там нужно всем нам (!), надо просто по-взрослому принять это долженствование; а то, что где-то непорядок – ну, есть много умных людей, есть наука, вот займёмся этим, подкрутим там, подкрутим сям – всё и наладится».

Что касается второго. Человек разумный появился на Русской равнине (хотя этот тип назван «европеиод», этот «термин» ничто иное, как языковой капкан, точно также как и устоявшееся «семиты», хотя такого _народа_ никогда не было) лет этак 50.000 назад, и там же, и тогда же возник проторусский язык, на чаромутных ответвлениях которого говорит весь мир. А тперь о том, что не было прямо сказано мной, и в чём не было перехода от самого верхнего, концептуального уровня, к предметному. Что значит «весь мир говорит на чаромутных ответвлениях проторусского»? Это не просто значит, что мы удержали в наиболее сохранившемся виде этот проторусский, праязык человечества. Это значит, что весь мир наследует Русскую _культуру_!!! Да, именно так! Да, и евреи, которые появлись как результат завоеваний неславноговорящими (почему – другой вопрос, тут надо обращаться к первым шагам чаромутия, в основном к китайскому чаромутию) монголоидами славяноговорящих (или просто «славянских» – но не имея в виду кровь) народов. Это не значит, что «другие народы» (уже просто потому, что Русские – не народ) неспособны к мифотворчеству, к самобытности культуры. Но все эти вещи появляются даже не за одну тысячу (!) лет. И появляются не на пустом месте! Язык является основой культуры, и во всех мифах, во всех «пантеонах богов» проглядывает Русское. Велес стал Баалом, Ваалом, Вельзевулом или Белом, а не был «выдуман» другими народами, которые появились не то что не 50.000 лет назад, а даже не 10.000, и даже не 5.000. То же касается Рода, Лады, Макоши. То же касается вообще всех «божеств», космологии и космогонии, мифов различных народов. Вот что мутилось вместе с языком! И, как я уже говорил, не теряя бдительности при наличии внешних врагов (а они, конечно, есть), нужно разбираться на самом верхнем уровне. История человечества – это славянская, Русская история. Всё, что слеплено – языки, культуры, мировоззренческие системы – слеплено из Русского языка. Хотя (вот сила Языка!), даже зная сотни и тысячи «фактов», даже при несомненной убеждённости в том, что настоящая история отличается от общепринятой, пресловутый миф о Греках и Римлянах ( и другие, конечно), въевшийся уже в генетику (сам по себе этот миф о «высокости» греко-римской цивилизации «чисто научно», «объективно» развенчать несложно – но вот психология…),невидимыми чарными завесами скрывает очень простую истину – мир не «западный», не «европейский», не «американский», не «научный». Мир – Русский. Только мы живём не в нём, а в наслоениях, надстройках, постройках на надстройках, и т.д. Но конструируемая социальными архитекторами вирутальная реальность, тупая и животная в своей «культурной многоцветности», одних засосёт полностью, а других, не принимающих её, вышвырнет за свои пределы в настоящий мир. Хорошо бы, чтобы она вышвырнула многих, большинство,а ещё лучше – всех, и тогда сама издохла бы, истаяла как страшный сон при пробуждении.

Наконец, то, что успеваю сказать: Задорнов использует наработки А.Драгункина, легко найдёте в Интернете. Несмотря на то, что Драгункин, как и Вашкевич, не признаётся лингвистами из-за слабости и непроработанности законов и использования акрофонии (звукоподобия), направление, выбранное им, созвучно с Лукашевичем и Шишковым. Тема древности, точнее, первородства Русского языка, поднимается. И её не опустить.

> школа природного голоса В.П.Багрунова

Спасибо за намёк, обязательно посмотрю.

> Если возникнут новые вопросы, буду искать Вас здесь.

Если у Вас есть вопросы или, наоборот, ответы – пишите, рад общению с Вами. Если тема не соответствует заявленной на форуме и не касается КОБ – пишите на емелю (она же e-mail).

С уважением, Андрей.

[Сара]

Здравствуйте, Андрей!
Странно, но именно с Марксом вопросов не возникло. Четко сформулировать понимание темы не получается. Но, исходя из того, что акцент с формулы Т-Д-Т1, (которая отражает производство, направленное на удовлетворение потребностей: излишек товара меняется на деньги, на которые покупается необходимый товар, деньги - инструмент) перевел на формулу Д-Т-Д1 (направленную на накопление капитала, деньги - цель). Мотивируя эту подмену он много чего намутил.
Всесцеп «чаромутие» действительно важная штука и действует не только на уроне языка.
А вот рассмотрением ГИП как русской истории Вы меня удивили. Под этим углом посмотреть даже не догадывалась. Мир – Русский, а сапожник без сапог? Хотя это объясняет ту искреннюю гордость, которую иностранцы испытывают, рассказывая про свои русские корни.
С уважением,
Людмила.

[kucherywy]

Говорят краткость сестра таланта..? Думаю, вы Людмила и Андрей нашли друг друга... говорят, мышление тесно связано с языком, а русский язык СВОБОДНЫЙ, т.е. мы говорим так как мы хотим, в отличие от английского - где всё должно быть на своём месте (может поэтому у них как бы порядок, а у нас разгельдяйство). Следовательно мы свободномыслящие люди, т.е. мы обладаем на сегодняшний день самой совершенной методологией под названием русский язык. Смотрите, у нас земли, природных богатсв полным полно, самый классный язык, самые красивые девушки - выходит мы самые счастливые люди!? вроде, самая лучшая ложь состоящая на 99% из правды, или бочку мёда испортишь ложкой дёгтя, так вот вам вопрос есть ли ложка дёгтя в языке? получается у нас как бы всё есть и как бы мы нищие... как и где найти этот дёготь и выбрасить его? ещё говорят третий лишний, если чё не так так уж извеняйте