[Древ]

Героические будни святой инквизиции
Сейчас нам трудно представить, что были времена, когда колдовской промысел приносил не доход, а страдания и мученическую смерть. Тогда охота на ведьм была национальным видом спорта во многих государствах Западной Европы, а колдунов и прорицателей сотнями жгли на кострах во славу Римской католической церкви.
Типичное представление о ведьме
На протяжении столетий мир жил суевериями. Лишь с приходом XVIII века была провозглашена свобода души от этих предрассудков как залог любой другой человеческой свободы. Именно очищение от веры в нечисть, ведьм, колдунов и прочие потусторонние силы современники Вольтера считали главной приметой Просвещения. А всё, что осталось за рубежом этого пресловутого Просвещения: пропитанные огнём и кровью поборников веры средние века — не вызывало у них ничего, кроме брезгливости и непримиримой ненависти. Но то, что когда-то, казалось, ушло безвозвратно, склонно возвращаться. История идёт по кругу. И вот новое поколение, пришедшее на смену просветителям, устами Гёте со вздохом сказало: «Суеверие — поэзия жизни». Лёгкая грусть по ушедшей романтике со временем превратилась в надрывный плач души, и XX век стал новой эпохой мистицизма. Кто-то устраивал спиритические сеансы, кто-то посредством абсента разговаривал с духом Людовика XIV, кто-то искал Шамбалу и всё дальше уходил от реальности, а кто-то начинал карьеру очередного мистика-шарлатана по прототипу небезызвестного графа Калиостро. Некоторые последствия этого видны сейчас невооружённым глазом: пишутся многочисленные романы в стиле фэнтези о великих и не очень колдунах-самоучках, газеты пестрят объявлениями всемогущих ведьм и целителей, чумаки с экрана телевизора заряжают воду, телепередачи повествуют о том, как Гитлер отсылал на Восток экспедиции в поисках потустороннего, а домохозяйки, дабы приворожить Джонни Деппа, с усердием впитывают очередную книгу по практической магии Папюса. Но с чего вся эта история начиналась? Конечно же, с возникновения ереси и её антипода — инквизиции.

ВедьмаВ конце XII века католическая церковь представляла собой абсолютную монархию. Чтобы поддерживать своё положение, она нуждалась в централизации власти. Главенство римской кафедры было неоспоримо, епископы были целиком и полностью подчинены воле наместника святого Петра. Скромные же служители церкви были лишь слепым орудием внедрения папских декретов и указаний епископов, мельчайшими винтиками пресса.
И тем не менее существованию церкви угрожала страшнейшая опасность. Это проявлялось во всех аспектах церковной жизни: моральное разложение священнослужителей, многочисленные поборы в пользу церкви, беспорядок, царящий в мелких церквах, и полное игнорирование закона божьего.
То, что церковь принимала в свои ряды любого человека, не интересуясь его происхождением и социальным статусом, позволяло человеку даже из низших слоев общества добиться успеха в жизни. Папа Александр V был из нищей семьи, Григорий VII был сыном плотника, Бенедикт XII — сыном булочника, Николай V — бедного врача, Сикст IV — крестьянина, Урбан IV и Иоанн XXII были сыновьями сапожников, а Бенедикт XI и Сикст V — сыновьями пастухов. Но, в то же время, происхождение значительно облегчало доступ к высоким должностям. Духовная карьера сулила много житейских благ, что влекло в лоно церкви людей способных, но часто имеющих цели, совершенно не связанные с духовным миром. Ибо каждый пастырь хочет стричь как можно больше овец. Прихожанин был лишён многих прав, в том числе последнего напутствия на смертном одре, если ему нечем было заплатить священнослужителю. За каждое таинство взималась плата. А продажа индульгенций сулила вместе со спасением души неплохой доход.

МонахМонахи редко отличались стройностью
Неудивительно, что среди священнослужителей всё сильнее процветали разнообразные пороки. В 1064 году один священник Оранжа был уличён в прелюбодеянии с женой своего отца. Другой священник в 1066 году — в кровосмесительной связи. Но папа Александр II сложил епитимью с него и переложил ответственность за его судьбу на местных епископов. Все это негативно сказывалось на отношении прихожан к духовенству. В глазах народа священнослужитель был оплотом порока, греха и безнаказанности, ведь он почти никогда не нёс ни перед кем ответственности, кроме Бога.

Для человека более-менее образованного был очевиден контраст между учением церкви и её действиями. Пытливый человек исследовал противоречия, и чем дальше продвигалось это исследование, тем опаснее становилось оно для церкви. Римская кафедра изо всех сил пыталась противостоять этому, но наука, как живой источник, притягивала умы все сильнее. Уже в X веке папа Сильвестр II, известный под именем Герберта д’Орильяка, прославился как чародей только потому, что изучал запрещённые науки. В XII веке Роберт Ретинский изучал астрономию, геометрию, а также занимался переводом Корана. Были переведены многие труды античных философов. Некоторые схоласты — Беранже Турский, Абеляр, Гильбер де ла Поре, Пётр Ломбардский, Фолькмар фон Триффенштейн — выдвигали теории, расходившиеся с господствующим учением. Конечно, они были одиночками и быстро подавлялись церковью. Но как бы Рим ни препятствовал естественной тяге разума к знанию, толпы угнетённого народа потянулись вслед за распространителями запрещенных идей. Запретный плод сладок.
Так появлялись еретики. Основой всех ересей было частичное или полное отрицание католической религии и обрядов. Бытовало мнение, что таинства, совершённые греховными руками, не имеют силы. Священники, живущие во грехе, не воспринимались как лица духовные, а следовательно, по распространенному мнению, они не имели никакого права ни проповедовать, ни исполнять какие-либо обряды. Церковь пыталась как-то исправить ситуацию, но стоило появиться какому-нибудь изворотливому вероотступнику, ловкому в диспутах, как вера людей в Церковь моментально таяла. Ересь, как вирус, распространялась по Европе. И первые еретики не были служителями дьявола. Они даже не отвергали Христа. Они отвергали католическую церковь, десятину, обряды и многочисленные поборы. Свою же жизнь еретики проживали в полном аскетизме, порой доходившем до фанатизма.

Желание вернуть религии апостольскую чистоту придавало ереси силу. Разнообразные секты распространились по Европе, например:
— Манихеи. Они часто критиковали христианство, а точнее — евангельского Иисуса Христа, которого не считали истинным спасителем. Истинный Христос, с их точки зрения, был не богочеловеком, а чистым божеством. Он лишь пользовался обликом человека, чтобы проповедовать перед людьми. Спасение, которое давал людям Христос, осуществлялось посредством истинного знания (гнозиса). Посланником истинного Христа выступал Мани, который был просветителем и утешителем людей;

Стела с катарским крестом— Катары.

В основе религии катаров лежал дуализм, а также вера в греховность плоти и в то, что «чистая душа», принадлежащая Богу, находится в заточении похотливого и грязного тела. Катары отрицали непорочное зачатие и факт рождения Иисуса Девой Марией, считая это лишь символической выдумкой. Они отрицали распятие Иисуса на кресте, воскресение, причащение, существование чистилища и действенность молитв и икон. Крест как символ веры катары также отрицали, считая его символом мучений. Кроме этого, отвергали все семь таинств. Признавали катары лишь утешение, и люди, получившие его, назывались совершенными. Совершенные постоянно стремились к чистоте души, занимались проповедничеством и врачеванием, они были обязаны воздерживаться от мяса, птицы, яиц и сохранять целомудрие. Обычные верующие получали утешение лишь на пороге смерти. Когда катары умирали, их губ могла касаться только вода, а женщинам было запрещено прикасаться к ним;
— Патарены. Участники Патарии (от названия рынка старьевщиков в Милане), народного движения в итальянских городах во 2-й половине XI века, центром которого был Милан. Началось движение с изгнания епископов, назначенных императором, и было подавлено к 80-м годам XI века;
— Альбигойцы (по названию города Альби в Тарнском департаменте).
Крестовый поход против альбигойцев
Распространенная в южной Франции церковь, усвоившая религиозные принципы катаров и их позднейших последователей — вальденцев. Первые альбигойцы появились еще в начале XI-го столетия. Они проповедовали апостольское христианство и вели простую, нравственную и уединенную жизнь, поэтому сначала их называли «добрыми людьми» (les bons hommes). Правда, уже после первого отлучения от церкви; произнесенного на соборе в Тулузе, созванном папой Каликстом II (1119), стали звать «тулузскими еретиками».
Несмотря все на различия, каждая школа породила в сердцах современников веру настолько слепую и фанатичную, что ее несколько веков не могли сломить ни инквизиция, ни костёр.

Вера доводила миссионеров до сумасшествия. Сложно назвать разумным человека, который с улыбкой идёт на казнь. Катары, сожженные в Кёльне в 1163 году, произвели на всех глубокое впечатление тем радостным мужеством, с которым они встретили ужасную смерть. Города — источники ереси тоже постигала печальная судьба. В 1209 году за отказ жителей выдать катаров крестоносцам все население города Безье (20 000 человек) было уничтожено, а сам город разграблен. Мародёрство и грабежи вообще были в те времена обычным делом, так как под флаг Церкви во имя спасения души от вечных мук становился любой, часто с сомнительной репутацией. Кроме того убийство еретика грехом не считалось, даже наоборот — это было деяние богоугодное. Еще в IV-V вв. крупнейший христианский теолог, почитаемый католической церковью и поныне, блаженный Августин обосновал необходимость применения к еретикам силы, вплоть до физического уничтожения. Августин считал, что наказание ереси не зло, а «акт любви», «сильное лекарство».
К тому же еретики приносили казне католической церкви большой доход, ведь имущество еретика становилось имуществом церкви. Так, в 1325 году один священник по имени Пётр де Торнамир, обвинённый в принадлежности к францисканцам-спиритуалам, предстал перед каркассонской инквизицией уже умирающим. Инквизитор был в отъезде, и его заместитель с нотариусом стали собирать показания в присутствии трёх мирян. Обвиняемый умер до окончания допроса, но несмотря на это, показания были заверены подписью. В результате неправильного суда были затронуты интересы наследников, которые пожелали спасти имущество. Спор по этому вопросу длился тридцать два года. В итоге приговор был отменён. Но то лишь единичный случай. В основном любой спор с церковью заканчивался ничем. Истец просто не доживал до разрешения спора.