arietc2009
Постараюсь дать ответ на каждый ваш пункт. Начнем с Чубайса
Глава из книги Н.В. Старикова "Национализация рубля".
Глава 9
Как товарищ Сталин ценил и любил своего «Чубайса» и что из этого вышло
В европейских вопросах ориентируемся на Англию.
Максим Литвинов
Есть в истории нашей страны люди, о которых все знают, пока они живы, но о которых очень быстро забывают после их смерти. Происходит это потому, что их роль настолько своеоб-разна, что лучше об этих персонах промолчать. Чтобы не наговорить лишнего. Между тем изучение биографий подобных персонажей может нам много рассказать о сегодняшней политике. Ведь на самом деле в любом веке политика одинакова. Главное – заставить других делать то, что нужно вам. И революционеры в этом деле просто незаменимы. Сначала они могут опрокинуть державу-соперника, а потом, возглавив новый режим в разрушенной стране, делать то, что выгодно тем, кто спонсировал их деятельность по разрушению страны-конкурента. Ведь не каждый раз так крупно везет, что в стране, мешающей «печатной машинке» двигаться к мировому господству, к власти приходит какой-нибудь Горбачев. И разрушает свою страну сам, без активной посторонней помощи. Вот Ельцину уже потребовались правильно воспитанные и образованные «советники». Чтобы в нужный момент сунуть на подпись закон о Центральном банке России, который для поте-ри суверенитета Россией сделал ничуть не меньше целой армии захватчиков.
Поймем прошлое – понятнее станет настоящее. Кто из сегодняшних деятелей России являет-ся наиболее противоречивой фигурой? Без сомнения, Анатолий Борисович Чубайс. Его фигуру, его масштаб очень сложно осознать, оперируя цифрами окладов, процентами прибыли или мега-ваттами электроэнергии. Тут нужна другая мерка – поистине исторического масштаба. Все станет понятнее и нагляднее, если в недрах нашей истории удастся отыскать подходящую для сравнения фигуру.
И такая фигура есть, и я уже даже писал о ней. Но поскольку вопросы про Чубайса продол-жают возникать и сыпаться, словно из рога изобилия, я решил вернуться к описанию его предше-ственника в российской истории. Расширить это описание, дополнить его. Чтобы каждый гражда-нин России мог самостоятельно понять, почему Анатолий Борисович Чубайс получает очередное важнейшее назначение и очередное награждение к юбилею. Без всякой причинно-следственной связи с результатами его деятельности…
В литературе существует целый жанр, посвященный жизнеописанию известных людей. Это мемуаристика. Либо сам «персонаж» пишет воспоминания, либо кто-то о нем повествует. Обычно люди, занимающие важные посты в государстве, оставляют после себя мемуары. Они стараются это сделать, чтобы важные детали эпохи не Ускользнули вместе с ними в небытие. Чтобы будущие историки и исследователи имели материал для анализа и выводов. Существуют ли профессии, ко-торые «не дают» людям писать мемуары или рассказывать о своей деятельности? Писатели и по-эты пишут про себя и своих Известных знакомых. Простые граждане, пережившие удивительные Истории, стараются доверить их бумаге и перу. Полки книжных магазинов буквально завалены мемуарами маршалов и генералов разных стран. Не отстают от бравых вояк и политики. При этом высшего поста государства не достигают, но это не мешает им откровенничать большим тиражом с потенциальными избирателями. Руководители стран пишут мемуары – разумеется, не рассказы-вая государственных тайн и выставляя себя голубями мира. Делятся мыслями и воспоминаниями революционеры и контрреволюционеры. Строчат книги работники следствия и руководители пра-воохранительных структур. Пишут мемуары и разведчики. Правда, при одном условии – либо они провалились, либо перешли на сторону противника. При этом, опять таки, часть информации в книгу не входит.
Честное слово, не знаю я профессии, представители которой точно не могли бы внести свою лепту в мемуарную литературу. Пишут мемуары и дипломаты. А вот видный советский государ-ственный деятель, дипломат и революционер Максим Максимович Литвинов мемуаров не оста-вил. Более того – он и не хотел их писать. Говорил он по этому поводу весьма странные вещи: «Коллонтай часто упрекала Литвинова за то, что он не пишет мемуаров. Считала, что история ре-волюционной и дипломатической деятельности Литвинова будет очень важна для будущих поко-лений, для их воспитания на традициях ленинской партии. С просьбой засесть за мемуары к Лит-винову обращались и многие другие товарищи. Максим Максимович либо отмалчивался, либо отвечал односложно: не привык писать». Это говорит дипломат, выступавший десятки раз с трибун международных конференций, один из самых ярких ораторов тогдашней ООН – Лиги На-ций. Писавший и диктовавший свои речи неоднократно…
«Летом 1950 года из Лондона в Москву приехал давний знакомый Литвинова Эндрю Рот-штейн…
– Почему не пишете мемуары? – спросил Ротштейн.
И снова Литвинов ответил кратко:
– Не время писать воспоминания».
Конечно, не время писать мемуары. Рановато. В 1950 году Литвинову всего семьдесят четы-ре года. Он в отставке, на пенсии. Через полтора года уйдет из жизни. А когда наступит «то са-мое» время писать? После восьмидесяти? В девяносто один год? Понимая, что ценнейший свиде-тель эпохи может уйти в любой момент, неугомонная мадам Коллонтай вновь настаивает и просит «все же взяться за мемуары». Вежливый Литвинов отвечает ей: «…Писать я, увы» разучился (фи-зически), ибо за все время после революции я ничего от руки не писал и привык диктовать стено-графистке. Теперь же диктовать некому. Так что следовать Вашему совету уже по этой причине не могу, не говоря о более серьезных причинах…»
Так значит, есть и более серьезные причины, почему Максим Максимович Литвинов не хо-тел писать воспоминания и поделиться перевитым? Одному очень близкому другу Литвинов так и сказал: «Утром лишу, вечером рву». А «разучился писать» и «не время» – всего лишь отговорки. За полгода до смерти его вновь спросили: «Вы, Максим Максимович, конечно, мемуары пишете?» Литвинов саркастически улыбнулся, ответил: «Я не сумасшедший, чтобы писать мемуары». Ведь у него были дети, у которых потом родятся свои наследники…
Товарищ Литвинов начал бороться с властями России совсем молодым человеком. В два-дцать пять лет, в конце апреля 1901 года, он был арестован вместе с остальными членами Киев-ского комитета РСДРП и оказался за решеткой Лукьяновской тюрьмы. Революционер без ареста, без срока на каторге или в тюрьме – это как хоккейный вратарь, всю свою карьеру просидевший в запасе. Революционеру нужен ореол мученика, страдальца за веру. Правда, когда читаешь, как жили в России политические арестанты в местах заключения, то ореол этот тает, словно туман. Зато причины будущего падения Российской империи становятся очевидными. Это не тюрьма – это санаторий. «В тюрьме мы получали разными способами газеты и даже заграничную нелегаль-ную литературу», – позднее рассказывал Максим Максимович. Сами революционеры, придя к власти, наведут в тюрьмах и зонах такой порядок, какой царским сатрапам и не снился. Можете себе представить, чтобы при Сталине или Брежневе зэк получал в тюрьме «заграничную нелегаль-ную литературу»? Как пересылали нелегальщину в тюрьму, авторы книг о революционерах обыч-но умалчивают. Потому что иначе мы с вами будем смеяться, а весь ореол их нечеловеческих страданий окончательно улетучится. Быть революционером было интересно, романтично, денеж-но и вовсе не так опасно. Равно как сегодняшние задержанные участники всевозможных протест-ных акций улыбаются счастливыми лицами из милицейских автобусов. Они знают, что ничего серьезного им не грозит. Им весело, ручками машут друзьям, песни поют, задорно скандируют и смеются.
Как борцы с царской Россией пересылали друг другу запрещенные материалы, даже нахо-дясь в ссылке и в местах заключения? Они переписывали статьи нелегальных изданий и отправля-ли адресату заказным письмом по почте. В то время за недоставленное заказное письмо почта пла-тила штраф в размере десяти рублей – очень большие деньги. И поэтому даже вскрытые цензурой или жандармами письма доставлялись адресатам. Даже в ссылку или в тюрьму! И ведь никому не приходило в голову изменить пункт правил о доставке писем, чтобы в случае вло-жения
внутрь крамолы ничего отправителю не платить.
Посидев годик в тюрьме, Литвинов бежит. Происходит это весьма показательно. Группа аре-стантов обращается с ходатайством разрешить им гулять не по тюремному двору, а по больнич-ному. Или же продлить время прогулок до вечерних сумерек. Причина ходатайства – по тюремно-му двору провозят нечистоты, что претит их революционным носам. Вы будете смеяться, но начальник тюрьмы действительно разрешил политзаключенным гулять по больничному двору до сумерек. А фокус заключался в том, что стена в этом месте напрямую граничила с улицей. В том бардаке, что творился в тюрьме, революционерам передали железный крюк. В один прекрасный день, когда стемнело, гуляющие арестанты нападают на единственного (!) часового и валят его на землю, закрывая голову одеялом. Те, кто не бежит, держат солдата, а остальные набрасывают крюк с веревочной лестницей на стену. Перелезают. Держащие часового отпускают его и спокой-но расходятся по камерам. На дворе – 1902 год…
Но вернемся к рассказу о чудесном большевике-ленинце Максиме Максимовиче Литвинове. Какова главная проблема революционеров всех времен? Отсутствие денег. Именно это больше всего мешает делать им революции. И наоборот, появление шуршащей или звенящей наличности очень ускоряет и упрощает процесс движения к «светлому будущему». В 1903 году денежное до-вольствие, получаемое от иностранных разведок, у русских революционеров весьма скудно. Но оно есть. Иначе совсем засохнет революционное болото – без живительной влаги финансовых вливаний. Будучи взрослым человеком, достаточно легко ответить на вопрос, как нужно организо-вывать эти самые вливания. Каждому отдельному товарищу-борцу за народное счастье давать деньги лично или выбрать одного «кассира» и только с ним вести дело? Очевидно, что хранить тайну, откуда течет живительный денежный ручеек, лучше и надежнее смогут один-два револю-ционера, нежели двести-триста. Да и найти одного ответственного всегда легче и проще. Никто же из владельцев предприятия не пытается раздавать зарплату всем рабочим самостоятельно, для это-го есть финансовый директор. Вот таким финансовым директором был у большевиков Максим Литвинов. Причем, судя по всему, его на этот пост вовсе не ЦК партии назначил, а поставили те силы, что передавали большевикам деньги. Снабжать будем, но финансовый поток пойдет через нашего человека. Он надежен, и мы ему вполне доверяем. Все вопросы о деньгах теперь к нему. Он свяжется с нами и все решит. Ясно? Отлично, товарищ Ленин (Каменев, Мартов, Дзержинский и так далее). Давайте знакомиться – это ваш новый подчиненный, новый член ЦК. Он у вас теперь будет заведовать финансами…
Пройдут годы. Мутные потоки денег на революцию схлынут в небытие. Сколько их было, таких потоков, в истории нашей страны? А в истории других стран? Но источники финансирова-ния, каналы осуществления и фамилии «казначеев» по-прежнему находятся за семью печатями. Ведь главная тайна всякой революции – это деньги, на которые она совершилась. Максим Макси-мович Литвинов всю свою трудовую жизнь будет не просто заниматься политикой. Он будет по-священ в эту святая святых – деньги революции. Поэтому и писать мемуары он сочтет невозмож-ным. У него ведь жена, дети и внуки…
В 1903 году денег на борьбу с Россией выделяют не много. И они идут на пропаганду. Нуж-но готовить почву, работать и работать для "того, чтобы русские рабочие возненавидели свою страну. Пропаганда – важнейшее, прямо-таки ключевое направление революционной деятельно-сти в начале XX века. И едва сбежавший из российской тюрьмы Литвинов, до этого ничем себя вроде особенно не зарекомендовавший, разом возглавляет сразу два важнейших дела. Вернее, две составные части одного дела – в его руках оказываются деньги на печать газеты РСДРП «Искра» и ответственность за ее доставку в Россию.
Где печатают газету? Осенью 1902 года это происходило в Лондоне. Финансирование ску-пое. Вал денег пойдет позже, в 1905 году, когда революционеры «вдруг» смогут покупать оружие для отправки в Россию пароходами. А пока дело кисло: «Денег у искровцев не было. Российские рабочие присылали трудовые медяки на свою газету. Иногда помогали немецкие социал-демократы. Изредка в партийную кассу поступали средства от других зарубежных друзей, стре-мящихся помочь русскому революционному движению».
Как трогательно – «зарубежные друзья»! Прямо как у Муссолини. Ему тоже помогали доб-рые друзья из английской разведки. Между прочим, и сегодня ничего не изменилось. Те же «зару-бежные друзья» снова дают деньги на подрывную деятельность внутри России. И неважно, под каким флагом эта борьба ведется. Сойдет все: национализм, религиозный экстремизм, сепаратизм, противодействие произволу ментов-коррупционеров, недоверие «продажной власти», борьба с за-сильем приезжих эмигрантов. Суть одна – дестабилизация, создание сложностей внутри России. Парадокс: лозунги «Россия для русских» и «Долой русских» оплачиваются из одного источника. И преследуют одну и ту же цель…
Вот этот источник финансирования и назначает Литвинова в «Искру», а вовсе не Ленин. Об это мы можем совершенно открыто прочитать в биографии Литвинова: «В. И. Лениным был раз-работан проект транспортной организации "Искры" По плану Владимира Ильича эта транспортная организация должна была ведать не только переброской в Россию "Искры" и искровской литера-туры, но и деятельностью партийных работников. Вскоре за границей (есть все основания пола-гать, что это было в Женеве) собралось совещание агентов "Искры" По единодушному решению совещания секретарем Заграничных Транспортных групп был избран Максим Максимович Лит-винов. Об этом решении сообщили Владимиру Ильичу ».
Обратите внимание: Ленин разработал проект, составил все планы. А потом некое «совеща-ние агентов "Искры"», собравшееся неизвестно где, назначило руководить процессом Литвинова. И уже об этом состоявшемся решении сообщили вождю мирового пролетариата. И он не возра-жал. Почему? Вдруг у него были другие мысли на этот счет? Ленин обладал очень склочным ха-рактером, скандалить умел и любил и по менее важным поводам. А тут промолчал. Почему? По-тому что для осуществления проекта «Газета "Искра"» нужны деньги. И тот, кто выделяет деньги, тот и заказывает музыку, то есть назначает человека, через которого пойдут средства. И спорить тут не о чем. С тех пор вся деятельность Максима Максимовича будет связана с двумя аспектами: самые важные на тот момент дела революционеров и деньги, выделяемые на это важное дело. Максим Литвинов становится казначеем партии. Это реальный вес, это реальная власть. Возьмите российское правительство образца нашего времени. Можете вы назвать фамилию и имя министра транспорта? А министра связи? А того, кто ответствен за сельское хозяйство? Возможно, и назо-вете. А вот имя министра финансов каждый вспомнит сразу. Поэтому вроде бы министры все рав-ны между собой, но министр финансов всегда равнее всех.
Следующим этапом славной революционной деятельности Максима Максимовича станет работа агентом ЦК. Что это такое – объяснить трудно, вероятно, фраза «профессиональный рево-люционер» подходит к описанию этой работы как нельзя лучше. Профессиональный борец с Рос-сийской империей на средства «зарубежных друзей» Литвинов – делегат III съезда РСДРП. Где проходит съезд? А где он может проходить? Кто приютит у себя группу людей, отчаянно борю-щихся с Русским государством? Только другое государство, которое является противником Рос-сии. Поэтому вам не надо знать, где проходят съезды Революционеров, вам надо знать столицу главного противника России. И ваш ответ практически всегда будет правильным – в Лондоне.
«III съезд РСДРП признает, что задача организовать пролетариат Аля непосредственной борьбы с самодержавием путем вооруженного восстания является одной из самых главных и не-отложных задач партии в настоящий революционный момент», – гласит резолюция съезда. Для таких ребят никаких денег не жалко. Они же готовы устроить вооруженный мятеж внутри своей страны. И тут же, словно по волшебству, финансовые проблемы революционеров и вправду ухо-дят в прошлое. Если раньше Литвинов считал каждый гульден и франк, то теперь у него новое за-дание: он покупает оружие для восставшего пролетариата. Покупает целыми партиями, потом начнет покупать пароходами, что явно говорит об отсутствии материальных затруднений.
А откуда деньги на оружие? Рабочие заплатили побольше взносов? Так значит, у них увели-чилась зарплата, раз они могут больше отдавать родной партии? Чем же они тогда недовольны, если у них растет зарплата и на нее можно не только кормить детей и родителей, но еще и зару-бежных бездельников-революционеров? Если на свои взносы рабочие могут покупать целые пароходы, набитые оружием? Нет логики, она отсутствует, если считать, что революционеры и террористы живут на взносы своих членов. Но источник их финансирования всегда находится за рубежом. И этот источник не просто дает деньги, он еще и направляет деятельность финансируемой организации в нужное для себя русло. Поэтому еще ДО III съезда, который примет резолюцию на-чать вооруженную борьбу в России, большевики УЖЕ получили порцию денег. И заказали ДО съезда партию оружия. Заказали тут же, где получили средства, – в Лондоне. Как все удобно – тут и съезд, тут и оружие. И на острие событий – Литвинов. Именно ему ЦК поручил купить груз и отправить его в Россию. Только у Литвинова есть связи, необходимые для покупки столь специ-фического товара. Не верите? Тогда поезжайте в Лондон и попробуйте купить самую минималь-ную партию винтовок. Или хотя бы пару сотен.
А ведь купить оружие – это не самое сложное. Самое сложное – его доставка в Россию. А мастером по доставке как раз и был Максим Максимович. Правда, не оружия, а газеты «Искра». Есть все-таки разница. Но Ленин высоко ценил Литвинова. Так пишут мемуаристы. И цитируют Ильича: «Транспорт будет, пока есть Папаша », – пишет Владимир Ильич в одном из писем. Правильно говорит Ленин. Литвинов – это связь с британскими спецслужбами. Через него шли деньги. Теперь он закупает оружие. И может достать транспорт. Поставишь другого человека – транспорта не будет. А пока есть Папаша, все у революционеров будет получаться. При одном ус-ловии – если они борются против России…
Размах деятельности Литвинова поражает. В начале 1906 года в Париже открылась контора, под прикрытием которой Максим Максимович начал размещать заказы на оружие на европейских заводах. «Он решил заказать несколько тысяч винтовок системы Маузера и Манлихера, соответст-вующее количество патронов, а также пулеметы и различное мелкое оружие». Для перевозки оружия Литвинов купил яхту. И тут, как пишет его биограф, «произошла заминка финансового характера». Донесение секретного агента русской полиции говорит нам, как решительно действо-вал Макс Баллах, когда дело того требовало: «Литвинов сейчас тут. У него вышло с ЦК недоразу-мение. ЦК растратил 40 000 рублей и не хочет отдать. Поэтому Литвинов послал двух грузин в ЦК с требованием вернуть деньги, или грузины укокошат кого-нибудь из ЦК. Сами грузины рвут и мечут. Вероятно, что деньги они получат, но пока задержка».
Литвинов готов товарищей из ЦК укокошить, чтобы выполнить… задание ЦК. Странно как-то. Да нет, просто ЦК партии ему не указ. Другая сила дала задание своему человеку в партии большевиков, и ей дела нет до того, что нерадивые товарищи социал-демократы не справляются с возложенной на них великой миссией разрушения Российской империи. Запомним – Литвинов ни-кого не боится. Но вовсе не из-за своей сверхпринципиальности. А потому, что «большевизм» для него только камуфляж, помогающий выполнять задание хозяев. В этой большой игре порезать па-рочку ленивых товарищей можно с легкостью. Руководство партии на все закроет глаза. Ведь Ле-нин знает: «Транспорт будет, пока есть Папаша»…
После окончания первой русской революции Литвинов вновь выполняет щекотливое пору-чение, связанное с финансами. Он должен разменять деньги, которые Камо украл при нападении на карету инкассаторов в Тифлисе. Проблема была в том, что взяли там пятисотрублевые банкно-ты, а их номера были записаны и сообщены во все банки. Внутри России разменять банкноты не-возможно. Что делает Ленин? Поручает решить проблему тому, кто имеет специфические связи и «сидит» у него на деньгах, то есть Литвинову. При проведении разработанной им лично операции Максим Максимович был арестован во Франции 4 января 1908 года. Дело чисто уголовное. Россия настаивала на выдаче преступника на родину. Но то, что произошло дальше, настолько изуми-тельно, что требует отдельного рассказа, Французы решили выслать Литвинова… в Велико-британию! Но даже не это удивляет сильнее всего. Приговоренный к депортации Литвинов отка-зался ехать в Лондон. В качестве причины, почему он не может этого сделать, он назвал французским властям «очень серьезную» причину: «У меня нет ни сантима. Я должен заработать на поездку через Ла-Манш». Вы только представьте себе эту наглость! Вместо того чтобы ска-зать спасибо, что его не в Россию высылают, Литвинов еще и условия ставит. Сегодня не могу ехать. У меня денег на билет нет. Мне это очень напоминает жегловское: «Вы нам не контрамарку дадите, а билет, да еще в тот ряд, куда мы вам покажем!» Вспомнили, как в кинофильме «Место встречи изменить нельзя», Жеглов и Шарапов брали уголовника Ручечника в театре? И как нагло Глеб разговаривал с администратором театра? Он так себя вел, потому что знал, что на его стороне вся мощь органов и необходимость поймать преступника. И ему точно ничего не будет, даже если пожалуется администратор. Так себя ведет и Литвинов. Он уверен, что его наглая просьба будет выполнена. Но что за сила за его спиной? Чью поддержку он чувствует? Вряд ли партия больше-виков может надавить на французскую Фемиду. И вообще – какова нормальная реакция француз-ского суда на такое заявление? Вероятно, напомнить, что выслать сердечного можно и в Россию. И тут уж никакие деньги не понадобятся. Все будет бесплатно. И конвой, и транспорт. А потому лучше быстренько садиться на паром и немедленно плыть в Лондон по-хорошему. Я уж не гово-рю, что для высылки нежелательных лиц государство всегда покупает ему билет за свой счет.
Что же произошло на самом деле? Французские власти дали Литвинову разрешение задер-жаться в Париже! Зачем ему это было нужно – неизвестно. Но уж точно не для зарабатывания де-нег, как нас хочет убедить не в меру честный биограф: «Литвинов устроился на работу в сапож-ную мастерскую, две недели чинил туфли и ботинки парижанам, заработал кое-какую сумму». . Мы с вами взрослые люди и понимаем, что человек, пытавшийся разменять в банке огромную сумму денег, а пару лет назад покупавший оружие вагонами, деньги на билет наверняка найдет. Ведь его товарищи на свободе и уж могут дать Литвинову десяток франков. Нам же рассказывают, что Литвинов Устроился на работу в сапожную мастерскую. Чинил туфли, чтобы заработать себе на билет в Лондон. Такую вот пастораль рисует нам книга о Максиме Максимовиче. Но тут же, через строку, автор проговаривается: Литвинов успел сделать себе и Париже в частной кличке не-большую хирургическую операцию. Что сказать – заработки у сапожников в Париже очень боль-шие. Даже на операцию хватает…
В Лондоне Максим Максимович будет жить целых десять лет: 1908–1918 годы. Чем он живет? Ответ вполне прогнозируем: «Помогли английские друзья». Сначала Литвинов препода-ет русский язык, потом становится сотрудником издательства «Уильямс энд Норгейт» (Williams and Norgate), затем работает в турбюро, позже продает сельхозмашины. Я убежден, что все это не более чем прикрытия. Литвинов продолжал сидеть на деньгах, все так же оставался казначеем партии.
Чем отличается честный исследователь? Он прямо рассказывает все, что узнал, даже если и не понимает, что на самом деле раскопал. Биограф Литвинова – Зиновий Шейнис – именно такой. Ну кто, скажите, тянул его за язык написать следующее: «Финансовые дела партии в Лондоне и небольшие средства Ленина и Крупской, полученные за литературные труды, также находились в ведении Литвинова, и он ими распоряжался по личному указанию Ленина». Поясняю: Ленин живет в Швейцарии, до этого жил в Австро-Венгрии. Зачем ему давать свои личные финансовые средства Литвинову, живущему в Лондоне? Если денег у