В Великобритании было создано министерство реконструкции, которое должно было заниматься планированием нового и более справедливого социального порядка, лучших условий труда, лучших жилищных условий, усовершенствованием системы образования, а также полным научно обоснованным пересмотром экономической системы. И повсюду слово "реконструкция" скрашивало жизнь и подпитывало надежды великого множества неимущих людей.
Похожие обещания лучшей жизни поддерживали простых солдат Франции, Германии и Италии. Крах России был вызван быстрой утратой подобных иллюзий. Поэтому к концу войны в сознании людей Западной Европы существовали два опасно антагонистических устремления.
Богатые и предприимчивые люди, особенно те, которые разбогатели на войне, строили планы по недопущению, например, национализации воздушного транспорта и стремились вывести из-под общественного контроля промышленность, судоходство, наземный транспорт, торговлю товарами первой необходимости и все коммунальные услуги, передав их в цепкие руки частного бизнеса. С этой целью они покупали газеты, занимались лоббированием своих интересов в парламенте и другой подобной деятельностью.
С другой стороны, массы простых людей наивно рассчитывали на создание нового общества, планируемого почти исключительно в их интересах и в соответствии с идеями всеобщего блага. История 1919 года в основном представляет собой столкновение этих двух противоположных устремлений. Находившееся у власти "рыночное" правительство занималось лихорадочной продажей всех прибыльных
общественных предприятий частным спекулянтам...
На четыре года военная драма отодвинула на второй план социальную проблему, над решением которой западные цивилизации работали в течение всего XIX в. Теперь, когда война окончилась, эта проблема, как никогда прежде, явилась в своем самом неприкрытом и зловещем виде.
К тому же накопившиеся раздражения, тяготы и общая нестабильность послевоенного периода отягощались полной дезорганизацией денежно-кредитной системы. Деньги, представляющие собой скорее сложный механизм условностей, чем систему эквивалентов, были лишены в воюющих странах поддержки золотого стандарта. Золото использовалось лишь для международной торговли, и каждое правительство выпустило избыточное количество бумажных денег для внутреннего пользования.
Когда рухнули барьеры военного времени, международный валютный рынок превратился в жуткую неразбериху, источник бед для каждого, кроме немногочисленных валютных игроков и спекулянтов. Цены поднимались все выше и выше, доводя до бешенства тех, основным источником существования которых была заработная плата. С одной стороны, работодатели противились требованиям о повышении зарплаты, с другой -- цены на еду, жилье и одежду загоняли трудящегося человека в безвыходное положение. И в чем заключалась главная опасность ситуации -- он начал терять всякую уверенность (если она была ранее) в том, что его терпение и конструктивный настрой в отношениях с работодателем действительно смягчат донимавшие его неудобства и лишения.
В большинстве европейских стран существовал острый дефицит жилья. На время войны прекратилось не только строительство, но и ремонт зданий. В одной лишь Британии нехватка жилья составляла от 250 000 до миллиона домов. Положение во Франции и Германии было еще хуже. Очень многим людям приходилось жить в условиях невероятной скученности, а владельцы квартир и домов беспардонно на этом наживались. Ситуация была трудная, но разрешимая. При наличии воли, энергии и самопожертвования, вроде тех, которые помогли пережить чудовищный кризис 1916 г., куда более легкая задача по строительству миллиона домов была бы решена в течение года или около того. Однако строительные материалы были в дефиците, транспортная система дезорганизована, и, что самое главное, частным предпринимателям было невыгодно строить дома для людей со столь низкими доходами. Поэтому частники, не обременяя себя решением жилищной проблемы, лишь скупали жилье и наживались на его аренде и субаренде. Чтобы строительство домов приносило прибыль, нужны были государственные субсидии.
Денежное обращение было дезорганизовано повсюду, однако частные предприниматели занимались лишь тем, что скупали и продавали франки или марки, тем самым усугубляя кризис.
Таковы факты, которые историку следует отметить с минимумом, насколько это возможно, комментариев. Частные предприниматели в Европе 1919 и 1920 гг. не проявили ни желания, ни умения работать на удовлетворение насущных потребностей того времени. Едва избавившись от общественного контроля, частные предприниматели вполне естественным образом бросились в спекуляцию, скупку с целью перепродажи и взвинчивания цен и производство предметов роскоши. Они следовали по пути максимальной прибыли. Они не понимали опасности такого подхода и противились всякой попытке ограничить их прибыль, умерить их аппетиты и заставить служить обществу, даже если это было в их собственных интересах.
Это продолжалось вопреки впечатляющим проявлениям крайнего нежелания огромных масс европейцев и дальше терпеть нужду и лишения. В 1913 г. эти массы жили той жизнью, к которой они привыкли с детства; они еще не представляли себе другой жизни. В отличие от этого, в 1919г. массы были повсеместно лишены своих корней, они были призваны в армию, им пришлось работать на фабриках по производству боеприпасов и т. д. Они утратили привычку толерантности, они огрубели и стали более склонны к отчаянным действиям. Многие мужчины прошли такую лишающую человеческого облика подготовку, как, например, обучение приемам штыкового боя; их учили проявлять свирепость и не думать о том, что они убивают, и о том, что их могут убить. Поэтому опасность социальных беспорядков значительно возросла.
Герберт Дж.Уэллс. Очерки истории цивилизации, Начало 39 Главы
|