[ton]

Массовой социальной базой, на которую в своей борьбе против гражданских обществ и национальных государств опирается транснациональная финансовая олигархия, служат консьюмтариат, люмпенство и совокупность организованных паразитарных и асоциальных меньшинств. Принцип разрушения суверенного национально-гражданского общества и внедрения олигархической закрытой системы власти аналогичен здесь формированию в поздней Римской республике института клиентелы. Мотив участников движения «Occupy» изначально не является люмпенским, то же самое можно сказать и о социально-классовом составе его участников. В то же время, отсутствие чётких идейных позиций и их подмена эмоциональной экзальтацией и карнавальной стилистикой крайне облегчают задачу перенаправления протеста именно в люмпенское русло, т.е. сведения требований к формату дармовых раздач, халявы, классического «хлеба и зрелищ!». От такого рода развращения протестное движение может быть защищено лишь наличием чёткой идеологии, структурированной организации и жёсткой дисциплины. Если этого нет, то скатывание к примитивным потребительско-иждивенческим мотивам вполне закономерно, как и вообще всякое скатывание вниз. Этому способствует формат «традиций» «левой культуры», включающей асоциальный образ жизни и отсутствие стремления к труду, половую невоздержанность, употребление наркотиков (проблема передозировок периодически возникала в палаточных лагерях движения «Occupy»; по меньшей мере, одна участница движения в Канаде по этой причине погибла) и т.п.
То же самое можно сказать о массовых протестах молодёжи и студентов (к которым потом присоединились и люди среднего возраста) в Испании, произошедших ещё до начала движения «Occupy». Массовые протестные выступления начались в центре Мадрида на площади Пуэрта-дель-Соль 15 мая 2011 года и вскоре перекинулись на десятки городов Испании (в том числе Барселону, Валенсию, Бильбао, Майорку, Гранаду и др.) и других стран мира. Акции протеста испанцев состоялись в Лиссабоне, Будапеште, Берлине, Афинах, Мехико и Нью-Йорке. Акции были приурочены к выборам в региональные и муниципальные органы власти 22 мая. Их участники разбили 57 палаточных лагерей на главных площадях крупнейших городов страны и оставались в них более двух недель, даже несмотря на запрет проведения любых политических акций накануне и во время выборов. В ночь на субботу, когда запрет вступил в силу, только на Пуэрта-дель-Соль находилось более 22 тысяч человек. Они изготовили эмблемы с надписью «Теперь мы все нарушители закона», заклеили себе рты скотчем и в определенный момент издали символический «молчаливый крик». Впрочем, ближе к утру манифестанты вновь вернулись к традиционным методам протеста, начав выкрикивать лозунги «Пока мы едины, мы непобедимы», «Снесем режим! Борьба без страха!» и «Это не кризис, это система». Акции протеста продолжались более десяти дней, максимальная численность протестующих на одной только площади Пуэрта-дель-Соль превышала 30 тысяч человек.
Митингующие протестовали против высокого уровня безработицы в Испании, особенно среди молодёжи, против политики бюджетной экономии, начатой в связи с мировым финансовым кризисом, против наступления на права трудящихся, требовали решить жилищную проблему. Помимо этого раздавались призывы к усилению борьбы с коррупцией в банковской и политической системах, проведению референдума об отмене монархии, осуждению франкизма на государственном уровне, снятию минимального проходного барьера на выборах и так далее.
Как и в случае «арабских революций», движения «Захвати Уолл-стрит» и декабрьских акций протеста «несогласных» в России, испанские «протесты возмущённых» («Лос Индигнатос») не имели явных лидеров, общей идеологии и содержательной политической программы. Большую роль в сетевой координации движения играли социальные сети, микроблог Twitter, Интернет-движение «Анонимы» и сетевое социальное движение «Настоящая демократия СЕЙЧАС!» (DemocraciaRealYA!). Участниками акций выражалось недоверие всем партиям, как правящей, так и оппозиционным, а также системе представительской парламентской демократии в целом, высказывались требования прямой демократии, осуществляемой через народные ассамблеи, пропагандировались утопические идеи всеобщего имущественного равенства.
Примечательно, что хотя майские акции протеста в Испании имели выражено леваческий характер, на самих выборах электоральная катастрофа правящей «Социалистической партии» обернулась укреплением позиций оппозиционной консервативной «Народной партии». Успеха на выборах добились также баскские сепаратисты (коалиция «Bildu» – «Единство»), что в совокупности с достигнутым ещё в ноябре 2010 года успехом на выборах в местный парламент успехом каталонских сепаратистов (коалиция «Конвергенция и союз») создаёт угрозу единству страны.
В июле 2011 года начавшиеся в Испании в мае акции протеста продолжились, но уже окончательно приобрели эпатажный и карнавальный характер. Из разных городов Испании в Мадрид пешком прошли шесть колонн по 500 демонстрантов. Протестующие участвовали в марше полностью голыми или полуголыми, написав на спинах «Нет дома, нет денег, нет одежды». В Мадриде колонны голых маршей встретились, к ним присоединились более умеренные манифестанты, приехавшие на автобусах. Подобные акции, несомненно, привлекают к себе внимание публики, но полностью дискредитируют и выхолащивают исходное политическое содержание, превращая акцию протеста в развлекательное шоу, к тому же более чем сомнительное с точки зрения общественной нравственности.
По-видимому, весьма знаковым событием 2011 года стал скандал, арест (14 мая) и последовавшая отставка (19 мая) Доминика Гастона Андре Стросс-Кана с поста директора-распорядителя Международного валютного фонда. Эта история проявила, очевидно, наличие раскола и серьёзного противостояния внутри самого высшего круга мировой олигархии. Незадолго до своего ареста по обвинению в изнасиловании негритянки-горничной (по-видимому, американским спецслужбам, проводившим спецоперацию, не удалось для ареста политической фигуры такого ранга придумать повод ещё более демонстративно издевательский) 3 апреля 2011 года на ежегодном заседании МВФ и Всемирного банка Доминик Стросс-Кан произнёс знаковую речь, в которой фактически объявил неолиберальную экономическую модель (стремление стран к достижению низкого бюджетного дефицита, бурному экономическому росту, свободному, никем не контролируемому финансовому рынку, либеральным налогам и т.д.) причиной мирового финансово-экономического кризиса. По его словам, «Вашингтонский консенсус с его упрощёнными экономическими представлениями и рецептами рухнул во время кризиса мировой экономики и остался позади». Нельзя исключить, что проведённая против Стросс-Кана операция была связана, среди прочего, и с этой речью, хотя более вероятно, причины её фундаментальнее и глубже. Как известно, Доминик Стросс-Кан был одним из лидеров Социалистической партии Франции и наиболее вероятным кандидатом от неё на пост президента Франции на предстоящих выборах – соответственно, наиболее опасным конкурентом для теряющего популярность Николя Саркози. Как неофициальный лидер французских «социалистов» и одновременно глава МВФ, один из влиятельных лидеров мирового либерального еврейства, как человек, тесно связанный с масонскими кругами и такими влиятельными теневыми центрами мирового управления, как Фонд Маршалла и Бильдербергский клуб, Стросс-Кан принадлежал к «левой», радикально глобалистской фракции мировой элиты, ориентированной на постепенное упразднение национальных государств (включая США) и формирование единого сетецентрического мира. В предыдущих аналитических материалах серии «Итоги года» нами была предложена гипотеза об обострении внутри мировой олигархии противостояния между «левыми» радикальными глобалистами (сторонниками построения бесполюсного сетевого мира, управляемого транстерриториальными центрами силы) и «правыми» сторонниками прежней атлантистско-империалистической однополюсной модели, предполагающей мировое доминирование США и сохранение (хотя и в вассальном положении) других национально-государственных субъектов. В популярной конспирологии это противостояние описывается (по-видимому, весьма огрублённо) как борьба между кланами Ротшильдов и Рокфеллеров. Не вдаваясь в детали противостояния, которые едва ли могут быть известны достоверно, отметим, что само по себе наличие в правящей мировой олигархии двух «крыльев» (условно «праволиберального» в духе американских республиканцев, английских консерваторов, французского «Союза за народное движение» и т.д. – и условно «леволиберального» в духе американских демократов, английских лейбористов, французских «социалистов» и т.д.) проявляется вполне открыто и не требует обращения к гипотезам конспирологического порядка. В течение многих десятилетий эти два крыла западной капиталократической «демократии» работали согласованно и явно представляли собой две стороны одной и той же весьма устойчивой и стабильной политической системы, имитирующих наличие выбора и сменяемость власти. События последних лет, однако, наводят на мысль о том, что между этими двумя «крыльями» и стоящими за их политическим фасадом реальными финансовыми и властными элитами возник реальный раскол и реальная серьёзная борьба, вызванная явным кризисом прежней политической системы в целом и невозможностью её дальнейшего устойчивого существования. История с политическим устранением Стросс-Кана свидетельствует, по-видимому, о сломе прежних неписанных правил игры, о переходе борьбы в неконвенциональное русло. Она хорошо коррелирует с резким идеологическим разворотом европейских элит, с отказом от парадигм мультикультурализма и единого сетевого мира без национальных границ. Несложно предположить, что отказ от прежних идеологических парадигм отражает на самом деле поражение воплощавших их леволиберальных политических элит, знаковым проявлением чего можно считать демонстративно-символическое низвержение практически «сакральной» для прежнего миропорядка фигуры – главы МВФ и воплощения мирового либерального еврейства (не путать с ортодоксальным равинатом!) Доминика Стросс-Кана. Любопытно, что в прессе озвучивалась версия, в рамках которой политическое уничтожение Стросс-Кана и агрессия НАТО против Ливии рассматривались в качестве ответного хода США на якобы имевшую место попытку со стороны политических элит Китая, России и ряда других стран, включая Ливию, создания мировой интернациональной валюты на основе специальных прав заимствования МВФ, которая должна была покончить с долларом ФРС США как фактической мировой резервной валютой. Не вдаваясь в оценку фактической достоверности данной версии, можно отметь, что, по меньшей мере, на уровне образа, она неплохо описывает суть противостояния между сетецентрическим мондиализмом с одной стороны – и старым англо-американским империализмом и «вассальным» по отношению к нему европейским «национал-консерватизмом» в духе Саркози с другой.
Подводя итоги, можно отметить следующие основные тенденции и результаты прошедшего 2011 года.
1. Внутри самого западного мира (мировой метрополии) обостряется борьба между институтами гражданского общества и национальной государственности с одной стороны – и надгосударственными институтами, мировыми банковскими структурами и транснациональными корпорациями с другой. Эта борьба принимает две основные формы: либо 1) политическая консолидация общества на основе национально-этнической мобилизации, возрождения национальных традиций и ценностей и ясной чёткой социальной программы, либо 2) стихийный массовый протест, организованный через интернетовские социальные сети и смс-рассылки без выраженных лидеров, организационных структур и позитивной программы. Первый путь, как показывает опыт Исландии, Финляндии и Венгрии, оказывается эффективным и ведёт к восстановлению национального суверенитета и приемлемого уровня социально-экономической защищённости для каждого гражданина в отдельности и для общества в целом. Второй путь, как показывает опыт «арабской весны», испанского «движения возмущённых», движения «Occupy», декабрьских акций протеста в России и др., несмотря на внешнюю яркость и эффектность, не ведёт и не может привести к реальному решению проблем и в лучшем случае оказывается безрезультатным, а в худшем – ещё и усугубляет их, становясь орудием манипуляции массами со стороны именно тех сил, против которых эти акции изначально были направлены.
2. На фоне кризиса западной и, как следствие, мировой финансовой и политической системы власти произошёл, судя по некоторым признакам, раскол внутри мировой олигархии и упразднение прежних внутренних правил игры. Раскол и начало реальной борьбы без правил внутри элиты, если только они действительно произошли, разрушают монополию власти, формируют условия для возникновения исторических альтернатив, для разветвления прежде жёстко заданного «коридора возможного», для действия внесистемных сил, претендующих на участие в определении направления дальнейшего мирового процесса.
3. Новый виток мирового финансово-экономического кризиса привёл к частичной ремонетизации золота, что существенно ограничивает власть транснациональных банковских структур и подрывает экономические основы капиталократии как системы тотальной мировой власти. В том случае, если тенденция к ремонетизации золота получит дальнейшее развитие, система политической власти, основанная на безвозмездном присвоении с помощью виртуальных денежных знаков, создаваемых по нулевой себестоимости, потерпит крах. На смену ей на какое-то время вернётся прежняя система, основанная на эквивалентном обмене. Следовательно, вслед за девиртуализацией финансов произойдёт девиртуализация производства и рынка, а, значит, и обнажение всех противоречий реального капитализма, который уже невозможно будет произвольно «перезагрузить» в виртуализованном финансовом пространстве.
4. Параллельно с ремонетизацией золота постепенно получает дальнейшее развитие ранее наметившаяся тенденция к переходу рассчётов в международной торговле с долларов ФРС США на национальные валюты стран, в ней участвующих. В частности, 22-23 июня 2011 года в Нижнем Новгороде в ходе XII заседания российско-китайской подкомиссии по финансовому сотрудничеству между Центральным банком России и Народным банком Китая было подписано соглашение о расчетах и платежах в рублях и юанях в торговых отношениях между двумя сторонами. В этой связи стоит отметить, что политика по переводу рассчётов со странами-импортёрами китайской продукции на юани последовательно осуществляется КНР, по меньшей мере, с 2008 года, когда соглашения такого рода были подписаны Народным банком Китая с центральными банками Южной Кореи, Гонконга, Малайзии, Беларуси, Индонезии и Аргентины. С 2008 года система расчётов в национальных валютах была создана между Аргентиной и Бразилией.
5. Получила мощное развитие отмеченная в прошлые годы тенденция к слому парадигм толерантности и мультикультурализма. Даже в тех странах Европы, которые в экономическом смысле наиболее интегрированы в глобалистскую систему, на уровне национального самосознания запущены процессы восстановления национально-этнической, культурно-исторической и гражданской идентичности. Рано или поздно эта мировоззренческая революция, задавить которую с каждым годом будет всё сложнее, станет мощным фактором политики и экономики.
6. Продолжает углубляться начавшийся в 2008 году мировой финансово-экономический кризис. На фоне прямой и непосредственной угрозы суверенного дефолта Греции и Испании Евросоюз дважды за один год пережил острейший кризис – первый раз в августе-сентябре и второй раз – в ноябре-декабре, когда вполне серьёзно был поставлен вопрос об отказе от единой европейской валюты. Немногим лучше и положение США, которые из-за роста государственного долга и неспособности республиканцев и демократов, а также Белого дома и Конгресса договориться о принятии закона, в очередной раз поднимающего его потолок, едва ни оказались 2 августа в состоянии технического дефолта, что могло бы привести к катастрофическим последствиям для всей мировой финансовой системы.
7. Копившиеся в течение многих лет силы социального протеста привели к массовым выступлениям в странах Северной Африки и арабского Ближнего Востока. При этом в ходе революций пали авторитарно-бюрократические проамериканские светские режимы, внешне имитировавшие демократию западного типа, в Тунисе, Египте и Йемене. В ряде других арабских государств правящие режимы устояли, но под давлением массовых протестов вынуждены были начать политические реформы (Алжир, Оман, Сирия, Марокко) или увеличить социальные выплаты (Саудовская Аравия, Бахрейн, Кувейт). Ставшую фактически неизбежной панарабскую революцию против несменяемых режимов управляемой имитационной «демократии» заранее предвидели, признали как неизбежность и попытались направить в желательное для себя русло (по принципу «не можешь подавить – возглавь») спецслужбы США. Однако парадоксальным образом эти же перевороты усилили позиции и других важнейших игроков в регионе, включая не только союзные США салафитские нефтяные монархии Персидского залива (прежде всего – Саудовскую Аравию) и весьма относительно союзную Турцию, но и прямо враждебные как США, так и друг другу силы, а именно: 1) Иран и ориентированный на него международный шиизм, и 2) Аль-Каиду и ультрарадикальный исламизм салафитского толка в целом. Предсказать, кто из перечисленных игроков, в конечном счёте, останется в выигрыше от переворотов в Тунисе, Египте и Йемене в данный момент затруднительно. Ясно, однако, что переформатирование политического пространства в арабском мире, произошедшее в 2011 году, будет иметь для региона долгосрочные последствия. Среди прочего, оно может спровоцировать новое обострение в противостоянии арабских стран и Израиля, внешнеполитическое положение которого в результате событий «арабской весны» серьёзно дестабилизировано.
8. События в Ливии имели качественно иную природу, нежели события в Тунисе и Египте в связи с принципиально иным характером самого государства. В отличие от компрадорских бюрократических режимов Зин эль-Абидина Бен Али в Тунисе, Махаммада Хосни Сайида Мубарака в Египте и Али Абдаллы Салеха в Йемене, режим Муаммара бен Мухаммада Абу Меньяра Абдель Салям бен Хамид аль-Каддафи в Ливии при всех издержках и недостатках обеспечивал всё же все основные потребности народа в материальном и духовном развитии и пользовался поддержкой большинства населения. Социалистическая Народная Ливийская Арабская Джамахирия представляла собой одно из наиболее благополучных как в экономическом, так и в социальном смысле государств Африканского континента. Почвой для начала гражданской войны стали межрегиональные противоречия между частями страны и реваншизм племенных вождей, ограниченных рамками цивилизованного демократического государства и мечтающих вернуть себе прежнее положение. Сигналом для мятежа послужила общая дестабилизация положения в соседних странах Магриба и в Египте. Внутренние столкновение в стране закончилось, однако, практически полным разгромом мятежников правительственными силами уже к 19 марта, когда под предлогом «защиты населения» началась прямая интервенция НАТО, ракетные и авиационные удары которого фактически решили исход противостояния в пользу Переходного Национального Совета. Примечательно, что ПНС был поддержан не только НАТО (прежде всего, Францией, Великобританией, США, Италией и Турцией), но также и Лигой Арабских Государств (прежде всего, Катаром, Объединёнными Арабскими Эмиратами и Иорданией). При этом, не вступая в войну, моральную поддержку ПНС оказал признавший его и осудивший Каддафи Иран – основной противник США в данном регионе. Поступали сведения об участии в конфликте на стороне ПНС боевиков Аль-Каиды. Таким образом, уничтожение Джамахирии в той или иной степени поддержали как минимум три непримиримо враждебных по отношению друг к другу силы: НАТО, Аль-Каида и Иран, не говоря уже о сложной (особенно в условиях мирового кризиса) игре внутри самого НАТО между США, странами Европы и Турцией. Кто из них в действительности выиграет от превращения прежде стабильной и процветающей страны в конгломерат враждующих племён – предсказать сложно.
9. Продолжает обостряться ситуация вокруг Сирии (наиболее вероятной следующей жертвой интервенции НАТО, внутри которой продолжается противостояние между правительством и поддерживаемой США оппозицией) и Ирана. Наиболее вероятной представляется версия о том, что прямая война с Ираном не входит в планы США, однако балансирование на грани войны, особенно в условиях разрастания мирового финансово-экономического кризиса, может всё-таки спровоцировать её и сделать неизбежной (хотя пока ещё начало войны вряд ли можно считать предрешённым). В этом случае вполне может произойти переростание американо-иранского конфликта в большую войну по оси Афганистан-Иран-Сирия-Израиль-Египет (с возможным подключением к ней также пакистано-индийского конфликта на востоке и всей дестабилизированной Северной Африки на западе). Борьба за передел сфер влияния в связи с событиями «арабской весны» в странах Северной Африки и Ближнего Востока имеет существенное значение с точки зрения американо-иранского противостояния (пока – политического и экономического), имеющего с американской стороны целью также ещё и оказание давления на Китай путём создания сырьевого дефицита.
Впрочем, даже не рассматривая гипотетические сценарии вооружённого американо-иранского столкновения, можно констатировать, что уже на сегодня резкая дестабилизация в средиземноморском «подбрюшье» Европы и в зоне её непосредственных сырьевых интересов в сложной геополитической и макроэкономической борьбе стала весьма и весьма многозначным фактором, который пытаются разыграть в своих интересах и США, и сами страны Европы (прежде всего, Франция, Великобритания и Италия), и нефтяные монархии Персидского залива, и Иран, и Турция, и радикальные исламисты. В то же время при всей своей важности и явно долгосрочном масштабе, события в Северной Африке и на Ближнем Востоке имеют лишь вспомогательное и косвенное значение с точки зрения ключевой борьбы, разворачивающейся в самой мировой метрополии – борьбы за направленность разрешения Мирового кризиса между транстерриториальным мировым банковским глобализмом и гражданскими обществами национальных государств Европы и Северной Америки. Именно исход этого противостояния определит общее лицо мировой цивилизации в XXI веке.
Поделиться…