[dvf51271]

В продолжение темы о "борьбе с коррупцией" в славном городе Ставрополе. Читать много зато интересно.

По ложному следу

Оправданный судом присяжных бывший прокурор Ленинского района Ставрополя Андрей Власов считает, что стал жертвой показушной борьбы с коррупцией



13 апреля коллегия присяжных заседателей Северо-Кавказского окружного военного суда после трех месяцев разбирательств вынесла оправдательный вердикт по уголовному делу в отношении Андрея Власова - советника юстиции, бывшего прокурора Ленинского района Ставрополя. Из-под стражи экс-прокурора освободили прямо в зале суда.
Власов был задержан осенью 2007 года, по данным правоохранительных структур, им была получена взятка в сумме 200 тысяч рублей. Как сообщалось в прессе со ссылкой на официальные источники, прокурор намеревался переквалифицировать деяния некоего гражданина на менее тяжкие, таким образом освободив его из-под стражи. Передачу денег фиксировали сотрудники УФСБ по Ставропольскому краю.
Власова обвинили по ч. 4 ст. 290 УК РФ в получении взятки в крупном размере через посредника, в роли которого выступил первый замначальника ГУ МЧС России по Ставропольскому краю Геннадий Киселев. Так, повторимся, выглядела официальная версия громкого дела, обещавшего по скандальным масштабам стать вторым после ареста бывшего начальника буденновской милиции Руслана Геворкяна.
«Открытая» газета не занималась исследованием этого дела и никаких собственных выводов не делает. Но считает возможным опубликовать письмо в редакцию оправданного судом Андрея Власова, в котором тот излагает свой взгляд на произошедшее.



Брал в долг, вменили мздоимство
11 сентября 2007 года в обеденный перерыв ко мне на работу заглянул мой давний приятель Геннадий Киселев, чтобы одолжить мне деньги на погашение банковского кредита. Едва мы расстались, как в кабинет вошли сотрудники краевого УФСБ и потребовали выдать деньги, только что полученные от Киселева, заявив, что это взятка, которую я вымогал у некоего Сергея Григорьева (фамилия изменена), жителя Ставрополя.
По версии следователей, Киселев, выступивший в роли посредника, пообещал Григорьеву с моей помощью замять одну криминальную историю, в которую влип его младший брат Александр, обвиняемый в разбойном нападении. А я за эту услугу якобы запросил 200 тысяч рублей. Меня отстранили от должности, заключили под стражу и отправили в следственный изолятор.
Так ничем не примечательная встреча со своим знакомым обернулась для меня заточением на 19 месяцев в СИЗО, непредвиденными расходами на адвоката, стрессом и нервным напряжением для всей семьи.
С самого начала мне было понятно: операция была инсценирована с определенной целью - во что бы то ни стало поймать в сети именно крупную рыбу, некоего высокопоставленного мздоимца. В случае успеха операции ловцов ждали слава, поощрения и, возможно, звезды на погоны. Мелкая рыбешка такого эффекта не давала - от правоохранительных органов на местах федеральное руководство требует значимых дел в борьбе с коррупцией.
О такой подоплеке произошедшего я догадался после того, как, будучи сам опытным следователем, стал детально разбираться в хитросплетениях сфабрикованного в отношении меня уголовного дела. Зародившиеся подозрения с каждым днем обретали всё более зримые очертания, пока я со всей очевидностью не утвердился во мнении: меня принесли в жертву показушной борьбе с коррупцией. Замечательный способ устранить неудобного прокурора. Но обо всём по порядку.



Алиби себе обеспечил
В конце июня 2007 года в одном из кафе в Ставрополе весело гуляла компания. Среди приглашенных на вечеринку оказался и Александр Григорьев, которым к тому времени уже активно интересовались правоохранительные органы. Парень находился под подпиской о невыезде - обвинялся в краже: ночь провел у девфушки, а утром, прощаясь, прихватил с собой ее мобильник. Предприниматель Морозов (фамилия изменена), отдыхавший в той же компании, о наклонностях Григорьева, видно, не знал, иначе не стал бы при нем открывать барсетку с деньгами.
Заприметив купюры, парень быстренько обмозговал, как ограбить Морозова, но самому при этом остаться вне подозрения. План был такой: после вечеринки Григорьев отправится провожать женщин, а его дружки, которых на вечеринке не было, подкараулят Морозова около дома и заберут деньги.
Бандиты сработали четко - 50 тысяч рублей и сотовый телефон за 18 тысяч из барсетки предпринимателя перекочевали в карманы подельников. Но все же переусердствовали - Морозову нанесли черепно-мозговую травму и сломали челюсть. Изувеченный мужчина обратился в милицию с требованием привлечь к уголовной ответственности грабителей.
Казалось бы, расследование тяжкого преступления, к которым относится разбой, милиция обязана была взять под особый контроль. Но дело по непонятным причинам не двигалось.
В течение 28 дней с момента обращения Морозова в милицию не было произведено ни одного следственного действия, а лица, совершившие преступление, не установлены.



В спецслужбу по доброй воле?
Возмущенный демонстративным бездействием милиции предприниматель обратился в прокуратуру Ленинского района с требованием понудить милицию к исполнению своих прямых обязанностей - искать преступников, привлекать их к уголовной ответственности.
Убедившись, что заявитель, обвиняя милицию в бездействии, прав, я распорядился взять расследование преступления под прокурорский контроль. Шестеренки следственного механизма наконец-то пришли в движение.
Сразу после этого я ушел в отпуск, выехал за пределы края и об этом в общем-то простом для расследования деле больше не вспоминал, поскольку таких историй в прокурорской практике сотни. Во время отпуска я не отвечал ни на какие звонки - хотел спокойно отдохнуть. Но один абонент названивал мне беспрерывно. Неприятно изумленный этой напористостью, я ответил ему лишь после десятка пропущенных звонков.
Это был мой знакомый Геннадий Киселев, который тут же начал просить меня вмешаться в ход расследования уголовного дела по разбою с участием Александра Григорьева – парню, мол, светит приличный срок (о займе для себя денег мы с Киселевым до этого и сейчас даже не заговаривали). Я категорически отказал. Только вернувшись в Ставрополь, я узнал, что Григорьеву, о котором заботился Киселев, предъявили обвинение по ч. 2 ст. 162 УК РФ (разбой) и поместили в СИЗО.
А вскоре на прием ко мне явился брат задержанного Сергей, который принялся убеждать, что к Александру применили незаконные методы расследования, а сотрудники Ленинской прокуратуры этот милицейский произвол проигнорировали.
Лично разобравшись в ситуации, я понял, что Сергей попросту выгораживает брата. Кроме того, меня ждал сюрприз: из материалов дела я узнал, что Александр Григорьев, в судьбе которого так напористо просил меня поучаствовать Киселев, непосредственно связан с избиением и ограблением того самого предпринимателя Морозова, чьи законные интересы уже отстояла прокуратура Ленинского района.
И что же должен был после этого предпринять «коррумпированный» прокурор, которого скоро обвинят в вымогательстве денег за спасение Григорьева-младшего? Очевидно, должен был как-то ему помочь. Например, переквалифицировать вмененную статью УК РФ за разбой на более мягкую.
Но всё происходит с точностью до наоборот: я пишу в прокуратуру края докладную записку о том, что обвинение законно, а мера пресечения обоснована. Не правда ли, странно «посодействовал»?
На следующий день Сергей Григорьев вновь пришел ко мне с той же настоятельной просьбой пособить брату. Этой настырности я уже не выдержал и в предельно жесткой форме ответил, что свое отношение к делу сформулировал в письме на имя прокурора края, суть которого такова: вор должен сидеть в тюрьме.
Но что происходит дальше. Получив в прокуратуре от ворот поворот, Григорьев, по официальным данным, обращается в краевое УФСБ: мол, прокурор Власов вымогает взятку.



Зарезал ножом... без ножа
Расследование моего уголовного дела, а также надзор за ним осущест-влялись военной прокуратурой Северо-Кавказского военного округа, расположенной в Ростове-на-Дону. С этого момента, по сути, и начинается детективная история о «взяточнике прокуроре», которую так живо бытописали оперативники и следователи, в упор не замечая выпирающих, словно гвозди из дивана, очевидных противоречий.
Чтобы просто перечислить все нестыковки, не хватит и десятка газетных полос - так топорно обставили свою операцию правоохранители. Остановлюсь лишь на некоторых из них, самых вопиющих.
Итак, следствие утверждало, что Сергей Григорьев пытался помочь брату через нашего общего знакомого Геннадия Киселева. Но потом внезапно изменил стратегию, обратившись в УФСБ с жалобой о вымогательстве мною взятки. Иными словами, у Григорьева вдруг пробудилось чувство гражданского долга, после чего судьбу младшего брата он решительно бросил на алтарь борьбы с коррупцией.
Но такое поведение Сергея могло только усилить контроль за уголовным делом о разбойном нападении на Морозова, ведь в биографии Александра уже имелся криминальный эпизод, связанный с кражей телефона. Получается, что Сергей, до этого времени с таким усердием отмазывающий брата, отныне собственными руками подталкивал его к длительному тюремному заключению? Но эта нелогичность лишь деталь в общей канве предъявленного липового обвинения.
По данным следствия, в спецслужбу Сергей пришел не только с жалобой на меня, но заблаговременно прихватил с собой CD-диск, якобы содержащий копию аудиозаписи нашего с ним разговора. Только вот подлинник записи этой беседы никто, кроме самого Григорьева, не видел и не слышал.
Диктофон, на который якобы был записан чрезвычайно важный для следствия разговор, загадочным образом исчез, причем аккурат после того, как следователю прокуратуры поручили провести его техническое обследование. Не потому ли, что такую модель диктофона, якобы принадлежащего Григорьеву, найти в свободной продаже весьма проблематично, но ею оснащена местная спецслужба?
А теперь прошу внимания: упомянутая запись, послужившая основанием для возбуждения в отношении меня уголовного дела, согласно документам была создана на компакт-диске почти спустя час после того, как Григорьев передал его оперативникам! Представьте: вас обвиняют в том, что вы зарезали человека ножом, изготовленным... через час после убийства!
И еще один важный момент в мозаичной путанице, сотворенной следствием. Диск, на который Григорьев якобы записывал компрометирующий меня разговор, оказался из одного магазина и даже из одной упаковки с другим диском, который использовали сотрудники спецслужбы для записи моих телефонных переговоров - их порядковые номера следовали один за другим.
Получается, что оперативник и Григорьев случайно купили диски в одном и том же месте, в одно и то же время, даже не подозревая о существовании друг друга! Доктор технических наук, проанализировавший возможность такого фантастического совпадения, пришел к однозначному выводу: это практически невозможно.
Проще говоря, никакого диска Григорьев оперативникам не приносил. Но поскольку спецслужба прослушивала и записывала меня, то могла смоделировать любой диалог с моим участием. Так из ангела можно сотворить хоть черта - всё дело техники.